«Ну его нахер, а ну как комполка решит, что у меня с головой не в порядке, возьме и снимет с роты».

Следующее видение его застигло во время ночного перехода.

Картинка кучи прошлогоднего валежника буквально ввинтилась в его мозг, причиняя боль. В след за картинкой пришло знание.

«Под кучей валежника в яме, находится двадцатимиллиметровый FlaK 30 с боеприпасами».

На этот раз лейтенант больше доверял своему прорезавшемуся дару предвиденья и поэтому оставив роту на старшину, пошел к замкомполка капитану Ведерникову. Тот внимательно выслушав лейтенанта, включая его путанные объяснения о «видениях» и неожидано для лейтенанта безоговорочно ему поверил, выделив два десятка бойцов и один из двух имеющихся в полку грузовиков.

Под утро лейтенант Лебедев нашёл нужное место на опушке леса, причём куча была точно такая же как и в его виденье.

— Это здесь!

Произнес лейтенант, стараясь чтобы его голос звучал уверено.

Бойцы быстро повыпрыгивали из кузова и без понуканийстали быстро разбрасывать валежник. Зенитная установка нашлась там где и должна была быть, накрытая брезентом. Ящики с боеприпасами тоже присутствовал причём ровно в том количество, котором и было «обещано».

«Что за чертовщина»⁈

Пока бойцы грузили установку и боеприпасы, лейтенант судорожно пытался найти своему пророческому дару логическое объяснение.

Этим же утром несмотря на марш, лейтенанта Лебедева вызвали к комиссару, общаться пришлось в на ходу в кузове трясущегося грузовика, заваленого ящиками с боеприпасами. Присутствовал на «беседе» и капитан НКВД «случайно» прибившийся к полку и капитан Ведерников.

— Откуда вы узнали о схроне с немецкой зенитной установкой?

Лейтенант несколько мгновений молчал, мучительно подбирая слова, но в итоге нужные слова не нашлись.

— Не могу знать, само как-то в голове появилось.

Комисар побагровел, а НКВДшник впился в лицо лейтенанта многообещающим взглядом.

— Кажется от вас потупила информация о вспышке смертельной эпидемии у немцев?

На этот раз вопрос задал нквдшник.

— Так точно!

— И это вы тоже увидели в своих видениях.

— Так точно.

Уже упавшим голосом подтвердил лейтенант.

Комисар отлепил сверлящий взгляд от лица Лебедева и перевел его на Ведерникова.

— А что вас заставило поверить лейтенату и выделить машину и людей?

Не на мгновение не растерявшись, капитан спокойно ответил.

— Я посчитал, что у лейтенанта Лебедева есть неподтвержденные разведанные, но в силу своего косноязычия он не может доходчиво объяснить откуда они.

Несмотря на подозрения непонятно в чём лейтенанта от командования не отстранили, но приказали, вслучак повторных ведений, немедленно докладывать комисару лично.

Дальнейшие эксперименты я продолжил на Савелии, что оказался в той же колонне солдат, что и я, только в самом хвосте.

Первый же микроскопический кусочек информации, вызвал у него легкую панику. Хотя наверное на его месте любой бы запаниковал, если бы у него в голове неожидно всплыло и заняло буквально весь «экран» слово «привет».

Убедившись, что кроме испуга других последствий не было, выслал немного больше информации.

— Не дёргайся это я.

Как не странно но его это успокоило.

До самой остановке, я перебрасывал Савелию знания немецкого языка, крошечными кусочками буквально по два-три слова. Причём информация переданная таким способом буквально калёным железом выжигалось в мозгу подопытного.

«Хм, неплохой способ обучения».

Весь оставшийся день над двигающейся дивизией висели несколько немецких самолетов-разведчиков и время от времени где-то в стороне пролетали целые эскадрильи. Но никаких авиаударов так и непоследовало, молчала и немецкая артиллерия.

«Даже удивительно насколько, оказывается я им нужен».

К утру измотанные непрерывным маршем солдаты буквально падали с ног от усталости, поэтому волей-неволей, но комдиву пришлось скомандовать остановку на отдых.

Я сильно сомневался, что мы смогли оторваться от преследования или уж тем более затеряться. Едва только солнце поднялось над лесом как в небе появились самолёты с крестами на крыльях, много времени обнаружить целую дивизию ставшую на отдых им не понадобилось.

«Сейчас известят свое командование, те в свою очередь с координируются с теми кто к нам ближе всего и мы снова окажемся в котле. Единственный выход прорываться к своим несчитаясь ни с чем».

В обед мы так же никуда не сдвинулись, как оказалось впереди нас поджидала, уже окопавшаяся, мотострелковая дивизия Вермахта усиленная тяжелыми минометами, а сзади подпирали танки в неизвестном количестве.

Осталось, только два варианта уходить в лес, или принимать безнадёжный бой.

Я склонялся к первому, но моё мнение полковник Козлов не спрашивал.

В итоге мы никуда не двигались, пока неожидано от немцев не прикатил парламентёр.

За ним я наблюдал взобравшись на крышу грузовика, настроив своё зрение на дальнозоркость.

Предложение сдаться никогда не удивило, удивили мягкие условия сдачи в плен. По словам майора Крауна, что выступал парламентером, всем сдавшимся, от имени генерала фон Клюге, гарантировалось жизнь и мягкое обращение.

Его словам не слишком то и поверили, так уж вышло, что некоторые бойцы уже успели хапнуть немецкого гостеприимства в виде концлагеря и теперь предпочитали погибнуть в бою, чем снова оказаться за колючей проволокой на правах говорящего скота. Комисар тоже не бездействовал и коршуном кружил по дивизии давя пораженческие настроения на корню.

Получив отказ парламентёр убрался восвояси, а мы стали ожидать сокрушительной атаки, которой так и непоследовало.

«Представляю удивление немецких солдат и офицеров, на приказ командования не открывать огонь».

Тем временем несмотря на отсутствие огневого контакта, наше положение понемногу ухудшалось, так как немцы обкладывали нас всё плотнее и плотнее. К ним постоянно подходило подкрепление, так же они не сидели без дела постепенно вгрызаясь в землю, укрепляли свои позиции, наше же командование по-прежнему прыбывало в растерянности.

Но за несколько часов до заката полковник Козлов всё же принял решение о прорыве, причём выбрал направление на восток, видимо надеясь прорвать окружение и выйдя на оперативный простор двигаться в сторону фронта, который кстати был не так уж и далёко.

У меня были сомнения, что даже если бы каким-то чудом удалось вырваться из котла, получилось бы добраться хотя бы до линии фронта, учитывая наш скудный автопарк и потрёпанность дивизии.

Бой начала наша немногочисленная уцелевшая арилерия состоящая из двух минометных батарей 82 мм и одного противотанкового взвода с легкими пушками 45 мм.

После чего в пешую атаку были подняты несколько полков. К счастью моего полка это не коснулось, так как мы были оставлены прикрывать левый фланг.

Естественно без ответа наш удар не остался и по нашей артиллерии, тут же заработала артиллерия противника. А по бегушим в атаку солдатам ударили пулемёты.

«Вот и всё, похоже немцев перестала волновать возможная гибель искомого некроманта».

В это же время с правого фланга наступали два десятка танков с двумя пехотными ротами прикрытия.

«Сейчас танковый клин рассечёт наши позиции на двое, после чего солдат просто передавят гусеницами».

До вражеских танков оставалось меньше четырёхсот метров, когда капитан Ведерников выбросил на стол безнадёжного боя, свой единственный козырь. Зенитная установка тайно подаренная мной полку, до поры была закрыта брезентом и не использовалась в обстреле немецких позиций. По приказу капитана брезент был мгновенно сдёрнут, а стволы уже готового к бою орудия, развёрнуты в сторону медленно ползущих танков, кстати до сих пор не открывших по нам огонь. Изрыгнув огромный сноп пламени, словно огнедышащий дракон FlaK отправил рой бронебойных снарядов в стальные коробочки. Только из за неопытности стрелка, первые выстрелы ушли в землю перед грохочущей гусеницами машиной, взметнув вверх вырванные куски дёрна. Быстро пристрелявшись оператор, за десяток секунд превратил ближайший танк в дымящийся дуршлаг, второму повезло еще меньше, уже после трех попаданий, у него сдетонировала боеукладка. Мощный взрыв на мгновение заглушил грохот боя, швырнув на десяток метров в небо, танковую башню. На этом успехи зенитчика закончились оставшиеся танки сосредочили огонь на установке. Восемь снарядов один за другим в течении двадцати секунд подорвались рядом с грузовиком, в кузове которого и была установлена зенитка. Почти все снаряды не попали и сдетонировали рядом, но хватило и одного ударившего под днище грузовика. Взрыв подбросил машину в воздух, на метр и опрокинул её на бок, повредив зениную установку, оператор был убит несколькими секундами раньше, осколками от взрывов.