В университете девушка начала бегать на свидания. Но это тоже всё было как — то несерьёзно. Ухажёров у неё было немного и эти романы как — то быстро заканчивались, толком не начавшись.

Вика подробно выслушав отчёты подруги об этих свиданиях, позволяла себе по косточкам разложить поведение певицы и её ухажёров, особенно любила указать на недостатки в его и её поведении. Но тогда она дела всё это так доброжелательно, что она не обижалась. Она думала, что подруга всё верно советует ей, что ей лучше знать и после её советов всё в её жизни наладится.

Так случилось в жизни солистки, что именно Толя стал её первой любовью, даже безумной страстью, хотя она это поняла далеко не сразу. Всегда арфистка советовала ей, чтобы она больше обращала внимание на него, чем на каких — то неизвестных ей фанатов и музыку, упрекала, что уж слишком носиться со своей свободой.

Теперь же, слушая глубоко несчастного раненного в самое сердце Тимура, артистка не могла поверить, что единственная лучшая подруга поступит, как самая подлая гадина на свете. Для неё её братик был самым что ни на есть настоящим сокровищем.

Конечно, Алиса вполне допускала себе мысль, что не каждая девушка может и обязана непременно именно влюбиться в него: ведь на свете существуют миллиарды мужчин, пусть эта девушка даже лучшая и единственная подруга. Но зачем так уж критиковать его, презрительно называя его сокровищем, утверждать, что он ей надоел и даже лишать общения с собой, видите ли, желая сделать его счастливым?

Как всякая порядочная сестра девушка всё же хотела видеть своего брата счастливым, а что — то пока, к сожалению, счастья на личном фронте у него не наблюдалось. Да, Тимуру всего — то двадцать один год, казалось бы, у него вся жизнь впереди, но она — то идёт именно сейчас, черновик из неё уж никак не сделаешь, точно не перепишешь на чистовик. Так что надо жить именно сейчас, а не откладывать свою жизнь на потом. Потом может так никогда и не наступит. Мало ли что бывает в этой самой жизни.

Так что именно сейчас солистка желала счастья для своего дорого братика, а не именно потом. Тем более, он у неё такой ранимый, такой неуверенный в себе. Малейшая неудача с девушками может оставить такой глубокий след в его судьбе, что он больше может даже не захотеть взглянуть в их сторону, а не дай Бог, он ещё может надумать лишить себя жизни или хотя попытаться.

Артистка даже вздрогнула от такой «весёлой» перспективы. Она с горечью вспомнила то время, когда радовалась, что юноша никогда в жизни не позарится на её игрушки. Да сейчас бы она сама охотно отдала все их ему, если надо даже принесла бы в зубах, если бы это помогло!!!

— Представляешь, Вика даже отказала мне в счастьи видеть себя, — закончил Тимур свой рассказ. — Одно дело, если бы я сам решил не видеть её, совсем другое то, что она, не спрашивая у меня моего мнения, отобрала у меня это право. Да кто она такая после этого? Как ты можешь с ней дружить?

Губы у него задрожали, запрыгали и, не выдержав того, как болит душа, он разрыдался. Алиса уже и сама, не стерпев страданий брата, рыдала вместе с ним.

— Давайте вы не будете плакать, пожалуйста, — попросил Толя. — Я не люблю ничьих слёз, не люблю страданий, только, если эти слёзы не вызваны счастьем. А счастьем, увы, что — то тут совсем и не пахнет. Что я могу сказать? Большая сволочь ваша Вика. Я не знаю, как сам поступил бы на её месте, но уж точно хотя бы не отказывал влюблённому в меня человеку в дружбе, разве только, если он сказал какую — нибудь гадость ему или мне о нём, тогда ему бы ничего не светило. Даже этой самой дружбы. Давайте будем лечить ваши души.

Говоря это, он нежно привлёк к себе свою солистку и нежно погладил её по голове. Это всегда помогало. Помогло и теперь. Девушка сразу же перестала плакать.

— Сегодня уже поздно, — продолжил он. — А завтра давайте я куплю вам большой — большой торт и мы все съедим его. Ничего от него не достанется этой Вике.

— Тимур, — мягко, но в то же время решительно сказала артистка. Сегодня ночуешь у нас и это не обсуждается. В таком состоянии ты можешь натворить всё, что угодно. Поэтому сегодня ты никуда уже не пойдёшь, даже домой. Это твой дом тоже, поэтому оставайся у меня тут без разговоров. Можно, Толя, не правда ли?

— Отчего же нельзя? — влюблёнными и такими счастливы глазами посмотрел звукорежиссёр на свою любимую девушку. Он всегда был готов на всё, чтобы угодить ей и сделать её счастливой. — Пусть ночует. Нам твой брат никогда не мешал, Алиса, не помешает и теперь. Хотите я поговорю с Викой и как следует пропесочу её?

— Я буду сама говорить с ней, — нежно и ласково сказала она. — Это мой брат и я хочу показать ей, что сама всегда сумею защитить его. Спасибо за предложение. Я ценю твою поддержку.

Солистка взяла его за руку и мило улыбнулась. Они долго в тот вечер не спали, смотрели телевизор, разговаривали, а потом разошлись по комнатам. Молодой человек и Алиса к себе, юноша к себе.

Она плохо спала ночью, всё без конца крутилась, охала, ворочалась, вздыхала.

— Алиса, отчего тебе не спится?

— Я безумно беспокоюсь за своего брата. Ты же знаешь какой он у меня! Вдруг попытается уйти из этой жизни!

— Ничего Тимур не сделает с собой. Он умный человек. Не беспокойся. Он сильный, он справится. Лучше иди сюда.

Мужчина крепко, но нежно обнял артистку, прижал её к себе, с жадностью припал губами к её губам. Она сразу расслабилась в его сильных объятиях, обмякла, выдохнула глубоко и с облегчением.

— Вот так, моя хорошая, — ласково шепнул молодой человек ей. — Уже поздно. Теперь спи.

— Ты самый лучший. Как я могла раньше не понимать этого! Я была такая дура! Прости меня за это.

— Пожалуйста, не смей оскорблять себя, — поморщился он. — Ты же знаешь, как я не люблю этого! Я всё давно простил тебе. И больше не надо об этом. Не будем вспоминать о плохом. Не буди лихо, пока оно тихо.

— Ты прав, родной. Извини.

— Спи, моя дорогая. Завтра рано вставать потому, что нам обоим рано на работу. Спокойной ночи, моя ненаглядная.

— Спокойной ночи, мой бесценный.

В объятиях Толи сразу же после этих слов певица крепко и сладко уснула. Улыбка блаженства появилась на её лице. Теперь уже он улыбнулся этому, устроился на кровати поудобнее, вытянулся в полный рост и тоже заснул.

На следующий день солистка, хотя бросала на Вику взгляды, полные гнева, честно сумела сдержать себя, пока её рабочий день не закончится и только тогда приступила к разбору полётов. Арфистка хотела потихоньку, чувствуя неладное, сбежать домой, однако она ей не позволила.

— Вика, постой! Нам надо поговорить. Ты что, бином Ньютона?

— Что?

— Что слышала. Отчего ты считаешь, что можешь вести себя с моим братом так, как вела вчера?

— Уже нажаловался? — На лице у девушки появилась злорадная усмешка. — Я так и знала! Ябеда — Корабеда!

— Заткнись немедленно! Всё — таки ты говоришь о моём брате! Так что выбирай выражения поделикатнее.

— А то что? Сотрёшь меня в порошок?

— Не сотру, а как хотелось бы! Однако мне не хочется мараться об тебя, а не то посадят. Ты не получала Нобелевскую премию, Оскара и другие награды, чтобы так вести себя с моим Тимуром.

— Знаешь, Алиса, твой Тимур редкостный зануда. Он мне рассказывает такую галиматью, в которой я ровным счётом ничего не понимаю.

— И за это, Вика, ты считаешь вправе, что можешь унижать его? Тимур рассказывает о том, что действительно нравится в жизни, в чём он действительно хорошо разбирается. Зато он в своём возрасте сам пишет для всяких фирм такие сложнейшие компьютерные программы, которые тебе и во сне не снились. Получает, между прочим, за это неплохие деньги. А ты даже не хочешь с Тимуром общаться. Что, с тебя от этого убудет? Полысеешь, постареешь, усохнут мозги, грудь уменьшится на один размер? То, что ты играешь на арфе, конечно, безумно ценно, вся наша группа благодарна тебе за это, но твой талант не настолько уникален, чтобы заболеть звёздной болезнью и взлететь от этого на недосягаемую ввысь. А хоть бы и был, ты живёшь не одна на этом свете и надо иметь совесть.