Да! В ней обязательно должны быть соболезнования Роду Шумелкиных, верхушка которого погибла на боевом посту, отважно сражаясь с тварями. Понятно? Нет никакого предателя! Кому надо, тот знает, а остальной империи волноваться не стоит. Не будем подрывать веру в древние Рода. Подписку о неразглашении подпишите чуть позже.

Я хотел было проматериться, услышав, что Род Шумелкиных вместо тюрьмы нимб великомучеников отхватит, но промолчал. Политика — она такая штука, что иногда в ней жертвуют некоторыми серьёзными вещами, чтобы спасти ещё более важные. Видимо, император именно так и поступает.

— А по нам что? — спросил я у князя Ломакина, пока отец от всех этих новостей напоминал рыбу, беззвучно открывающую и закрывающую рот.

— А ты сам чего хочешь? — хитро прищурился Осип Семёнович.

— Памятник из чистого золота на дворцовой площади. Ну или хотя бы какой-то определённости.

— Памятник и даже медальки не получишь. Только что награждали. Когда слишком часто хвалят, то это расслабляет. Да и не такой уж большой вы для спасателей подвиг совершили. Можно сказать, почти рутинная работа. В том же самом дворце Шумелкиных прапорщик Станов со своими курсантами-сержантами нарубили тварей не меньше, пока здание зачищали.

— Они здесь? — поражённо воскликнул я. — В Тюмени⁈

— Да, Данила. Ещё и лейтенант Якутова к ним вчера присоединилась. Она теперь ваш командир.

— А мой табор? Виноват, шестое отделение.

— Я же сказал — ВАШ! Неужели ты думаешь, что я, заслуженный спасатель, буду тебя, соплячка, на Вы величать? Не дорос ещё!

— Так точно! Не дорос! — довольно ответил я, улыбаясь от уха до уха.

— Вот и расти. Отправляетесь в Тюмень вместе со мной. Даю час на сборы и прощание с семьёй. А я пока прогуляюсь, свежим воздухом подышу и рассмотрю ту хрень из брёвен, что стоит неподалёку от дома. Это что такое? Сортир для слона?

— Не знаю, — соврал я. — Твари для чего-то сделали. Видимо, новое фортификационное сооружение у них, которым не успели воспользоваться.

— Видимо… Я всегда говорил, что харки с кроу — это сборище дебилов. Жаль, что сильных и хорошо организованных. Прямо как ты со своим табором.

— Осип Семёнович, — оскорбился отец. — Я бы не стал сравнивать моего сына и его отряд с тварями.

— Вы бы не стали, а мне можно, так как имею полное представление об учёбе этих гадёнышей в Императорской Школе Спасателей. Таких отбросов в ней ещё никогда не было. Но… Самое странное, что толк из парней выйти может, если бессмертными себя не почувствуют и не сдохнут раньше времени. Так что, граф Горюнов, примите мои соболезнования из-за наличия подобного типа в семье. Заодно и поздравления. Вон как Данила Тюмень разворошил! Практически в одиночку! Даже мне немного завидно.

— Не только вам, господин генерал, — с улыбкой произнёс молчавший до этого следователь Комов. — Раз спасатели отказываются представлять к награде старшину Горюнова, то это ваше право. Ну а мы, Имперская Служба Безопасности, имеем свои права. Тюменская операция проводилась под нашей эгидой, поэтому не можем не отметить участие в ней Данилы Юрьевича. Его серебряная лента лежит в ИСБ, дожидаясь момента, когда её можно будет вручить.

— Это получается, что я полный серебряный кавалер? — опешил я от такой новости. — И три серебряных ленты заменяются одной золотой?

— Получается, но не совсем. Она лежит, но никто вам её отдавать пока не собирается. И вообще, в нашей конторе не принято давать награды, объясняя, за что они. Государственную тайну, а также тайну следствия ещё никто не отменял. Вот представится подходящий повод для легализации ленты, тогда и повесите её на китель. Так что поздравляю, что она у вас есть. Но чтобы её отдали, придётся постараться.

— Ясненько: очередной облом. Теперь понимаете, из-за чего я не люблю всякие «конторы»? Всё в них не как у нормальных людей.

— Верно, Данила! — расхохотался князь Ломакин. — Поэтому, если этот прохиндей опять начнёт тебя в СБ сманивать, посылай в задницу смело всё его управление.

— Не по чину.

— А ты от моего имени. Мол, Осип Петрович просил передать… Ну, а дальше сам знаешь, как по тексту нужно. И в выражениях не стесняйся! Ты же хоть и недоделанный, но спасатель! Всё! Основные новости выложил. Как понимаю, возражений ни у кого никаких нет. Поэтому я на прогулку, а вы куда хотите.

Когда ехал на встречу с родственниками, мечтал побыстрее свалить из отчего дома. Теперь же, когда настала пора возвращаться на службу, с удивлением для себя понял, что никуда не хочу уезжать. Среди боевых друзей и подруг хорошо, конечно, но нет этого неповторимого душевного тепла. Ни одна казарма не может его дать.

Приятно, что и меня не пытаются выгнать под зад коленом, а провожают с грустью. Мама Варя, слегка пустив слезу, обняла и попросила хорошо кушать, а также вовремя пополнять боезапас. Отец с улыбкой крепко пожал руку и пошутил, что в следующий мой приезд рассчитывает стать минимум князем, чтобы сосватать мне девку пожопастее и познатнее.

Сестра Анастасия тоже не смотрела вечной букой.

— Будем ждать на побывку, братишка! — подмигнув, ткнула она кулаком меня в плечо. — Оказывается, что рядом с тобой может быть не только страшно, но и жутко интересно. Про выгоду и говорить не стану!

— Уговорила, — в том же тоне ответил я. — Часто не обещаю, но постараюсь писать.

— Только не как раньше. Моя нежная душа филолога не может спокойно смотреть на тексты, где полностью отсутствуют знаки препинания и заглавные буквы. Прямо кровь из глаз идти начинает.

— Скажи спасибо, что хотя бы есть пробелы между словами. Вообще-то хорошая идея: без них обойтись. Приличная экономия времени получается.

— Что? Ты не посмеешь! Иначе кровь будет идти уже из твоих бесстыжих глазюк! Настоящая кровушка, а не образная!

— Кстати, насчёт бесстыжести, сестра. Что-то вы с Морячком много времени вместе проводите.

— Потому что он мне понравился, — как ни в чём не бывало ответила Анастасия. — У него реально жены нет? Что-то для такого взрослого…

— Не взрослого, — перебил я. — Морячок тебя на год младше. Ну а внешний вид — это судьба тяжёлая и слегка засекреченная. Но мой тебе совет: лучше не сходитесь.

— Посмотрим, — задумчиво произнесла она.

Судя по её тону, наплевала она на мои слова. Видимо, после нескольких лет траура по погибшему жениху, природа взяла своё, и плотину нерастраченных эмоций у девушки прорвало. В принципе, это хорошо. Но если бы это был не Морячок. Нормальный он парень, только не факт, что скоро сестре снова горевать не придётся. Пусть уж лучше друг от друга на расстоянии держатся. Ну, а дальше… Тут верно она заметила: посмотрим.

Как только Ломакин пришёл с прогулки, все отъезжающие начали резво грузиться по машинам. Князь усадил в свой бронированный джип моего отца, табор залез во вместительный микроавтобус с тонированными стёклами, а я вольготно расположился в личном автомобиле Старшего следователя Комова.