Спустя несколько минут наш небольшой отряд шагал на восток, а я размышлял, о том, как мне нивелировать свою слабость как мага.

«Рано или поздно, но мне потребуется наносить массированные удары по скоплениям живой силы и если раньше это не было проблемой, то теперь моя „Вуаль“ едва ли покроет пару квадратных метров. Похоже придется вернуться к моим старым разработкам от которых пришлось отказаться в силу их бесполезности в моем мире. Вот только я сейчас не в своём мире и к счастью или сожалению, здесь нет магов, что могут мне противостоять».

На третий день сплошная полоса леса поредела и все чаще стала прерываться редколесьем или открытыми пространствами, что сильно нас замедлило. Так как приходилось закладывать многокилометровые петли, обходя такие «разрывы» в лесном массиве. Количество немецких войск тоже существенно возросло, колонны с тяжелой техникой, грузовики с боеприпасами и солдатами, шли буквально потоками, фронт сжирал всё и непрерывно требовал добавки.

Канонада тоже стала значительно ближе, похоже я всё таки по немногу догонял фронт и вместе с этим в моей голове всё чаще появлялись мысли.

— Как мне быть? Пойти и сразу сдаться «товарищам» или по прежнему притворяться обычным бойцом красной армии? В первом варианте, я сто процентов потеряю свободу и скорее всего для меня всё закончится клеткой и не факт, что золотой. Во втором варианте, я буду иметь относительную свободу, кучу ресурсов для развития, учитывая, что идет война и в трупах, недостатка нет, но в тоже время придется ежечасно рисковать жизнью".

Решения, я принял, когда мы вышли к месту крупного сражения, и судя по чадящим чёрным дымом сгоревшим танкам произошло оно не больше суток назад.

«Свобода для меня важнее, здесь на линии фронта, я всегда могу всё бросить и уйти куда угодно. А вот из подвалов НКВД никуда не денешься».

Не покидая опушки леса, послал умертвий мародёрствовать, оставив при себе, только Сержанта. Время от времени «переключался» между своими немёртвыми слугами, приглядывая, что бы они на пропустили что-нибудь ценное. В основном собирали оружие, которое к слову было очень не много, похоже трофейные команды, здесь уже побывали, хотя и прошлись буквально по верхам. Кроме оружия, брали боеприпасы, продукты, целую форму, обувь, личное имущество, если такое попадалось, причём не делали различия между трупами солдат вермахта и красной армии.

Лицо капитана Ведерникова перекосило, когда Бандит принёс узел с часами, деньгами обеих стран, редкими украшениями, вроде нательных крестиков и обручальных колец, золотыми зубами, документами, как наших, так и немецких солдат и прочей мелочи.

— Василий Иванович, вам не кажется, что это уже как то мерзковато.

Судя по голосу капитан едва сдерживался.

Пришлось отвлечься от управления Усатым, что в этот момент пытался вытащить из изрешечённого гономага, набитого трупами немецких солдат, станковый ДС-39.

«Пулемёт это хорошо, жаль треноги нет. Надеюсь умертвия смогут из него стрелять с рук».

— А вы Степан Аркадьевич, предлагаете всё это оставить немцам?

Капитан, нахмурился и даже открыл рот, что бы ответить, но так ничего и не придумав отвернулся.

Нервы у него сдали когда умертвия, стали таскать к нам на опушку, трупы и части тел.

— Может хватит осквернять тела погибших⁈ Эти люди заслужили покой, честно исполнив свой долг до конца!

Дав капитану проораться, тем более, я практически не обращал на него внимания, сосредоточенный на управлении умертвиями, повернул голову к нему и долго его разглядывал изучающим взглядом.

— Надеюсь вам полегчало.

Мужчина под моим взглядом смутился и отвел глаза.

— Виноват. Нервы.

Коротко, по военному буркнул капитан.

Я не осуждал его, так как помнил, что даже в моем мире у солдат, что долго сопровождали некромантов, случались нервные срывы. Непросто каждый день видеть, как твои погибшие товарищи прямо у тебя на глазах превращаются в человекоподобных монстров или вообще в нечто невообразимое и при этом знать, что в случае твоей смерти, тебя ждет та же участь.

Подвела меня жадность, несмотря на то, что имущества у меня было набрано, уже столько, что даже семерым умертвиям, унести его было бы непросто, я продолжал «мародерку» и в один момент, на дорогу, что вилась в полукилометре, от нас, выехала небольшая колонна, из четырёх грузовиков, в сопровождении трех мотоциклов. Первым заметили Усатого, что как раз тащил на плече пулемет с парой коробов с патронами. Пулеметчик сидящий в «люльке» развернул ствол и короткой очередью, срезал Усатого.

Приказав четверым умертвиям задержать немцев, сам спешно отступил в глубь леса и только после этого приказал Сержанту, и одному из Полицаев, который как раз в этот момент принёс очередной узел с вещами, перетаскивать имущество.

— Степан Аркадьевич, предлагаю осуществить тактические отступление.

Капитан молча последовал за мной, буквально излучая мрачное удовлетворение. На ходу подключился к Усатому и за пару минут разобрался с пулемётом, еще минуту потребовалось на перезарядку. К этому времени четверо умертвий во всю палили в немцев, правда без особого результата, так как в основном были вооружены немецкими МП-38, что не отличался дальностью стрельбы.

Выждав пока из грузовиков, словно блохи с собаки, посыпятся солдаты в серой форме, Усатый приподнялся и длинной очередью ударил по наступающим немцам, к несчастью пулемётчик из умертвия был ни какой и все чего он добился это изрешетил оба грузовика, да срезал пару замешкавшихся солдат. Так как ответного огня Усатый практически не боялся, то поднявшись в полный рост и меньше, чем за минуту превратил в дымящийся дуршлаг все три мотоцикла, месте с пулеметами и пулемётчиками. В ответ поймал десяток пулевых ранений, причём часть сквозных, что впрочем никак на него не повлияло. Немцы залегли, а умертвия повинуясь моему приказу, стали оттягиваться, в сторону леса, но не в нашем направлении, а немного левее.

Еще раз мысленно обругав себя, за жадность, спешно один за другим «поднял» двух мертвяков, поднимал быстро не заморачиваюсь с управляющими программами ни тем более с поведенческой матрицей. Оба были едва ли лучше Первого, но в качестве носильщиков были вполне пригодны. От настолько экстремального подъёма и расхода маны, словил кратковременный приступ головокружения и легкой тошноты.

Сгрузив на зомбаков, всё свое честно намародеренное имущество, отошли в лес ещё на пару километров.

Из письма обер-лейтенанта Ульриха Майера своему другу детства.

…- Дорогой Лурих, я знаю, что ты всегда интересовался всякими мистическими штучками и вот одна из них, буквально на днях произошла со мной.

Как ты наверняка уже знаешь, я направлен на восточный фронт, куда и отбыл вместе с моей ротой ветеранов. Согласно приказу, я должен был прибыть под командование генерала-фельдмаршала Гюнтера фон Клюге.

Однако по дороге случилось вот что. Проезжая мимо поля битвы, которое конечно же осталось за доблестными воинами Вермахта, головной дозор неожиданно заметил мародёра, не долго думаю, мой боец приласкал его из пулемёта. Каково же было моё удивление, когда сто процентов убитый коммунист поднялся на ноги и с РУК из станкового пулемёта расстрелял мои машины. Я собственными глазами видел как мои солдаты всаживали в этого безумца пулю за пулей, что никак ему не помешало подавить моих пулемётчиков, а после спокойно отступить к лесу. Естественно такой наглости, я спустить не мог и подняв солдат организовал преследование, в итоге мы прижали коммунистов к болоту и шквальным огнем буквально в упор расстреляли.

Конечно Лурих ты имеешь полное право усомниться в моих словах, но клянусь богом, когда мы подошли, эти пять растерзанных пулями кусков мяса ещё шевелились. Мои ветераны, боялись подойти к телам, крестясь и бормоча молитвы как какие-то пугливые крестьяне, признаться мне и самому было сильно не по себе, особенно если учесть, что крови из тел не вытекло ни единой капли. В какой-то момент, эти куски плоти вдруг обмякли и опали мёртвым мясом, каким они и должны были. быть с самого начала.