Старуха говорила зло, Алиса видела, как ходят желваки на лице Леона. Тем не менее он послушался: свечение на кончиках его пальцев погасло. Алиса не понимала, о чем речь, но Леон, похоже, знал. И был согласен со Стражницей. Или же просто признавал ее авторитет, кем бы она ни была.

Стражница взмахнула рукой, и круг из соли взмыл вверх. Алиса зажмурилась, а в следующую секунду не удержалась и чихнула. Чих, усиленный каменными сводами, оказался чересчур громким. Алиса открыла глаза и увидела, что и Леон, и старуха смотрят на нее. Причем Стражница недовольно щурится.

– Девчонку зачем притащил? – зло спросила она. – Не боишься, что пострадает? Что тогда делать станешь?

– Не говори о том, чего не знаешь, – процедил Леон.

– А она знает? – Стражница указала подбородком на Алису, которой хотелось провалиться сквозь землю. Почти как на приеме у мэра.

– Я прервал сеанс, уходи, – сказал Леон.

– Значит, не знает, – заключила Стражница. – Врешь ей.

– Уходи, – повторил Леон, и Алиса различила в его тоне неприкрытую угрозу. Но Стражницу сложно было напугать.

– Скажи ей правду. Пусть она сама решает. У нее есть право.

– Я сказал: уходи! Это не твое дело.

Стражница ничего больше не сказала, развернулась, но не ушла. Накинула на голову капюшон, пряча лицо, а потом взмахнула руками и превратилась в большую черную птицу, которая скрылась в коридоре, ведущем к выходу. Леон простоял на месте еще не меньше минуты, затем, не оборачиваясь к Алисе, спросил:

– Как ты?

Голос его звучал холодно, будто на самом деле ему было абсолютно все равно, как она себя чувствует. И это так не вязалось с его прежним поведением, что Алиса поняла: слова Стражницы были правдой. Леон что‑то скрывает. Что‑то очень важное. И он не хотел бы, чтобы она об этом знала, а сейчас зол из‑за намеков старухи.

– Что это было? – спросила Алиса, самостоятельно поднимаясь на ноги. – Кто эта женщина?

– Стражница, – сказал Леон то, что она и так знала, но затем продолжил: – Это ее дом стоит на берегу пруда. Я не знаю наверняка, кто она, была ли когда‑то человеком или же это существо из другого мира, принимающее облик человека. Как ты понимаешь из имени, ее роль заключается в том, чтобы сторожить проход между мирами. Следит за тем, чтобы ни демоны к нам, ни люди к ним не попадали. Не всегда удается, конечно, но без нее было бы намного хуже. Ей не понравилось мое появление в Пропащей долине, ведь я часто нарушаю то, что она охраняет. Но она не может ничего мне сделать, поэтому нам приходится мириться с существованием друг друга.

Алиса моргнула, укладывая в голове новую информацию Леон тем временем подошел к ней, зажег оба фонаря, разрушив таинственную атмосферу, принялся по одной задувать свечи и складывать их в рюкзак. Алиса опомнилась, начала ему помогать. Когда все свечи были собраны, они двинулись к выходу.

– Почему она прервала сеанс? – спросила Алиса, глядя Леону в спину, хотя спросить хотелось совсем другое.

– Потому что была права, – последовал холодный ответ. – Я не понимал, с чем связываюсь. Очевидно, мистер Оливер в конце своей жизни подчинился демону. Возможно, сам стал шаманом в какой‑то другой деревне. И если я правильно понял слова Стражницы, это какой‑то особый вид демонов, который может подчинять себе человека не только при жизни, как мы видели у Алексиных, но и после смерти. А значит, я мог вызвать не Оливера, а демона. И не совладать с ним, потому что не знаю, кто он и на что способен.

– Ты когда‑нибудь сталкивался с таким?

– Нет. Читал однажды, но информации очень мало. Обычно демоны вселяются в людей, чтобы получить их душу. Люди в такие моменты не помнят или почти не помнят себя, не осознают своих действий. Могут причинить вред близким. Ну, ты сама все видела.

Алиса кивнула. Историю Алексиных она помнила очень хорошо, прошло всего‑то несколько недель с тех пор.

– Но бывают другие демоны. Они ищут в человеке не жертву, а своего рода партнера. Как ты понимаешь, подходят им не всякие люди. И уж точно не несчастные и слабые. Демону нужен достойный партнер.

– Представляю, на что способен такой дуэт, – пробормотала Алиса.

– Очевидно, мы имеем дело именно с таким дуэтом. Когда‑то демон взял в партнеры Оливера, теперь нашел другого.

– А Стражница не может рассказать подробнее? Если я правильно поняла, что слышала, она многое знает.

– Она не расскажет. Ее призвание – защищать проход. А вовсе не помогать людям.

Алиса не была наивной, чтобы думать, что Стражницу можно уговорить. Тут и люди порой не хотят помогать себе подобным, если это не входит в сферу их интересов, что уж говорить о потусторонних существах? Стражница остановила Леона не потому, что он мог стать жертвой демона, а потому, что у нее просто нашелся легальный повод это сделать. Леон сказал, что ей не нравятся его контакты с другими мирами, но, очевидно, помешать ему она не может. Только если он сам не захочет.

Они вышли из пещеры, с удивлением обнаружив, что уже занимается рассвет. Надо же, провели в пещере много часов, а даже не заметили. По ощущениям Алисы, прошло максимум три. День обещал быть пасмурным, тяжелые тучи цеплялись за верхушки деревьев, поэтому Алиса поплотнее закуталась в куртку, в очередной раз думая о том, что пора переходить на что‑то более теплое.

– Когда она появилась, со мной что‑то случилось, – снова заговорила Алиса. – Мне показалось, что я очутилась в другом гроте, чуть не свалилась в пропасть.

– Это иллюзии, – идя вперед и не оборачиваясь, отозвался Леон. – Такое бывает при ее появлении. Я был в защитном круге, она не могла ни войти в него, ни вытащить меня из него. А на тебя повлияла. Скорее всего, даже не сознательно.

Алиса аккуратно подтянула манжету куртки, разглядывая следы от ногтей на своем запястье. Это не было иллюзией, совершенно точно. И хоть Леон явно не был расположен к разговорам, Алиса не могла не спросить главное.

– Леон!

Он остановился, но так и не обернулся к ней. Алиса догнала, заглянула в лицо.

– Что Стражница имела в виду, говоря, что ты что‑то скрываешь от меня?

Он должен был оценить ее деликатность. Она не сказала «врешь», как Стражница, заменила на более приличное «скрываешь». Однако его это ничуть не смягчило.

– Тебя это не касается, – холодно ответил он, собираясь идти дальше. Алиса не отставала.

– А мне показалось, что как раз касается.

Как она теперь могла доверять ему, зная, что у него есть тайна, напрямую ее касающаяся? Если только, конечно, она еще не знает этой тайны. Не имела ли в виду Стражница тот факт, что Леон специально взял Алису на работу, чтобы использовать ее вместо Анжелы? Или что он все‑таки имеет отношение к ограблению ее квартиры? Если так, то для нее это не станет новостью. Хоть и будет крайне неприятно.

Однако правда оказалась такой ошеломляющей, что на долю секунды Алисе захотелось вернуться в прошлое и никогда ни о чем Леона не расспрашивать.

Он сделал еще три шага, а потом остановился, повернулся к Алисе. На его лице больше не было раздражения или злости, только собранность.

– Я умираю, – спокойно сказал он, будто говорил о ком‑то чужом, постороннем, а не о себе. – Едва ли доживу до весны. До лета уж точно нет. Тело человека не способно выдерживать такие перегрузки, постоянные контакты с тьмой. А я нагружал его слишком сильно. Поэтому еще месяц‑два, и оно откажет. Стражница следит за мной. Не может заглянуть в голову, но прекрасно видит то, что происходит на террасе. Должно быть, решила, что между нами что‑то есть. И считает, что я должен быть с тобой честен.

Желание вернуться в прошлое и ни о чем не спрашивать исчезло так же быстро, как и появилось. Алиса не из тех, кто прячет голову в песок. И как бы больно и страшно ни было, всегда предпочитала знать правду.

– Антон ничего не может сделать? – спросила она прямо.

– Нет. Даже тот, с кем я связан контрактом, ничего не может. Можно пришить игрушке оторванную голову, но, когда истрепался мех, сгнили нитки – ничего нельзя сделать. Проще выкинуть и купить новую.