«Хорошо, что догадался сменить Сержанту гимнастерку, а то несколько дырок в теле, было бы объяснить гораздо труднее, чем немоту, бледную физиономию и неутомимость».

Следующим на очереди был я, после предъявлении своих документов, ответил на несколько вопросов, причём почти не врал. Единственное, немного исказил правду, когда сказал, что Сержант с ещё двумя бойцами подобрали меня в лесу. Про героическую «гибель» моих товарищей капитан знал, так как всё происходило на его глазах. На этом вопросы у капитана закончились, времени допрашивать меня более вдумчиво не было, немцы по прежнему висели у нас на хвосте.

— Выдвигаемся!

Скомандовал капитан.

Солдаты с ворчанием поднимались, разбирая своё оружие, четверо бойцов подхватили мои носилки, и ругаясь сквозь зубы, побежали вслед за товарищами.

«Итого тридцать человек, каждый третий легко ранен, вооружены не плохо, но с боезапасом напряженка, как и с продуктами, моих запасов для такой орды, хватит на один день».

На закате немцы от нас отстали, прекратив преследование, артиллерист продемонстрировав наличие мозгов воспользовался этим и не позволив усталым бойцам устроить привал погнал солдат дальше, стараясь как можно меньше оставлять следов. Для чего он даже загнал всех в ручей, по течению которого мы шли почти пол часа.

«Так себе уловка и если немцы окажутся достаточно упорными, то надолго это их не задержит и не дай Азатот среди них окажутся опытные егеря. Тогда мы от них вообще не уйдем».

На отдых остановились, уже глубокой ночью, измученные марш-броском солдаты буквально падали где останавливались и мгновенно засыпали.

В итоге из бодрствующих остался, только я, Сержант и сам капитан. Немного поколебавшись, назначил моего зомби, часовым, приставив меня ему в помощь. Так же нести караул, нам помогали два Бандита, что, все это время шли за нами и теперь расположились в сотне метров от лагеря.

Уже под утро почувствовал как умер один из бойцов, пожилой мужчина, судя по его синюшним губам не выдержало сердце.

«Чего добру пропадать, пусть послужит родине и некроманту, и после смерти».

В шесть часов утра по трофейным часам, тем что без свастики, я с трудом поднялся с тощей кучки травы и опираясь на срезанный для меня Сержантом ствол молодой березки, доковылял до спящего капитана. Землистый цвет его лица и тяжелое дыхание со свистом, подсказали мне, что с ним не всё в порядке.

«Наверняка, тоже с сердцем проблемы».

Растолкав капитана упрыгал обратно на своё место.

Быстро приведя себя в порядок, капитан бросил мрачный взгляд на неподвижную фигуру Сержанта, с пулеметом на перевес и пошёл поднимать бойцов.

«Кажется подозрения капитана крепнут. Вот только в чём он его подозревает»?

К смерти своего товарища усталые солдаты отнеслись равнодушно, только капитан произнёс несколько слов над могилой умершего, да записал в свой блокнот, место где был похоронен покойный.

«Ну, это он зря, Усатый ещё послужит».

После быстрого завтрака, взятого из моих запасов, кстати капитану даже в голову не пришло, спросить у меня или Сержанта разрешение, что вызвало во мне глухое раздражение. А вот немецкие пайки его внимание привлекли, но сейчас не время было задавать острые вопросы, но судя по взглядам, кидаемым бойцами на Сержанта, вопросы появились у всех.

«Надеюсь они не настолько тупые, что бы принять нас за диверсантов⁈ Потому что представить себе настолько безмозглых диверсантов, просто невозможно».

Что примечательно, солдаты сами не замечая, подсознательно сторонились Сержанта, словно чувствовали его чуждость.

Как я и думал, на обеденном привале капитан, кстати звали его Степан Аркадьевич Ведерников, решил всё-таки задать свои неудобные вопросы.

Начал он с того, что приказал «Сержанту» сдать пулемёт, одному из бойцов, после чего с четырьмя солдатами по крепче, отвел его немного в сторону от лагеря. Пришлось мне напрямую подключаться к «Сержанту», что бы иметь возможность адекватно реагировать.

На этот раз капитан продумал способ общения, сунув умертвию в руки карандаш с блокнотом.

К счастью кое-какая информация о жизни «Сержанта» мне досталась, так что на вопросы имя-фамилия из какого полка и откуда немецкое оружие, и продукты, ответить смог. Писать пришлось печатными буквами, долго выводя каждую, так как вдруг оказалось, что навык чистописания у зомби на сохранился. Допросом капитан был удовлетворён, хотя подспудные сомнения у него все же остались, в основном они были вызваны запредельной силой и выносливостью «Сержанта».

Следующим был я, но так как особых подозрений, моя малоподвижная туша изначально не вызывала, то мой допрос прошёл быстро и без давления, я просто подтвердил ранее сказанное дополнив, рассказ парой «упущенных» подробностей, что косвенно подтверждали слова «Сержанта».

Следующие сутки, прошли в подавленном настроении, чему способствовали закончившиеся запасы продуктов и начавшийся дождь. Правда некоторые оптимисты радовались, что дождь смоет их следы. Кстати пулемёт Сержанту не вернули, как и вещмешок с боеприпасами, что немного меня расстроило, как и двух бойцов, что теперь тащили всё это, втихомолку проклиная капитана. Ночью не выдержав голодных разводов в своем тощем брюхе, отправил Сержанта к Бандитам за сух пайком. Несмотря на часовых, выставленных бдительным капитаном Ведерниковым, Сержант видящий в темноте, как кошка, легко покинул лагерь и также не потревожив ни кого вернулся принеся мне галеты и горячий чай во фляжке.

«Ну и толку от твоих часовых, если они все равно ничего в темноте не видят».

С иронией подумал, я нагло хрустя галетами под шум дождя. Под огромной сосной мне было сухо, а пара плащ-палаток обеспечивали теплом и относительным комфортом.

Никаких угрызений совести я не испытывал, окружающие люди мне были почти так же чужды, как и те что находились по другую сторону фронта.

Утром единственный из всего отряда проснулся довольным, рана заживала и практически не тревожила, а остатки сладкого чая, окончательно подняли моё настроение.

— Чё, скалишься⁈ Щегол!

Зло бросил помятый после сна боец, вторые сутки без еды, сделали всех злыми и раздражительными.

— Доброе утро.

Лучезарно улыбнулся я злобному мужику.

Тот сжал кулаки и решительно шагнул ко мне. Что он хотел сделать, я так и не узнал, так как на плечо бойца легла тяжёлая рука Сержанта. Солдат вскрикнул от боли и вывернувшись из хватки умертвия отступил, матерясь сквозь зубы.

В этот момент моя троица немертвых, что расположилась в кустах в сотне метров от лагеря подала мне сигнал, что несколько десятков живых двигаются в нашем направлении.

«Песец котёнку, больше срать не будет».

Пришлось в срочном порядке подтягивать мертвяков ближе к лагерю, что бы в случае чего у меня была возможность быстро эвакуироваться.

Но к счастью мои тревоги оказались напрасными, так как приближающаяся группа, оказалась своими. Как оказалось это были такие же как и мы окруженцы, только более многочисленны и организованы. Нас обнаружила из разведка, точнее будет сказать наши следы, по которым их разведчики нас и нашли.

Узнав, что отрядом командует целый полковник, капитан с едва скрываемым облегчение вздохнул, видимо навалившаяся ответственность, за жизни людей его серьёзно тяготила.

Через пару часов, я понял, что положение отряда полковника Герасимова нисколько не лучше, чем у капитана. У него также не было продуктов и был острый дефицит боеприпасов. Самое смешное, что «моему» пулемету он обрадовался даже больше, чем присоединению нашего отряда. Нашёлся в отряде и комисар, что немедленно взял подозрительного Сержанта на карандаш, но как и капитан не смог ничего на него нарыть, во всяком случае пока.

Тем же вечером всех здоровых бойцов построили, после чего полковник толкнул речь, о боевой задаче. Как оказалось в нескольких километрах от сюда, находилось, крупное село, где немцы на базе местного МТМ развернули рембазу. Куда ежедневно свозили свою и нашу битую технику, что ещё можно было поставить в строй. По замыслу полковника, мы должны были уничтожить рембазу, захватив при этом все рабочие машины и уже на них прорываться к нашим. На мой взгляд довольно бредовый план и если первая его часть имела право на существование, то кавалерийский прорыв до линии фронта казался мне невозможным.