Место действия: столичная звездная система HD 28101, созвездие «Орион».

Национальное название: «Тула-1» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: серая зона.

Точка пространства: орбита планеты Новая Тула-3, Старые Императорские Верфи.

Дата: 15 июня 2215 года.

— Смелые слова, они мне по душе! — похлопал по плечу Илайи, Птолемей Граус, подойдя вплотную к своему новому командующему. Его лицо озарила воодушевленная улыбка, а в глазах зажегся огонек решимости. Птолемей, облаченный в парадный мундир с золотым шитьем, излучал ауру уверенности и властности. В его осанке чувствовалась сила лидера, готового вести за собой.

— Что ж, решено, вице-адмирал Джонс, — продолжил он твердым голосом, — вы возглавите авангард нашего флота в сто тридцать боевых вымпелов. На ваши плечи ложится огромная ответственность. Вы должны как можно скорей прибыть в сектор Старых императорских верфей и помочь нашему новому союзнику — контр-адмиралу Крузу. Он отчаянно пытается отстоять сектор, сражаясь с предателем Дессе силами собственной эскадры. Каждая минута на счету, от вашей скорости и решительности зависят судьбы многих.

Птолемей на мгновение замолк, обводя взглядом собравшихся в зале офицеров. Напряженные лица, горящие глаза — все ждали его дальнейших распоряжений. Атмосфера была наэлектризована предвкушением грядущих сражений и свершений.

— Круз, насколько я знаю, человек Самсонова⁈ — неуверенно пробормотал Илайя, нахмурив брови. Во взгляде читались сомнения и растерянность. — Разве он не по другую сторону баррикад? Я не совсем понимаю эту неразбериху с союзниками и врагами…

Поймав напряженный взгляд Илайи, Птолемей подошел ближе и снова положил руку ему на плечо в отеческом жесте…

…– Сейчас такое время, мистер Джонс, что никто толком не знает, кто и по чью сторону находится, и что будет через стандартные сутки, — печально вздохнул Василий Иванович Козицын, когда они вдвоем выходили из дверей зала заседания совета. Старый адмирал смотрел куда-то вдаль усталым, потухшим взглядом человека, повидавшего слишком много. — Иногда мне кажется, что и я сам не знаю, по какую я сторону… — произнес он с горечью в голосе. В этих словах сквозила вся тяжесть сомнений и душевных метаний, что раздирали сейчас сердца многих офицеров. Где верность присяге и долг, а где предательство? Разобраться становилось все труднее.

Илайя задумчиво кивнул, вроде как соглашаясь со словами адмирала. В его взгляде читалась решимость, смешанная с толикой неуверенности.

— Думаю, очень скоро всем нам придется четко с этим определиться, — задумчиво произнес американец, устремляя взгляд в пустоту коридора. Эта мысль не давала покоя. Грядущие битвы должны были стать моментом истины, очистительным огнем, что выжжет всю двойственность и шаткость, оставив только непреклонную веру в правоту своего выбора.

Коридор, по которому шли офицеры, тонул в холодном свете ламп. Их шаги гулким эхом отдавались от стен, мерно отсчитывая путь к неизбежности. Где-то вдалеке слышался приглушенный гул работающих двигателей шаттлов, словно нетерпеливое урчание огромного зверя, жаждущего вырваться на волю и ринуться в бой.

…Вице-адмирал Джонс, окрыленный своим новым назначением, рьяно взялся за дело и на «всех парах» помчался к императорским верфям. Его сердце пело от предвкушения битвы и желания доказать свою значимость. Через четверо суток, проведенных в прыжках через подпространство и лихорадочных приготовлениях, он прибыл в сектор во главе своего авангарда из ста тридцати кораблей.

На орбите центральной планеты в это время кипело сражение. Корабли контр-адмирала Круза, окруженные со всех сторон превосходящими силами противника, отчаянно отбивались, но силы были на исходе. Обшивки кораблей дымились от многочисленных пробоин, щиты мерцали на пределе возможностей. Еще немного — и эскадра Круза палуба бы под безжалостным огнем кораблей Дессе. Но прибытие свежих сил Джонса вдохнуло в измотанные экипажи новую надежду. Соединившись с остатками эскадры контр-адмирала, космофлот Джонса, состоящий в основном из доукомплектованных резервных дивизий, с ходу бросился в бой. Им не терпелось сразиться с новым противником, даже не дожидаясь подхода основных сил Птолемея…

Илайя понимал, что назначение его командующим авангардом союзных сил — это чуть ли не последний шанс проявить себя и занять одно из главенствующих мест в Российской Империи. Шанс, который нельзя было упустить. Для того, чтобы войти в так называемую имперскую элиту, вице-адмирал был готов объявить войну любому, даже такому прославленному и уважаемому космофлотоводцу, каким являлся Павел Петрович Дессе.

Сомнениям и колебаниям больше не было места. Только вперед, в пылающую космическую бездну, навстречу своей судьбе и неумолимому потоку истории, что ломает и корежит привычный мир, выковывая в горниле войны новый порядок и новых героев. Джонс чувствовал, как неудержимый вихрь грядущих событий подхватывает его, наполняя сердце жаждой славы и признания…

Два противоборствующих флота яростно атаковали друг друга у эллингов Старых императорских верфей. Пространство вокруг купалось в ослепительных вспышках залпов и вздрагивало от взрывов. Казалось, сама ткань космоса трещала по швам от чудовищной энергии, выплескиваемой в этой титанической схватке. Некоторое превосходство эскадры Илайи Джонса в численности и доукомплектованности дивизий позволило ему на первом этапе существенно потеснить корабли адмирала Дессе, заставив его подразделения отойти от своих первоначальных координат на несколько сотен километров.

Флот Илайи Джонса неудержимо надвигался на позиции Дессе. Линкоры и крейсера, выстроившись в безупречные боевые порядки, методично утюжили оборону противника чудовищными залпами. У Павла Петровича в этот момент под рукой находилось всего около ста вымпелов, против ста шестидесяти у Джонса и присоединившегося к нему контр-адмирала Круза. Нужно было выстоять.

Несколько дивизий Дессе перед этим отослал с отдельными заданиями из данной звёздной системы, отчего «северянам» в противостоянии с Джонсом сейчас приходилось не сладко. Те немногие корабли, что оставались у Павла Петровича, сражались отчаянно, с неистовой храбростью обречённых. Но силы были неравны. Минусом для Дессе явилось наличие в его флоте тех самых неполных дивизий, численность которых, а соответственно и боевые возможности были несколько меньшими, чем у его противников. Характеристики самих боевых кораблей были примерно одинаковыми, что сказалось на всем характере боя. Никто не хотел уступать и никто не мог одержать безоговорочную победу. Дессе и Джонс, непримиримые и равные в свирепости и мастерстве, вгрызались друг в друга, не желая отступать ни на шаг. Так с переменным успехом эти двое сражались у космоверфей почти стандартные сутки.

В одну из атак вице-адмиралу Джонсу, пользуясь численным превосходством, удалось-таки смять один из «флангов» обороны противника и начать заходить ему в «тыл». Манёвр удался. Эскадры Джонса уже разворачивались в сторону кораблей Дессе, готовясь нанести удар…

Павел Петрович Дессе уже хотел было отдать приказ об отходе, чтобы окончательно не попасть в окружение. На его лице смешались усталость, отчаяние, но вместе с тем решимость биться до конца. Пальцы застыли над панелью связи, готовые нажать кнопку… Но в последний момент адмирал неожиданно увидел на радарах своего флагманского авианосца «Петр Великий» новую эскадру.

Как по волшебству с направления прорыва за «спинами» кораблей Джонса появилась полусотня крейсеров и линкоров. Они стремительно приближались, разрезая пространство своими могучими форштевнями. Впереди, подобно острию копья, рвался вперёд их флагман — линкор «Звезда Эгера», ощетинившийся тяжёлыми орудиями словно дикобраз. Это была 12-я «линейная» дивизия, одна из лучших в Северном космофлоте. Несколько суток назад по приказу Дессе она отбыла в «Екатеринославскую», но сейчас неожиданно вернулась, в самый критический момент.