Перед ней растворялись в тумане великосветские вечеринки для VIP-персон, где легко можно чокнуться шампанским с эстрадной звездой и запросто спросить про дела.

Пережевывая на ходу канапе, проконсультироваться с ведущим хирургом города по болям в пояснице, вальсировать с кинозвездой и невзначай взять пригласительный на премьеру его нового фильма.

Ее белый с глянцевыми бортами швертбот – и с десяток других яликов, шлюпов, прогулочных, прибрежных и крейсерских яхт, на которые она могла быть приглашенной – в мгновенье ока все эти суда затянуло в бездонную морскую воронку.

Мара не часто плакала, но ведь так обидно, и главное вот, за что? Сука жизнь.

– Ну тогда я тоже не расскажу, Марин, так и знай…

– Да подожди, – выдохнула дым Мара и вытерла слезы.

Странные люди, не видят ее состояние? Она стряхнула сигарету и пепел свалился мимо глиняной пепельницы.

Катерина укоризненно надула губы. Да и ладно, в текущем моменте Мару интересовало другое:

– Это на сколько лет вперед я увидела, а, Катюх?

– Год-два, плюс-минус, точно до месяца не могу сказать.

– А почему я увидела именно этот эпизод? Неужели ничего интереснее в моей жизни не случится? Не, ну реально, кроме этой голой задницы в телевизоре?

– Меликки говорила, человек видит основное, поворотное событие жизни, после которого начнется новый этап.

– Вот ведь охренеть, какой там этап начнется! Вот когда он успел Кать. Нормальный ведь мужик. И что делать теперь?

Жанна, ничего не понимающая, пытаясь уловить суть.

– Девочки, ну что вы наколдовали, а? Загадками говорите. Ну правда…

Мара улыбнулась ей зло и скупо. Отчеканила сквозь зубы.

– Дмитрий Вячеславович мой отчудил, на старости лет потянуло его на малолетних мальчиков. И ведь другого места не нашел, прям на нашей даче устроил вертеп. Сука. И кто-то заснял его, и выложил в интернет. Я думаю, специально подстроено, подсадить Пусю, места золотого лишить.

Жанна прикрыла рот ладонью:

– Да ладно? С мальчиками? Муж твой педофилом заделался? Ничего себе. И что, исправить никак нельзя? Это же не завтра, надеюсь, случится?

– Исправить, ага, и член отрезать, – буркнула Мара.

Но мозг ее ухватился за подсказку, как за фал – веревку, что размоталась на радость сброшенному за борт яхтсмену и плещется за кормой.

– Катюха, и вправду. Ты в ответе за тех, кого приручила. В смысле привадила к своей магии. Вот за меня, в том числе. Можно хоть что-то сделать? Давай заколдуй раствор, чтобы он выпил, и его только на меня тянуло – по вторникам и четвергам, например.

Катерина рассмеялась:

– Смешная ты, Марин. Я-то тут причем? Ты попросила посмотреть будущее, я попросила зеркало – показать. Я лишь проводник, посредник, а не исполнитель желаний. Думаю, могу помочь в мелких вопросах: курить там бросить, здоровье поправить, не более того.

Мара обиженно засопела:

– Катюх, кто мне позвонил – «есть тема на миллион»? Кто сказал про эксперимент? Я не просила, а мне теперь всю эту фуйню расхлебывать.

Жанна нахмурилась. Катерина покрылась красными пятнами, почувствовала себя неловко.

– Прости, Марин. Мне Меликки так сказала: «Есть возможность – помоги, но сперва время дай человеку, разум собрать, душу очистить, просеять мысли, самому шаг сделать». Я не знаю, почему тебе зеркало именно этот момент показало, а Дмитрию Вячеславовичу хорошо бы лечение начать, у грамотного психолога. Ведь чтобы изменить будущее, работать надо с текущей жизнью. Пойми. Ему надо работать над собой, вот тут ты и можешь помочь, это ведь и твое будущее, насколько я понимаю.

Мара горько вздохнула:

– Ладно уже, проехали. Факт неоспоримый, на позицию главы департамента очередь стоит из завистников, и вот одного сволочного блогера наняли снять кино, как развлекается господин Касаткин. Кино этот блогер в «ютуб» выложил, и, конечно, в полиции завели дело, такой факт на тормозах не спустят. Это, извините, статья 134-я.

Мара раскручивала в голове цепочку видений и, будто наяву, видела отвисшую задницу обожаемого мужа. Щуплые мальчишки поодаль прикрывали писюны ладошками и сконфуженно улыбались.

Тьфу, блин. У Мары скрутило живот, к горлу подступила тошнота. Она прикурила третью сигарету подряд, одну от другой. Прижгла палец. Вот бл#ь муженек, все планы поломал. Жизнь – практически на помойку.

– Пацанов двое, это пункт четыре, групповуха. Лет на пятнадцать тянет тот сейшен на даче, как пить дать.

Ей вдруг стало смешно. Она запела, копируя лирическое сопрано и пошла по кухне, разводя руки с сигареткой в стороны, как лебедь распускает по воде крылья.

От телодвижений и перевозбуждения у нее застучало в затылке, она остановилась и накрыла голову руками:

– Блин, девочки, дайте таблетку от головы? А лучше две, башка раскалывается, сил никаких нет.

Катерина открыла кухонный ящик, где держала аптечку, протянула лекарство, налила стакан воды. Жанна непонимающе развела руками.

– Марин, чего ты паришься? Муж твой птица высокого полета, со всеми шишками в городе на короткой ноге, договорится с кем надо, отмажется, господи, делов-то. Ну, потеряет должность, ну денег часть, так не смертельно же. Они там, – она многозначительно подняла палец, – через одного такие, мне кажется.

Мару слова резанули как по живому, даже губа дернулась. Сказать бы ей, благоразумная стерва: наверху, может, и все такие, а вот Пуся ее таким не был. Наверно… Но скоро станет… Эх.

– Денег, должность, – Мара заглотнула лекарство, – а общественное мнение не учитываешь? Как раздуют сенсацию в сетях, на улицу не покажешься. Властям уголовник на хрен не нужен, вычеркнут и забудут, будто никогда и не было. И меня знакомые удалят из всех списков и отвернутся.

Мара растерла холодные, словно лед, ладони, прижала к губам, подула.

«Может, и вправду гоню лошадей, а надо притормозить, ничего же не случилось еще. Пока не произошло…»

– Катюх, дай травки подышать и в зеркало заглянуть лет на пять-шесть? А вообще сколько раз вот так в будущее нырять можно? Десять, двадцать?

– За раз два безопасно, максимум три в год.

– Что так? Регламент бабуля прописала?

– Зазеркалье затянет. Не тебя, душу. Шагнешь мысленно и не вернешься. Я, правда, не знаю, как это происходит, но инструкции, как этого избежать, от бабули получила.

– В смысле затянет душу, а тело? С телом-то что станет?

– Ну, с этим проблема. Останется в кресле. Труп. Проблема уже для меня. Вызов врачей – сердечный приступ, морг, крематорий. Ну или скинуть в зазеркалье, в болото.

– Фу. Наговоришь тоже, болото.

Марине хотелось съязвить про ведьм, гадалок и прочую нечисть, но осеклась. Голую, дергающуюся в экстазе задницу Пусика, она видела, точно в кино. Вот и не верь после всего этого в мистику. Обманчива жизнь.

– Ну ладно, что посоветуешь?

Катерина молчала, и Мара понимала ее состояние: что тут скажешь, судьба приготовила испытание, осталось лишь выбрать один из вариантов спасения. Если Пусик потонет, то и ее потащит на дно. Тогда нужен спасательный круг, и желательно не в этих широтах. О, она обожает это слово – выбор, умеет им пользоваться с умом. Когда на свадьбе удивленная Катерина спросила, почему Мара выбрала не мужественного капитана с окладистой бородкой, а объемный мешок с деньгами, Мара не обиделась и ответила достаточно четко:

– Свадьба – это не про любовь, я лишь сделала правильный выбор. Спланированная семья – тема надежная, ну а время подтянет друг к другу, как швартовы к причалу.

Подтянуло.

Между тем Жанна глотнула вина: хотелось снять легкий озноб грядущего кайфа, сознание не покидала уверенность, что ее будущее выстрелит ярко, как праздничный фейерверк. Страха она не чувствовала.