— Я физически не могу их сдержать, господин первый министр! Простите… Конец связи… — провыл напоследок Круз и оборвал канал, спасаясь от справедливого гнева своего повелителя. Он предпочел позорно сбежать, лишь бы сохранить свою никчемную жизнь. И плевать ему было на честь мундира, на данную присягу, на судьбы людей, которых он предал. Таков был этот «герой», этот «доблестный» воин.

— Дьявольщина, все нужно делать самому, — воскликнул Птолемей и отдал приказ своей резервной эскадре, стоявшей в охранении флагмана первого министра сняться с координат и вступить в бой. Это было последнее, что оставалось предпринять в столь отчаянной ситуации.

По воле случая основу данной резервной эскадры первого министра в это время составляла та самая 34-я «резервная» дивизия, которой не так давно и совсем недолго командовал я. Это было лучшее из подразделений, находившихся в прямом подчинении Птолемея — укомплектованное новейшими кораблями и отборными экипажами. Птолемей Граус в пылу азарта сам повел свои корабли в атаку на наши с Доминикой дивизии, желая покарать этих «северян» за разгром эскадры Круза. В нем бушевала жажда мести, застилающая глаза пеленой ярости.

Буквально пять минут форсажного ускорения и вот две волны, каждая в более чем полусотню боевых вымпелов встретились друг с другом. Пространство между ними озарилось вспышками плазменных орудий и взрывами ракет. Тысячи тонн металла столкнулись на высоких скоростях, в желании истребить друг друга.

Только сейчас Птолемей заметил информацию на тактической карте, что в составе одной из дивизий противника находится тяжелый крейсер «Одинокий», а также боевые флагманы: капитанов Белло и Наливайко. От этой новости сердце первого министра по спине пробежал холодок. Первый министр сразу же поумерил воинственный пыл и приказал капитанам кораблей 34-ой «резервной» дивизии окружить его флагман дополнительным полукольцом охранения из крейсеров. Теперь его «Агамемнон» оказался в центре нескольких эшелонов обороны, защищенный верными кораблями. Но даже это не могло до конца успокоить Птолемея, ведь он видел, с какой яростью и умением бьются его враги в секторе…

Между тем две наши эскадры сшиблись меж собой, и тут Птолемей с ужасом стал наблюдать, как корабли «северян» уничтожают буквально все на своем пути, неся при этом минимальные потери. В то же время корабли 34-й дивизии, несмотря на все свое техническое и численное превосходство, таяли на глазах под безжалостными ударами противника. Их боевые порядки смешивались, связь и управление нарушались. Страх и отчаяние все сильнее охватывали экипажи, лишая их последних остатков мужества и воли к победе. Командующий союзного флота понял, что как бы ни была хороша в бою 34-я «желто-черная» дивизия, но и она не мог справиться с таким сильным и смелым врагом…

Птолемей, долго не думая, моментально остановил свой линкор «Агамемнон» заведя его еще более вглубь построения 34-ой, укрывшись за корпусами других кораблей, а после снова с тревогой посмотрел на тактическую карту сражения. Чутье подсказывало ему, что дальнейшее участие в бою может стоить ему жизни. А умирать первый министр отнюдь не собирался, особенно сейчас, когда власть над всей Империей была так близка. Нет, он должен выжить любой ценой, пусть даже ценой собственной чести и достоинства.

Панорама на тактическом дисплее открывалась поистине апокалиптическая. Весь сектор боя кипел от плазмы тысяч выстрелов. Сотни кораблей, объятые пламенем и изломанные взрывами, дрейфовали в пространстве, словно жуткий металлический архипелаг. Вице-адмирал Джонс с одной стороны и адмирал Дессе, с другой, носились по всей линии соприкосновения, пытаясь заделывать бреши в своих оборонительных порядках. Они были вездесущи — казалось, они находятся одновременно на десятке флагманов, лично ведя в бой каждое подразделение…

Княжеские дивизии, восстановившиеся после неудачной атаки, по приказу того же Джонса, который взял на себя управление союзными силами, снова вступили в смертельную схватку. Эти надменные аристократы явно не желали оставаться в стороне, пока решалась судьба всей кампании. Каждый из них стремился покрыть себя славой и снискать благосклонность будущего властителя Империи. Или хотя бы смыть позор недавнего бегства и сохранить свои привилегии.

Хотя очередной их навал и не был так силен, как в первый раз, и входили данные подразделения в битву по очереди, все же их присутствие сказалось на общем характере битвы. Плотность огня и ярость сражения достигли своего пика. Все больше и больше корабли Павла Петровича Дессе начинали пятиться назад под непрекращающимся давлением флота союзной Коалиции. Несмотря на всю свою стойкость и мужество, «северяне» не могли противостоять многократно превосходящим силам врага. Каждая атака стоили им все больших потерь и повреждений. Линкоры и крейсера «северян» один за другим выходили из строя, превращаясь в бесполезные обломки…

Командующие обескровленных «бело-синих» дивизий отчаянно просили подкреплений у «Лиса», но тому нечем им было помочь. Все резервы были исчерпаны, все козыри биты. Старый адмирал с горечью и отчаянием наблюдал за агонией своего флота, понимая, что ничего не может изменить. Слишком неравными оказались силы, слишком велик численный перевес врага. Оставалось лишь стиснуть зубы и биться до последнего вздоха, до последнего заряда плазмы, обороняя каждый метр пространства. Единственный его резерв уже сражался на одном из крыльев построения с кораблями самого Птолемея…

Место действия: столичная звездная система HD 28101, созвездие «Орион».

Национальное название: «Тула-1» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: серая зона.

Точка пространства: орбита планеты Новая Тула-3А, Старые Императорские Верфи.

Дата: 20 июня 2215 года.

Тут мне, вернее нам, снова повезло. В хаосе боя линкор первого министра — «Агамемнон» оказался в непосредственной близости от тяжелого крейсера «Одинокий». Птолемей пока не покидал сектор боя, а лишь вывел свой флагман с передовой линии 34-ой дивизии и отвел его на несколько сотен километров вглубь построения.

Что эти несколько сотен километров для современного космического сражения? Ничего, меньше минуты лета на головокружительных скоростях, применяемых в ближнем бою. Раскаленная плазма, объемные взрывы зарядов, осколки искореженного металла заполняли пространство вокруг сцепившихся флотов, словно инфернальный дождь посреди разверзшегося ада…

В запале схватки я немного так сказать «пережал педаль газа» и выскочил на «Одиноком» сквозь образовавшуюся брешь в строю противника на открытое пространство. Грех было этим не воспользоваться, когда на моих сканерах замигала ярко-красным вражеским цветом — цель номер один — линейный корабль самого первого министра.

Как вы помните, у меня уже имелся опыт заканчивать большие сражения, уничтожая флагманские корабли противника. Только сейчас все было несколько иначе. В предыдущих случаях я, как правило, думал, что иду на смерть, вел свой крейсер в последний самоубийственный бросок. А сейчас у меня разобраться с Птолемеем Граусом малой кровью шансы имелись очень даже неплохие…

«Агамемнон» считался мощным дредноутом и, наверное, мог бы довольно долго противостоять «Одинокому», тем более что флагман первого министра являлся линкором, в отличие от моего более чем в два с лишним раза уступающего ему в тоннаже, крейсера. Огромная туша, солидная броня, мощнейшие генераторы полей и палубные орудия крупного калибра — не зря такие исполины космоса считались вершиной эволюции военной техники.

Однако командир данного корабля явно оказался не из героев. Птолемей Граус, явно почивавший в лучах собственной славы непобедимого космофлотоводца, в решающий момент дал слабину. Видя на экране, что «Одинокий» направляется прямиком к нему, Птолемей, долго не думая, развернул корабль на сто восемьдесят градусов и помчался назад, под прикрытие других подразделений своего союзного флота. Мощные маршевые двигатели осветили пространство за кормой ослепительными вспышками сгораемого топлива, когда громада «Агамемнона» начала разгон. Своим же кораблям охранения первый министр приказал прикрыть его отход, а вернее, бегство.