Ещё через сутки пути во время которого, не произошло ничего примечательного, я отправил одного Бандита и Усатого на разведку. У нас кончались продукты, да и просто хотелось пополнить свою армию новыми солдатами.

Ночью Усатый подал сигнал, что нашёл скопление живых, пришлось прервать свой сон и «перебираться» в мертвяка, причём достал до своего зомби с большим трудом, тот был практически на пределе дальности моих нынешних возможностей.

«Надо будет провести кое-какие модификации для увеличения радиуса "руки».

С этой мыслью, я из за кустов осмотрел стоянку каких-то оборванцев.

"Не то, это похоже очередные окружецы, без еды и почти без оружия, много раненых, и мало дисциплины. Нет такие товарищи мне не нужны. Прикинув расстояние до окруженцев, понял, что нас разделяет не меньше двадцати километров.

«Нет, слишком далёко. Замучусь тела таскать».

Приказав умертвию, оставить окруженцев и возвращаться, упал на кучу лапника и мгновенно заснул.

Повезло Бандиту, под утро он наткнулся на деревню, о чём немедленно мне просигналил.

«Хм-м, всего девять километров, через пару часов уже можем быть там».

Тем не менее мы не торопились и к деревне прибыли, когда летнее солнце стояло уже высоко и начинало ощутимо припекать. Бездумно бросаться в деревню мы не стали, а залегли на опушке и принялись наблюдать. На двух улицах из которых и состояла деревня было пусто, что в прочем ни о чем не говорило, так как летом крестьянину не до прогулок. Беленные хаты с соломенными крышами и плетёными заборами навевали скуку и незаметно для себя я разморённый солнышком задремал.

— Вот же суки!

Голос капитана буквально сочившийся ненавистью вырвал меня из дремоты.

Тем временем в деревне разворачивалась сцена, которую мне уже не однократно приходилось наблюдать во времена моей службы в королевской армии, в качестве штатного некроманта.

«Надо же, вроде бы и мир другой и технологии на порядок выше, а в итоге все тоже уродливое лицо войны».

Посредине улицы стоял немецкий мотоцикл с коляской в которой сидел здоровенный детина и развлекался тем что время от времени целилися в толпу местных жителей из пулемета, а когда те вздрагивали заливался гогочушим смехом. Рядом стояли ещё двое немецких солдат с винтовками и не давали толпе разбежаться. Чуть поодаль стояла легковая машина, рядом с которой не обращая ни на что внимания курил моложавый офицер.

«Интересно, чего они ждут».

Едва успев додумать мысль, как из сарая ближайшего подворья, двое мужиков под руки выволокли третьего. Был он сильно избит и практически не стоял на ногах, одет был в одну белую рубаху, сейчас заляпанную кровью и простые штаны, обуви не было. Оба его конвоира были в гражданском, но вооружены винтовками, а на рукавах виднелись какие-то белые повязки.

«Ну куда же без коллаборационистов».

Из хаты вышли ещё двое мужиков в таких же повязках и тоже с оружием.

Подтащив избитого поближе к офицеру, бросили его на землю. Немец что-то долго говорил и судя по его раскрасневшейся лошадиной физиономии, и резким жестам сильно распалился. После чего отвернувшись от угрюмо молчавшей толпы, махнул белоповязочникам рукой, те ловко перебросили через перекладину ворот веревку с петлёй и быстро накинули на шею босоногого. Тот был настолько слаб, что практически не сопротивлялся. Не прошло и минуты, как мужчина задёргался в петле, но через минуту затих, обвиснув как влажная тряпка.

Капитан бледный от едва сдерживаемого бешенства, катал желваки на скулах.

— Этих тварей нужно уничтожить!

Ухмыльнувшись его эмоциональному спичу, заменил изжеваную травинку на новую.

Повесив бедолагу на воротах немцы уехали предоставив предателей и селян самим себе. Едва машина скрылась за поворотом, как толпа поспешно рассеялась, оставив только четверых вооружённых мужчин и покачивающийся труп на воротах. О чем-то посовещавшись четвёрка ушла в хату. Через пару часов из дома вышли двое и судя по их раскрасневшимся физиономиями и нетвёрдой походке, были она уже порядком «треснувши».

«Тем проще».

Зевнув, перевернулся на спину и закинув руки за голову, стал наблюдать за проплывающими облаками.

К закату солнца выяснили, что предателей на самом деле пятеро и всё чем они занимаются это непрерывно пьянствуют, понемногу грабя крестьян.

На дело пошли поздно ночью, точнее пошли немертвые, а мы остались лежать на опушке. Под покровом ночи четверо умертвий подошли к нужному дому, где-то на другом конце деревни залаяла собака. Не примеряясь Усатый мощным ударом ноги вышиб дверь и мгновенно исчез в темной хате, словно тени за ним скользнули остальные. Упившиеся коллаборационисты не оказали ни какого сопротивления, точнее будет сказать они вообще не проснулись, даже когда немертвые их стали связывать и перетаскивать в сарай, где до этого держали повешенного мужчину.

Через несколько минут за нами пришли Бандиты, перетащив нас в хату.

«Наконец-то хоть какая-то цивилизация».

Управляя сразу тремя немертвыми развил бурную деятельность, первый делом прибавил света у керосиновой лампы, и убрал весь бардак со стола. Ужинали вареной картошкой, чугунок с которой, почти самостоятельно, нашёл в печи сообразительный Сержант. Капитан не удержавшись налил себе из огромной бутылки, мутного самогона и одним махом влил в себя стакан.

Вооружив немертвых винтовками предателей, двоих отправил обратно в лес следить, что бы какой-нибудь глазастый и болтливый пейзан не решил сбегать к немцам и поведать им о нас. Оставшуюся тройку оставил охранять дом.

— Ну что Степен Аркадьевич, пришло время немного подлечиться.

Капитан после принятного самогона ставший ещё угрюмее, чем обычно, промолчал.

Содрав домотканый половик с пола, выбросил его в сени, достал из печи головешку и при свете керосиновой лампы стал рисовать печать «Иссушения». Ту самую, которой, я заимствовал жизненную энергию у пленного немца. Вообще-то этот ритуал или печать, все называли по разному, не относились к школе некроманти, как не странно, но это действо было из ритуальной школы жизни.

«Я всегда знал, что эти лицемерные говнюки, по жестокости, дадут сто очков вперёд любому демонологу».

Сержант направляемый моим приказом занёс в дом связанного пленного. Пришлось срезать с него одежду, после чего искать гвозди, чтобы закрепить тело в печати.

На секунду моё внимание привлекла грязно-белая повязка с надписью на немецком «Polizist».

«Хм-м, полицай».

Перевёл я слово на русский, так и неуловив его смысла.

Еще час провозился с нанесением глиф на тело, причём едва я прорезал первую линию, как тело очнулось и принялся вопить и брыкаться. Пришлось подключать Сержанта, что бы он придержал слишком резвого полицая. Все это время Степан Аркадьевич молча смотрел как я режу пленного и только его глаза горящие злым удовлетворением выдавали его бушующие эмоции.

На этот раз печать получилась более качественной и моя рана из багрового рубца, что постоянно кровоточила превратилась в белую полосу.

Остатки энергии, потратил на капитана Ведерникова, что конечно полностью не исцелило его раны, но по крайней мере он смог самостоятельно передвигаться.

Иссохшее мумифицированное тело полицая Сержант вынес в огород и закопал.

— Предлагаю на сегодня закончить, а продолжить завтра с новыми силами.

Степан Аркадьевич молча кивнул и приняв еще один стакан вонючего пойла лег на широкую лавку застеленную полушубком, и отрубился.

«Кажется ритуальная магия произвела на Степана Аркадьевича сильное впечатление».

Впервые с появления в этом мире разделся и застонав от удовольствия растянулся на настоящей кровати с настоящим постельным бельём. И даже то, что на ней раньше спал какой-то полицай меня ни сколько не смутило. Первое, что теряет маг, начиная заниматься некромантией, это брезгливость.

Утром я проснулся от запаха жареной картошки, потянувшись, не отказал себе в удовольствии несколько минут понежиться в кровате. И только потом натянув штаны пошёл умываться, шлёпая босыми ногами по деревянному полу. Капитан уже сидел за столом и ел жареную картошку, пришлось быстро завершать гигиенические процедуры, одеваться и садится за стол.