— Не стоит на меня наговаривать, — выставил я руки ладонями вперёд. — Релаксировал в одиночестве в лесу и не помышлял о подобных выкрутасах. Откуда столько снега?

— Не снег, а мука, — пояснил Морячок. — Видимо, ты реально не в курсе. Короче, началось всё неожиданно. Около трёх часов ночи стоявший на посту Борзый встревоженно доложил о каком-то непонятном придурковатом смехе, раздающимся сверху. Даже дыхнул мне в рожу на всякий случай, чтобы не обвинили в тихом пьянстве.

Все похватали стволы и выбежали на улицу. Так и есть: кто-то неадекватный смеётся. Толком разобрать на фоне ночного неба сложно. Ещё и быстро летает, зараза. Связались с тобой, чтобы получить объяснение аномалии или хотя бы услышать толковый приказ. Рация молчит. Всем нам прямо кишки скрутило от предчувствия серьёзных неприятностей.

Угадали! Непонятная тварь стала орать, что мясо мы вчера заготовили, столько проклятых харков с кровососами в фарш перемолов, а вот муки для пельменей нет. И тут началась настоящая бомбардировка! С неба падали мешки с мукой! Штук тридцать приземлилось, точно! Охренев от такого, мы резво забежали в дом и дальше наблюдали за происходящим из окон.

— Да, Данила, — вставила своё слово и мать. — Я многое в жизни видела, но сегодняшняя ночь останется в моей памяти до самой смерти! Падающие с большой высоты мешки разрывались, и мука висела в воздухе густым туманом. Безобразие продолжалось примерно с полчаса. Я молилась лишь об одном: чтобы в этот мукомольный туман не попала искра. Достаточно одной, самой маленькой, и тут полыхнуло бы так, что артобстрел термическими зарядами детской сказкой показался. Повезло…

— А потом полетели брёвна, — продолжила рассказ Анастасия. — Данила! Ты когда-нибудь видел двухаршинные в диаметре стрелы, втыкающиеся в землю?

— Нет… — промямлил я.

— А мы видели! От их прилётов трясло так, что пол в доме ходуном ходил! Потом неизвестная тварь запела что-то про каких-то кочегаров, плотников, монтажников с высотниками, и брёвна стали складываться в это странное сооружение во дворе.

— А серое сверху — это что?

— А это, Барон, из цементовоза, — пояснил Жир. — Выплеснув своё содержимое, он улетел в сторону леса. Точного места не подскажу, но где-то рядом с опушкой должен валяться. Кстати, во время постройки тварь измазалась в муке, и мы смогли разглядеть того самого свинорыла, что это… А! Побочный эффект!

Вот тогда и подумали на тебя. Похожая галлюцинация являлась и во время переноса из Тюмени сюда, и во время брестского боя. Только вот с трудом мне верится в галлюцинации! Они тихо-мирно глаза мозолят, а не брёвна с цементовозами таскают.

Закончилось всё перед самым рассветом. Непрерывно поющая мерзким голосом тварь проорала: « Кто знает, как мокра вода, как страшен холод лютый, тот не оставит никогда прохожих без приюта! Мы строили, строили и наконец построили: без единого гвоздя, дна и покрышки! Домик для бездомных поросят готов! Ура! Не благодарите!». И свалила в неизвестном направлении.

Благодарить мы, конечно, никого не стали, но до самого твоего прибытия находились в полной боевой готовности. И теперь очень хочется получить хоть какое-то вменяемое объяснение.

— Почему не стреляли? — стал тянуть я время, задавая очередной вопрос.

— Барон, — вздохнул Морячок. — Во-первых, если это придурочное чудище как-то связано с тобой, то последствия стрельбы могли быть хуже деятельности самой «галлюцинации». Ну а во-вторых, мучная пыль не до конца осела. Устраивать самим себе прожарку в деревянном доме что-то не хотелось. Последнее больше всего и останавливало: пожара, ко всему прочему, только и не хватало. Ты объяснять что-нибудь будешь? Учти! Нервы уже у всех на пределе! Не посмотрим на звание и морду набьём!

— Мне-то за что?- округлил я глаза, пытаясь придать себе самый честный депутатский вид. — Сам в шоке! Оставил вас всего на одну ночь. И ту спокойно провести не смогли! Но мыслишки, что это такое, есть. Уже не раз замечал, что когда применяю Дар рядом с иными Реальностями, то появляется один и тот же несуразный глюк: помесь летучей мыши и поросёнка. Но впервые, чтобы он превратился в осязаемый полтергейст. Думаю, что остались какие-то остаточные следы от десантных порталов тварей. Они и вызвали… То, что вызвали. А может, виной тому не я, а ваш Круг, ромалы? Без нашего табора ещё ни разу подобное не происходило.

— Чего это мы? — сразу насторожился Астроном.

— А кто? Ну, сами посудите! Это, бойцы, очень тревожный знак. Пойдёмте-ка, пошепчемся. Родственники, извините, но сейчас военная тайна начинается.

Отведя шестое отделение к созданному Чахом муравейнику, я начал нагнетать обстановку. Знаю, что не очень хорошо поступаю, перекладывая вину с больной головы на здоровую, но выхода нет — тайну наумба раскрывать не намерен.

— Значит так, други мои! Допустим, что вы ни при чём. Но доложить по инстанции обязан, хотя жутко не хочется. Вначале ослабление Круга, потом вот эти все полтергейсты… Думаю, что к операции по захвату гоблинской лаборатории вас не допустят. Вообще ни до чего не допустят рядом с иными Реальностями. Пока неизвестная галлюцинация никому особого вреда не причинила. Но она крепчает! Вы дадите гарантию того, что в следующий раз не накроет нас всех бетонной плитой? Именно во время выполнения задания накроет.

— Блин… — задумчиво почесал свою макушку Жир. — Нас что, в резерв спишут?

— Почему в резерв? Добру пропадать никто не даст. Пока ещё имеете Круг, загонят в лаборатории для дальнейшего изучения и сбора статистики. Но там, как вы уже поняли, ничего страшного не происходит. Поскучаете годик-другой, посдаёте анализы по десять раз на дню и всё! Сиди потом себе спокойненько с датчиками мониторинга состояния организма и смотри телевизор. Ни войны, ни приключений! И тренировать больше никто не будет — незачем. Мирная жизнь во все щели гарантирована!

— Э-э-э-э… — замялся первым Пушкин, поняв, к чему всё может привести. — Барон… А без доклада никак нельзя? Если надо, то готовы и в лабораториях тошнить, только не для того мы столько претерпели, чтобы вот так закончилась наша история.

— Не знаю. С одной стороны, доложить обязан, но вот с другой: не по-людски будет. Могу, конечно, рискнуть и про полтергейст промолчать, но это должно быть общее решение. Естественно, с общей ответственностью за сокрытие важной информации. Да и семья моя молчать не будет.

— Возьмём и ответственность, и остальных Горюновых на себя! — моментально отреагировал Морячок.

Молодец! Реально в моё отсутствие становится лидером в таборе. Не зря Комов называл их не просто курсантами, а «группой Морячка». Опытный следак такие моменты просекает на раз-два.

— Смотрите сами, — сделав вид, что терзаюсь сомнениями, неуверенно проговорил я. — Скрыть просто. Но вот моя семья — это не пальцем деланные личности. Попотеть придётся сильно.

— Справимся!

— Тогда я делаю вид, что устал. А вы тут шустрите.

На самом деле, после вчерашних возлияний я реально устал, но бойцам этого знать ни к чему. Сделав вид, что решаю проблемы вселенского масштаба, поплёлся в свою чудом уцелевшую комнату. Долбанув ещё пару бутылок минералки, уснул сном праведника. По-другому не умею, так как совесть моя чиста и кристально прозрачна, поэтому её совсем не видно. Так говорил мой первый инструктор на той, уже ставшей прошлой Земле. И с его мнением я полностью согласен. Оставим ненужные рефлексии для интеллигентов!