— Боец! Фамилия?

Без удивления понял, что командир обращается ко мне, смотря на меня требовательным взглядом.

— Красноармеец Петров.

Представился я без интузиазма.

— Ставлю тебе Петров боевую задачу. Проникнуть в деревню и выяснить в ней, наличие или отсутствие живой силы противника. Выполнять.

— Так точно.

Вяло отозвался я.

— Тащ командир, разрешите с Петровым пойти.

Неожидано вызвался Савелий.

— Отставить.

Поймав почему-то извиняющийся взгляд Никифорова, лениво махнул рукой и не торопясь поплёлся в сторону деревни.

Даже не пытаясь маскироваться вышел из леса и походкой праздного гуляки, направился к домам крытых соломой, что виднелись впереди в полукилометре. Тем временем мои умертвия разделившись, спешно обходили лесом деревню с трёх сторон, а один из Солдат уже полз по полю, таща за собой пулемёт направляясь к небольшому холму в нескольких сотнях метрах от деревни.

Моё появление из леса, не осталось не замеченным, но всё же первыми меня встретила небольшая свора собак, мгновенно окружившая и принявшаяся злобно облаивать мою персону, причём самые наглые кабысдохи, даже пытались тяпнуть за пятки.

Пришлось потратить часть резерва на небольшой выброс слабо структурированной некроэнергии, что разом накрыл всю обнаглевшую стаю, несколько мгновений спустя собаки с визгом стали разбегаться в разные стороны.

Такие безадресные выбросы с минимальной концентрацией почти безвредны для человека, но довольно опасны для животных, особым образом воздействуя на их органы осязания. Скорее всего все собаки в ближайшие дни потеряют нюх и возможно ослепнут.

После моего фокуса с собаками встречающие меня мужики были насторожены, хотя и не особо испуганы, пара охотничьих ружей придавала им уверенности. Да и мой совсем не грозный вид, буквально заставлял относиться ко мне не серьёзно.

— Поворачивай оглобли хлапчук. Таким как ты здесь не рады.

Поприветствовал меня угрюмый мужик с роскошными, нависшими над глазами бровями.

— Мужики! Продайте, немного продуктов и я сразу же уйду.

Судя по решительно-мрачным лицам крестьян, делится с нами едой никто не собирался.

«Ну хоть немцев и полицаев нет».

С тяжёлым вздохом сунул руку в карман галифе и вынул часы со свастикой на циферблате, одни из первых моих трофеев.

— Меняю на мешок хлеба.

Несмотря на то что рожи крестьян приветливее не стали, я заметил, что мой статус немного повысился, изменившись с «голодранец подозрительный, до "по прежнему подозрительного, но кое-что имеющего за душой, голодранца».

Обменявшись с остальными не читаемыми взглядами, бровастый едва заметно кивнул. Самый молодой отделился от толпы и пошёл ко мне протягивая руку к часам.

Улыбнувшись такой крестьянской простоте, убрал часы обратно в карман.

— Что-то я здесь мешка хлеба не вижу.

У молодого зло блеснули глаза, похоже меня просто и незамысловато хотели обмануть. Откинув полу телогрейки, молодой продемонстрировал мне ржавый обрез трехлинейки заткнутый за пояс, с грубо обструганной рукояткой на месте приклада. В ответ нагло ухмыльнулся и с намеком покосился в сторону леса, думаю, только из опасения, что я не один, я ещё не получил заряд дроби в живот.

— Минька!

После грозного окрика старшего, неудачливый грабитель отступил и скрылся за плетнём.

Следующим лотом на обмен пошёл портсигар, с орлом и свастикой якобы из серебра, но на самом деле из какого-то похожего сплава.

— Горячий обед и баня.

Бровастый заколебался, пришлось пойти на крайние меры, отразив портсигаром солнечный «зайчик» на его дремучию бороду. Кажется этот жест рассчитанный на дикарей, окончательно растопил между нами ледок недоверия.

«Очень надеюсь, что в бане меня не прирежут».

В итоге местные не смотря на свою не дружелюбность оказались относительно честными ребятами.

Час спустя я чистый и распаренный в широких штанах, и белой безразмерной рубахе сидел за столом под яблоней, и наслаждался несколькими простыми но вкусными блюдами.

— Эти ваши драники, просто чудо.

Похвалил я суетяшуюся хозяйку, здоровенную бабищу с рябой физиономией, хозяин сидевший напротив и без аппетита ковырявшийся в тарелке, хмуро на меня посмотрел и промолчал.

Разомлевший от чистоты и горячей еды, я откинулся на яблоню и с усмешкой разглядывал недовольную рожу крестьянина. Естественно я не сунулся в деревню без подстраховки иначе крестьянскую жадность не сдержали бы мои гипотетические товарищи из леса. Зато немертвый на холме рядом с деревней, ставший в полный рост, с пулеметом в руках, неплохо прибавил им любезности и благоразумия.

Два часа спустя я с мешком чёрного хлеба, не торопливо плетусь обратно к товарищам. Кроме помывки и обеда, за отдельную плату, а именно горсть стальных пуговиц с немецкими орлами и немецкую же портупею, мне заштопали и постирали форму и теперь чистый душой, и телом, я в отличном настроении, шёл обратно мурлыча под нос простенький мотивчик. Встретили меня товарищи, не особо радостно, возможно я бы даже получил в зубы, уж слишком мой довольный и сытый вид взбесил голодных бойцов. Савелий ставший между нами не допустил преждевременной смерти боевых товарищей.

— Товарищ командир, ваше приказание выполнил. В ходе разведки противник не обнаружен.

Нескрывая сарказма доложил, я старшему группы.

— Почему так долго?

С трудом сдерживая раздражение, спросил командир.

Не заметить мою чистую форму и распаренную физиономию было невозможно.

— Разведка была осложнена недружественостью местного населения, пришлось втираться в доверие.

Только принесённый мешок хлеба, прекратил назревающий конфликт.

«Вот же завистливые скоты, но всё же издеваться над ними весело. Эх, вторая молодость, гормоны».

Послее короткого совещания, старший группы принял решение, удовлетворится хлебом и в деревню не лезть, особенно когда услышал, что крестьяне не безоружны.

Весь обратный путь, я боролся со сном и сдвигал часть Солдат к деревни где расстреляли группу Сержанта.

«Устрою им ночью по хохотать».

Кроме нашего отряда ещё две группы принесли продукты, но без приключений ни кто не сходил. Почему-то в каждой деревни, крестьяне были настроены резко против бойцов красной армии и делится своими припасами не спешили, поэтому без стрельбы, а значит и потерь с обеих сторон не обошлось. В итоге принесённых продуктов едва ли хватало на пару дней.

Через час после того как мы вернулись меня вызвали к комиссару, где мне устроили настоящий допрос, по поводу, что я делал в деревни и как в одиночку умудрился добыть хлеб у недружелюбных селян, при этом не просто остаться в живых, но получить ещё и другие услуги.

— Так за деньги же.

Похоже никому и в голову не приходило, что продукты можно было просто купить, конечно вряд ли их бы продали за советские дензнаки, особенно сейчас, когда красная армия отступала, но это уже частности.

В итоге обнаглел настолько, что потребовал расписку от комисара, за то, что на нужды отряда потратил личные средства. Естественно ничего не получил и был чуть ли не матом выгнан из комисарского шалаша.

Остаток дня прошел под ненавязчивым приглядом следопытов и будь, я обычным простецом, то скорее всего ничего бы и не заметил, уж очень опытными были мои соглядатаи, но к счастью я был магом и смог почувствовать направленное на себя внимание.

"Всё-таки комисар мне не до конца поверил, хотя конечно подозрительных событий связанных со мной многовато. Пусть каждый момент по отдельности и можно объяснить, вот только все вместе у любого наблюдательного человека вызвали бы немало вопросов.

«Думаю, после того как мы выберемся из окружение у товарищей из НКВД тоже будет ко мне множество вопросов и вряд ли они ограничатся одними словами при расспросах».

Остаток дня размышлял, как оградить себя от внимания «компетентных органов», но так ничего и не придумал, если конечно не считать идеи, зачистить весь наш отряд беглецов.