Или, как говорят моряки? Плавает только дерьмо, а на судах ходят? Ну, значит, пошли!

— Господин генерал! Разрешите доложить? — вошёл я в каюту к Ростоцкому и отдал честь.

Геннадий Григорьевич сидел не в обычном мундире, а в полевой форме. Поверх неё надета разгрузка, а рядом с креслом примостился автомат. Значит, дела серьёзные, и мы явно не дворцовый паркет топтать направляемся.

— Без чинов, Данила. Присаживайся. Плыть нам не один час, так что разговор будет долгий. Смотрю, ты моему присутствию совсем не удивился.

— Да после сегодняшней ночки я вообще мало чему удивиться смогу.

— Тут с тобой не поспоришь, — кивнул генерал. — Хочу услышать все подробности. Особенно интересно, как ты про диверсию узнал.

— Приснилась, — соврал я, стараясь в очередной раз скрыть наличие Чаха. — Но сон какой-то непростой был… Не как обычно. Способностей предсказателя в себе раньше не замечал, только увидев картинку, как заряды активизировались, ни одной секунды не сомневался, что это правда.

Да даже если бы и были сомнения, то в данном случае перебдеть лучше, чем недобдеть. Решил, что пусть потом за ложную тревогу по башке получу, чем под толщей грязной воды подохну.

Не теряя времени, прямо в трусах переместился к тревожной кнопке, потом обратно и поднял группу. Ну а дальше уже со всеми эвакуировался.

— Ты у нас ещё и оракул, оказывается? — недоверчиво посмотрел на меня Ростоцкий.

— Сам в шоке, Геннадий Григорьевич, — развёл я руки в стороны с самым честным выражением на морде. — Есть подозрение, что это убитые суккубы так на меня подействовали. Да даже если и не они, то всё равно теперь сны буду смотреть иначе. Этот же подтвердился.

— Подтвердился, чёрт бы его побрал… Ладно, сделаем вид, что с этим разобрались. Теперь готов выслушать твой подробный доклад.

Мой пересказ занял не так много времени. Уточняющих вопросов почти не последовало. В этот момент я был искренне рад, что передо мной армейский генерал, а не Старший следователь Комов. Тот бы просто так не отстал.

— Хороша сказка, — подытожил моё выступление Ростоцкий. — Ты правильно сделал, что позвонил Илье Сергеевичу, а не губернатору. Ломакин хоть и давний друг императора, но «сифонит» именно в его команде. Даже я не знал про эту базу ещё сутки назад. Вернее, знал, что вас где-то спрятали, но точными координатами не интересовался.

Из сведущих остаются лишь Ломакин и Комов. В команде Комова, как ты верно заметил, шпион бы проявился намного раньше: слишком серьёзные данные вы передавали в столицу. А вот у князя хоть и собраны проверенные люди, но их в Тюмень отбирали в спешке. Вполне мог какой-нибудь продажный гад затесаться.

Мы с Комовым напрямую вышли к императору, и он дал следующие распоряжения. Делаем вид, что диверсия удалась. Вы все официально мертвы. Даже для губернатора. Зная Ломакина, уверен, что он не обидится за такое использование его втёмную: сам подобное не раз совершал, стоя во главе спасателей.

— Моя семья… — попытался возразить я, понимая, что подобное известие будет для неё ударом.

— И остальные семьи тоже ничего знать не будут! Вы мертвы для всех! — резко перебил меня Ростоцкий. — Сейчас важнее иное! Операция не отменяется. Но придётся её немного изменить, с учётом того, что про ваш рейд в тыл противника могут знать твари. К счастью, Александр Пятый поручил мне разработать запасной вариант, не привлекая к этому никого из его окружения. Император не любит складывать все яйца в одну корзину.

Изначально, на севере Балтийского фронта вы должны были во время заранее подготовленного наступления незаметно переместиться в тыл к харкам. Нечто подобное, пусть и в меньших масштабах, я подготовил и на южном направлении. Разница лишь в том, что ваша задача в боевой неразберихе теперь не переместиться к зелёным в тыл, а остаться на их территории после отступления наших войск.

На юге Балтийского фронта силёнок у нас не так и много, поэтому всего лишь несколько часов сможем удерживать занятый плацдарм. За это время успеете хорошо замаскироваться. Вылезете на свет только после нашего отступления. Ну а потом придётся делать рейд на север, где, по показаниям бывших пленных, и находится эта лаборатория.

— Это же почти сто пятьдесят вёрст по иной Реальности! — возмутился я. — Да нас засекут раньше, чем мы к месту доберёмся! Форменное самоубийство!

— Прорываться на севере теперь ещё опаснее. Вас там твари ждут не дождутся. Так что выбор невелик. К тому же для всех вы теперь мертвы, поэтому целенаправленно искать вас никто не станет. И поверь, что зелёным не до вас будет. Наступление, что мы изначально планировали на северном направлении, тоже состоится через сутки после южного прорыва. Так что головы тварей будут смотреть не в вашу сторону.

— Уже лучше, но…

— Это приказ, сержант Горюнов, — растерял остатки терпения Ростоцкий. — Теперь пригласи сюда всю вашу группу, за исключением тяжёлых штурмовиков поддержки. Этим парням я после задачи поставлю.

Новые вводные группа выслушала в самом что ни на есть мрачном настроении. Понять можно: и раньше миссия была сложнейшей, а теперь превратилась в невыполнимую. Даже если один человек сможет вернуться с задания, уже можно будет считать чудом. Но, несмотря ни на что, никто из наших не отказался, хотя генерал Ростоцкий и предложил каждому сделать подобное. Все понимают, что на кону очень многое.

А умирать… На то и война. Страх смерти на ней часто притупляется, уступая своё место инстинктам для выживания. Хотя главная задача теперь не самим выжить, а уничтожить гоблинскую лабораторию и принести ценную информацию по ней. Этим будут спасены тысячи жизней.

— Есть момент по группе отхода, — после генерала взял слово прапорщик Станов. — Вы хотите оставить её около северного фланга фронта.

— Естественно, — кивнул Ростоцкий. — Уходить вам придётся в спешке, поэтому выбрали самый короткий путь. Встречаетесь с группой прикрытия недалеко от рубежей и вместе прорываетесь через гоблинскую передовую.

— Считаю, что и харки также думают. Поэтому эти двадцать-тридцать вёрст, в зависимости от того, как наши смогут продвинуться вглубь чужой Реальности, зелёные насытят таким количеством войск, что даже простому муравью мизерного шанса проскочить не останется. Про нас и говорить нечего. Предлагаю уходить тем же маршрутом, которым и придём: через юг.

— Это противоречит всем наработкам не только армии, но и спасателей, — возразил Геннадий Григорьевич. — Как только вы нападёте на лабораторию, твари быстро просчитают, откуда пришли.

— Согласна со Становым, — поддержала прапорщика лейтенант Якутова. — Харки тоже знают, по каким правилам мы воюем, поэтому на первом этапе отвергнут подобный глупый ход. Потом, конечно, и его в разработку возьмут, поняв, что на севере мы выходить не собираемся, но время упустят.

— К тому же, — третьим выступил я за такое предложение, — у нас в группе есть люди, способные перемещаться на определённые расстояния. В точки, где когда-то уже были. Это нам позволит скоренько уходить от погони и даст шанс хотя бы одному бойцу, но добраться до людей с ценной информацией по лаборатории. А на севере никто из нас не был, поэтому хрен пойми куда прыгать.