Наверное, именно из-за него напиток, вроде бы холодный, поднял от желудка к горлу волну тепла. И тут чуть-чуть ударило в голову. Не так быстро и сильно, как от клизмы, разумеется, но ощутимо. Во рту тоже немного потеплело.

Сколько глотков допустимо делать таким способом? Одной клизмочки Майе за глаза хватало на половину вечера, но тут ведь совершенно другой, дикий способ употребления.

— Хочешь что-то съесть? — спросил Жан, залпом выпивая своё вино полностью. — Могу бутеров наделать горячих.

Майя замялась. На самом деле ей не помешало бы подкрепить силы перед сном. Но принимать пищу вместе с человеком после разового совместного секса… В публичном доме питания это было работой… а тут они наедине. Да, Майя предложила своему парню и его другу пищу своего приготовления, но, во-первых, они были не хило впрыснутые, во-вторых, она знала их обоих почти год, и с Лёхой, и с Димоном раз сто занималась любовью, в том числе и втроём, а Лёха жил с ней целый месяц и уже пробовал Майину пищу… Но самое главное: они не смотрели друг на друга, а тут, очевидно, будет иначе!

Но ведь Майя уже дважды ела в публичных домах Срамного измерения. На виду вообще у всех. Пускай никто не сидел напротив и не пялился непосредственно на её интимную зону, зона эта была оголена.

И тут подвело тело. Из живота послышался отчётливый и до ужаса неприличный звук.

Майя покраснела до самых корней волос и чуть не расплескала остатки вина для употребления через рот.

Вместо того чтобы тактично не обратить внимания, Жан ещё раз хохотнул и объявил:

— Понял! Ща будут бутеры!

Когда он завернул зачем-то бёдра в полотенце (что, внутри квартиры тоже нельзя ходить с открытыми гениталиями? Это из-за соседей, что ли?) и вышел, издавая ртом странный свистящий звук, словно пародируя интимным отверстием какую-то мелодию, Майя, чувствуя себя куда комфортнее, глотнула из стеклянного стакана снова. А потом и вовсе допила.

Оказалось, этот терпкий кислый вкус трансформируется со временем и начинает даже нравиться. Пожалуй, она согласилась бы на ещё одну ёмкость. Конечно, в ней, наверное, клизмы три, да ещё и без воды. С другой стороны, употреблённому так, алкоголю нужно проделать такой длинный путь, прежде чем оказаться в крови…

Кроме нарезанных хлебных пластинок с ломтиками колбасы, утопленной в разогретом до тянущегося состояния сыре, Жан принёс в комнату почти полную бутылку вина для употребления через рот.

От него и есть с кем-то стало попроще. Майя начала думать матом, её интимные мышцы часто сокращались, она смеялась, не прикрывая рот. В общем, с этой бутылкой устроили они такую вакханалию, которая и самым закостенелым распутникам реального мира не снилась даже в извращённых фантазиях.

А в самом конце Жан всё-таки исхитрился облизать Майин рот своим, сунул язык прямо ей в нутро. И это… было не так уж и тошнотворно, как казалось раньше. Тем более они как следует обеззаразили интимные отверстия спиртом. Так что, наверное, ничего страшного…

…О, как же сильно Майя ошибалась…

Наутро она проснулась первой от пульсирующей боли в голове и нездоровой, какой-то глубинной жажды. Во рту поселился кошмарный, отвратительный привкус, словно бы Майя использовала в пищу экскременты кота. Это гнилостная муть ползла по пищеводу, поднимая за собой волну смрада. Свой Майя не чувствовала, но от лежащего рядом с приоткрытым срамным отверстием, не затянутым ночной буйосетой, Жана исходил убийственный запах.

О нет! Они схлопотали дурную болезнь!

На подгибающихся ногах, с трудом отыскав в ворохе одежды свою маску, Майя побрела в ванную.

В пищеблоке, не прикрыв дверь, употреблял горячий напиток для уединённого расслабления какой-то очкастый голый паренёк. Он вытаращился на Майю во все глаза.

Точно. Нужно ведь было взять ещё какую-то одежду. Хотя бы трусы эти ежедневные и обязательные, пусть их даже полиция не хочет проверять…

Ладно, леший с ним.

Она вошла в ванную и старательно задвинула непослушную, тугую щеколду, не входящую толком в шпингалет из-за толстого слоя белой краски, которым его измазали вместе с дверью.

Посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. Она была какой-то зеленоватой, нездоровой. Продолжала раскалываться голова. Такое бывало, если перебрать с алкоклизмами, так же как и слабость во всём теле. Но сейчас к этому примешивался отталкивающий дурной запах, и вообще желудок то и дело сжимался, а к горлу подступала… рвота.

Но не может она… в гостях… при совершенно постороннем соседе… очищать организм через ротовое отверстие! Это ведь очень, очень постыдно…

Унитазная комнатка у Жана и его соседей была совмещена с ванной, как в большинстве нормальных квартир реальности. И вот сейчас Майя очень порадовалась, что в Срамном измерении в таких помещениях не делают окон!

Не в силах сдержаться, она метнулась к унитазу, и её стошнило второй раз за жизнь.

Горечь ударила даже в нос! Извергаемые массы выглядели так отвратительно, что из-за них тело пронзали новые спазмы, выворачивающие всё наизнанку. На глазах выступили слёзы. Как же всё это ужасно…

Не так давно Майя пережила неприличную хворь впервые. Слишком старательно корпела над одним кушаньем, а потом два дня подряд оставалась ночевать у разных любовников и не добиралась домой. Решила потом, что с пищей ничего не случилось, и употребила её, причём все остатки, потому как боялась, что на завтра всё точно испортится.

А оно испортилось уже!

Пришлось изрыгать всё в ванную, чтобы не было видно с улицы, ведь унитаз-то около окна! И слава богу, что схватило не в пути и не на работе!

Майя так испугалась и осталась в таком шоке от случившегося, что даже заказала в санузел штору.

Она покупала сорбент для очистки организма с таким мучительным стыдом, что едва не провалилась сквозь землю. Ей было очень плохо несколько дней. Славе пришлось врать, что заразилась хламидиозом. Майя провалялась дома неделю, стыдясь даже в зеркало глядеться.

И вот опять. Да где! В чужой квартире!

Она несколько раз смыла унитаз, потом протёрла его бумагой. Прежде чем закрыть пущенную под сильным напором, в надежде заглушить звуки, воду, как следует промыла интимное отверстие и прополоскала горло. А потом… выпила, наверное, с пол-литра водопроводной воды. Просто не смогла ни сдержаться, ни остановиться.

Разогнулась над умывальником.

Приоткрыла рот.

И отшатнулась в ужасе.

Оказалось, что отвратительная рвота была цветочками! Оказалось, невоздержанное парное пищепринятие с малознакомыми мужчинами и извращённые способы употреблять алкоголь творят нечто куда более страшное!

Язык Майи посинел, даже почти почернел, словно бы у неё началась гангрена.

Возможно, эта гастрономическая инфекция вообще не поддаётся лечению! Во всяком случае, Майя никогда не слышала и не читала ни о чём подобном. Что же она подцепила⁈ Какой кошмар!

Майя проторчала в ванной почти полчаса, ощупывая и осматривая поражённый язык. Он совершенно не болел, хотя, похоже, начал разлагаться: если, сильно надавив, провести по нему пальцем, под ногтем оставался жуткий смрадный налёт тёмно-синего цвета.

Что же делать⁈

А если, возвратившись в реальность, Майя принесёт туда за собой все кошмарные инфекции, которые тут подхватила⁈

На глазах выступили слёзы.

Майя не очень-то разбиралась в дурных болезнях. Ей казалось, что, касательно самого рта, наиболее неприятное — гниение зубов изнутри. Такое случалось со многими, как уверяли врачи, призывающие следить за интимной гигиеной, регулярно пользоваться зубной щёткой: утром, вечером и после употребления пищи 18+. Зубам угрожали сахаросодержащие наркотики, и от такой срамной болезни, как кариес, страдали почти все представители современной эстрады, накачивающиеся легализованными психотропными препаратами, чтобы сделать фигуры завораживающе непристойными.