А литианские дроны.

Темнота тоннеля взорвалась шквальным огнем. Хорхе не успел ни трансформироваться, ни отскочить – лучи плазмы прошили его тело насквозь, сбрасывая обожженного манна прямо в жадные пасти шиссов. Хавьер и Шон дернулись было на помощь, но…

Поздно.

Расширенными от шока глазами – литиане спустили драгоценную технику аж на шесть уровней под землю, как такое вообще возможно? – я смотрела, как Хорхе срывается с карниза в туман, а шиссову яму наводняют дроны, палящие во всех направлениях.

Вверх.

Вперед.

Вниз.

Несколько выстрелов высекли бетонную крошку из стены меньше чем в метре от меня. Это все еще не был прицельный огонь – скорее, случайные сгустки плазмы, выпущенные наугад сквозь затянувший яму смрадный белесый пар. Но я понимала – не пройдет и нескольких секунд, как операторы дронов разберутся, что к чему.

Шиссы оказались быстрее.

В первое мгновение я даже не поняла, что произошло. Шахту сотряс яростный рев, пробирающий до костей. Туман вспороли сотни извивающихся щупалец. Дроны заметались, словно рой растревоженных крылатых тварей с пустошей, беспорядочно паля по противнику.

Но сделали только хуже.

Три червя взметнулись вверх, затягивая в распахнутые зубастые пасти замешкавшиеся дроны. Еще одна тварь на полной скорости ворвалась в тоннель, затыкая его своим мощным телом. Щупальца, агрессивные и верткие, были везде, хватая, срывая, вспарывая наискось острыми шипами.

Стоны, крики, грохот. Шейдеры заметались, выискивая укрытия на гладкой стене шахты. Часть стремительно редеющей группы попыталась повернуть назад, другая – рванула вперед, к спасительным тоннелям пятнадцатого. Кажется, в кого-то попали, кто-то сорвался вниз. Вопил от ужаса Гаррет. Анхель без устали размахивал когтистыми руками, неизвестно чем удерживаясь за скользкие узкие скобы.

Все это не имело значения.

Мой взгляд был прикован к двум крошечным точкам у самой границы тумана четырьмя уровнями ниже нашей группы. Там шиссы бесновались сильнее всего – я едва различала Хавьера и Шона за мешаниной извивающихся тел, охотящихся на оставшиеся дроны. Шейдеры, наполовину трансформировавшись, перескакивали с карниза на карниз мощными прыжками – буквально над самыми глотками шиссов. Щупальца тянулись к ним, но живая добыча, в отличие от механических дронов под дистанционным контролем операторов, была хитрее и проворнее, постоянно ускользая из-под удара.

Им оставалось совсем немного, всего парочка прыжков.

Но…

За мгновение до того, как я, перескочив вслед за Гарретом на шаткий уступ перед заклинившей гермодверью, отвела взгляд от Хавьера и Шона, оба шейдера держались рядом, успешно отбиваясь от озверевших шиссов. А секунду спустя Шон, крепко стиснутый в кольце щупалец, уже летел вниз, а Кессель, самоотверженный и бесстрашный, бросился следом, на лету полностью трансформируясь и расправляя кожистые крылья.

Время застыло.

Словно в медленно прокручивающейся голопроекции, я скорее увидела, чем услышала, как закричала Ракель. И как Анхель, уже покрытый алой чешуей шейда, оттолкнулся от карниза, бросаясь на помощь. И как шисс, почуявший добычу, вырвался из тумана навстречу трем шейдерам, несущимся прямо в зубастую пасть.

Только на этот раз увернуться и остановиться в самый последний момент уже не получится.

Не успеют.

Они не успеют!..

Дрожь трансформации пробежала вверх от пальцев, одевая руку в плотную броню, непроницаемую для едкой шиссовой слизи. Мышцы на ногах напряглись, готовые к прыжку. Я почти наяву слышала, как затрещала, растягиваясь, ткань шорт и топа под кожанкой Хавьера, уступая место серебристой чешуе.

Еще немного, еще чуть-чуть! Расправить крылья – и вниз, вниз, вниз.

«Ты шейдер, Солана Диаз. Шейдеры рождены летать…»

Но… Ничего не вышло.

Трансформация остановилась.

Когти беспомощно царапнули бетонную стену. Руки сжались в кулаки.

Дальше, дальше, дальше!

Любой шейдер способен к полной трансформации. Хавьер мог. Анхель мог. Рамон, Шон… Даже Саул, регулярно ставивший инъекции блокиратора, смог перекинуться, пока не получил второй отравленный дротик в шею. Но не я.

Почему?

Почему, почему, почему?..

В отчаянии я бросила взгляд на стремительно удалявшуюся красную точку. Потянулась к своему шейду, чувствуя, как разгоняется сердце и звенят от напряжения мышцы. Я готова была на все – абсолютно на все! – лишь бы вторая сущность смогла взять контроль над моим телом и, развернув кожистые крылья, броситься на помощь дуальному шейду. Но я…

«Жалкая, бесполезная, беспомощная Шей…»

Просто…

«Благодари за каждый урок, Солана. Громче. Громче!»

Не знала…

«Спасибо, что выбил из нее трущобную дурь, Ли Эббот…»

Как…

Память тела, искалеченная годами правильной литианской жизни, подвела меня. Уроки отца оказались забыты. Тяжелая рука Ли Эббота и бесконечные дозы блокиратора, которые я много лет упрямо вкалывала себе, подавляя инстинкты и способности шейда, что-то безвозвратно сломали во мне. Я умела лишь то, чем пользовалась вопреки запретам: усиливать мышцы рук и ног, чтобы поднимать коробки и переносить раненых, когда в клинике Михелей ломались гравиносилки. А остальное…

Для остального всегда был Хавьер Кессель. Хавьер Кессель, который всегда знал, что надо делать. Он и его дуальный шейд, способный одним поцелуем пробудить во мне спящие до поры способности. Починить меня.

Без него я ничего не могла.

А сейчас…

Я его теряла.

Анхель скрылся в едком тумане, где несколькими секундами ранее исчезли Хавьер и Шон.

Рука разжалась, выпуская ржавую скобу. Взглядом я наметила карниз на уровень ниже того, где находились мы с Гарретом. Если спрыгнуть туда, а потом еще ниже и как-нибудь увернуться от шиссов…

Я должна что-то сделать!

Что-нибудь!

Что угодно!

Толчок…

Пальцев, клещами стиснувших предплечье, я не почувствовала. Зато ощутила рывок, когда вместо прыжка впечаталась в гермодверь, пойманная и отброшенная Гарретом.

– Пусти! – Я дернулась, но наполовину трансформировавшийся манн держал неожиданно крепко. – Пусти! Им нужно помочь!

– Ты ничего не сможешь сделать! – Молодой шейдер тяжело дышал, его лицо искажала гримаса ярости. – Солана, пожалуйста! Твоя трансформация не завершена. Ты погибнешь! Кессель справится. Пожалуйста…

Туман разорвали мощные хлопки крыльев.

На мгновение я увидела Анхеля, медленно поднимавшегося вверх с тяжелой ношей. Красные чешуйчатые лапы держали под плечи брата, а тот, в свою очередь, крепко вцепился в загривок Шона. Еще немного – и манны окажутся в безопасности…

А потом зубастая пасть огромной твари поглотила их.

– Не-е-ет!

Я не услышала собственного крика. Не почувствовала, как забилась в руках Гаррета. Каждая клеточка моего тела рвалась на помощь Кесселям. Сердце колотилось в груди с отчаянной надеждой на то, что в следующую секунду Анхель и Хавьер сумеют вырваться из пасти смерти, и тогда я подхвачу их.

Тогда я помогу.

Но ничего не происходило.

И надежда таяла, выцветала, блекла, сменяясь беспробудным отчаянием.

И осознанием собственной беспомощности.

Никчемности.

Бесполезности.

«Жалкая, жалкая Шей…»

Абсолютной.

Всепоглощающей.

Я обмякла в железной хватке Гаррета, до рези в глазах вглядываясь в неподвижный туман. Перед глазами плясали кровавые всполохи.

Сколько раз в ночных кошмарах, вновь и вновь возвращающих меня в момент смерти отца, я представляла, что если бы я, такая, какой была сейчас, – взрослая и сильная, – оказалась среди защитников «Механического солнца», то не позволила бы Андресу Диазу погибнуть. Многократно прогоняя в голове смутные образы – взрыв, крики, пожар, – я думала, что будь я старше, быстрее, сильнее, я бы справилась. Я бы спасла его.

Но…

Вот я – взрослая и сильная – снова бессильна перед лицом смерти.

И все, что я могла, – беспомощно смотреть, как гибнет в пасти шисса дорогой мне манн. Как колышутся спины червей на краю белесой пелены, застилающей дно шиссовой ямы. И как все затихает…