— Как же вы будете без машины, Анатолий Анатольевич? — задала вопрос Вика.

— Я вовсе не принц. Могу спокойно поездить на общественном транспорте. Я даже подумываю продать дачу. Туда далеко добираться и что — то уже не очень — то хочется ездить. Хотя я ещё точно не решил.

— Мы вечно будем благодарны вам, — сказал Федя.

Он приставил к виску руку в знак того, что отдаёт молодому мужчине честь. Все сразу расхохотались. Парень вообще всегда был с чувством юмора и ему нравилось смешить людей.

— Что слышно по поводу Алины? — спросил он.

— Дела не очень хороши. Она действительно является наводчицей в банде воров музыкальных инструментов. Они гастролёры. Переезжают из города в город. Алина представляется разными именами так, что никто не знает какое из них настоящее. Полиция обещала помочь, но что — то мне кажется, что наши бедные старые музыкальные инструменты плакали горючими слезами и мы никогда их больше не увидим.

— Ладно, — сказал Валера, — всё хорошо, что хорошо кончается. Что с нашими гастролями?

— Переносятся на неделю. Кучеренко освободил меня от уплаты неустойки. Извинился. Благодарил Анатолия Анатольевича за помощь.

— Что вы всё благодарите? — притворно рассердился Толя. — Я сделал только то, что должен был.

Но все видели, что ему очень приятно. Хотели отпраздновать появление новых музыкальных инструментов, но на это уже ни у кого не было сил. Все разъехались по домам.

На следующий день Алиса позвонила Анфисе Львовне:

— Моя дорогая мамочка, у меня будет к тебе огромнейшая просьба. Если сегодня вам позвонит Валера и спросит приезжала ли я к вам ночевать, наври, что да. На самом деле я не приеду, а отправлюсь кТоле. Мне очень надо отблагодарить его. Ты же знаешь какой Валера ревнивый, поэтому я не могу сказать ему правду.

— Хорошо. Я сделаю, как ты просишь.

Анфиса Львовна пожала плечами: на самом деле кто знает, что у этой молодёжи на уме? Почему нельзя сообщить правду? Что такого ужасного в простой благодарности, что её надо обязательно скрывать?

Дочку тоже не поймёшь: то любит гитариста, а то вдруг зачем — то намылилась ехать к Толе. Сказала благодарить, а кто на самом деле разберёт её. Женщине больше нравился звукорежиссёр, чем Валера. Она считала, что у него характер лучше, он более серьёзный и втайне давно хотела, чтобы они помирились.

— Сегодня я поеду ночевать к маме, — твёрдо сообщила артистка. — Я давно не была у неё. И никакой ревности, никаких возражений.

— Пойдёт, — согласно кивнул Валера. — Мама так мама.

Поскольку он тоже устал от их ссор, то решил не возражать. У певицы такой характер: она обязательно настоит на своём. Чего захочет, обязательно добьётся.

Полдня солистка провела в квартире у гитариста, чтобы отвести от себя подозрения. Потом она ушла и погуляла по городу. Ей надо было куда — то деть себя, а идти сразу к молодому мужчине девушка не решилась.

Вечером она всё же позвонила в дверь к Толе, чего не делала уже казалось целую вечность. Он сразу же открыл её, словно почувствовав кто стоит там за стеной.

— Алиса, — выдохнул звукорежиссёр. — Ты всё же пришла. Я почему — то так и думал, что это ты. Я знал, что ты сегодня придёшь. Я ждал тебя. Проходи.

— Спасибо, что ты ждал меня, — улыбнулась она.

— Зачем пришла? Мы же только вот недавно виделись с тобой сначала позавчера, затем вчера. Как же твой Валера? Я думал, ты с ним.

— Я хотела поблагодарить тебя за всё, что ты сделал для нас.

— Не стоит благодарности, — отмахнулся молодой человек, — я же уже сказал.

— Нет, ты не представляешь себя, что ты сделал для меня и вообще для всех нас! Кучеренко грозился пустить нас всех по миру, если не найдутся инструменты.

— Я ему пущу! Поверь мне, он больше грозит, чем делает на самом деле. Он добрый.

— Я знаю. Ещё мне хотелось поговорить с тобой. Просто поговорить о том, как твои дела, как ты живёшь, чем дышишь. Валера очень ревнивый. Он не дал бы этого сделать, если б знал куда я поехала.

— Спасибо тебе за твой интерес ко мне. Вчера не наговорилась?

— Нет. Тем более, в автобусе особо не поговоришь. Шум мотора и пассажиры с водителем мешают, а также шум на улицах.

— Ладно, давай поговорим с тобой. Так и быть. Мне всё равно скучно и одиноко сидеть здесь одному в четырёх стенах.

Толя и певица прошли на кухню. Он налил ей чая и дал печенье.

— Вот тебе угощение, чтоб не сказала, что я тебя не кормлю.

— Ты всё такой же заботливый. О себе не позаботишься?

— Ах, да, как я мог забыть! — хлопнул звукорежиссёр себя по лбу. — Я же тоже буду пить чай с тобой.

— Вот так всегда, — мило улыбнулась она. — Ты всегда заботишься о других больше, чем о себе.

— Что поделаешь. Меня так воспитали. Меня уже не переделать.

— За то я всегда и любила тебя.

— Давай не будем про любовь. Как твоя жизнь?

— Толя, в музыкальном плане у нас всё отлично. Ты же знаешь. Семнадцать клипов и три альбома.

— Совсем неплохо. Есть поклонники?

— Да, — поморщилась Алиса. — Их даже слишком много. Один недавно ждал меня в подъезде, так Валера как увидел его, так сразу избил. Я даже боялась, что он убьёт его. Слава Богу, что всё обошлось.

— Против твоего гитариста не возбудят уголовное дело?

— Толя, сначала пострадавший хотел это сделать, но потом понял, что сам виноват и передумал.

— Да, чего — чего, а поклонников ты всегда хотела и тебе всегда их было мало, — с горькой иронией проговорил молодой человек. — Тебе постоянно надо было их чем больше, тем лучше. Зато теперь радуйся, что их у тебя хоть отбавляй.

Девушка всхлипнула, но сдержалась и неожиданно выложила о себе всё — всё, что накопилось, наболело, накипело на её душе о Валере и его маме Василиде Афанасьевне. Она просто не могла больше молчать. Ей казалось, что, если она сейчас не выговорится, для неё наступит персональный конец света. Сейчас или никогда.

— Бедная ты моя несчастная, — сказал звукорежиссёр на этот раз вовсе без насмешек, иронии, без подколов. — Как же ты устала!

— Что же мне делать?

— Если не любишь, Алиса, лучше уйди от Валеры. Сейчас ты его жалеешь, потом постепенно жалость превратится в ненависть. Чем раньше ты уйдёшь, тем будет лучше для всех. Сохраните хотя бы свою дружбу, если не удалось сберечь любовь. Вы же выступаете в одной группе, зачем рушить хорошие отношения?

— Я боюсь, что он вряд ли захочет быть друзьями после того, как я уйду от него.

— Всё может быть, но так лучше, чем, если бы ты продолжала дальше мучать его и себя.

— Возможно, ты прав. Надо рискнуть.

— Да, риск — дело благородное. Что у тебя с твоей семьёй?

— Всё по старому и всё хорошо. Все очень жалеют, что ты не заходишь в гости и что мы расстались, особенно мама.

— О, Анфиса Львовна, как всегда в своём репертуаре!!! — рассмеялся молодой человек. — Я боялся, что они ненавидят меня из — за тебя, вот и не приходил. Надо будет обязательно зайти в гости, как можно скорее.

— Нет, ты что, у нас тебя все любят! Так что приходи. Мои будут ждать. Что у тебя с Катей? Ты давно вместе с ней?

Это прозвучало ревниво, даже слишком. Алиса осознала это слишком поздно и с испуга прикрыла рот ладонью. Но уже было слишком поздно. Вопрос уже слетел с её губ.

— Я не люблю и никогда не любил её, — с тяжёлым вздохом произнёс Толя. — Я встречался с ней только, чтобы забыть тебя. Я живу с ней уже четыре месяца, но как ни стараюсь убедить себя, что она хорошая, красивая и добрая, не могу заставить себя полюбить её. Вот не могу и всё тут, хоть умри. Уйти от Кати тоже пока не могу: я многим обязан ей. Она мне во многом помогла. Но думаю, что, скорее всего, рано или поздно уйду от Кати. Я ещё попытаюсь, но вряд ли смогу полюбить её.

Теперь настал его черёд исповедоваться перед солисткой. Когда он всё рассказал, она сказала:

— Я думаю, что тебе тоже лучше всего уйти от неё. Незачем насиловать себя, если не любишь. Ты тоже разрушишь вашу дружбу, если останешься с ней. Я считаю, что именно так будет правильно. Спасибо, что выслушал. Я просто не могла больше молчать. Я пойду.