— Вы долго там копаться будете? Или за очками содержимое сумки не видно? У меня пара, между прочим! — уже в нетерпении начал мой новый знакомый.

Я его раньше не видела в стенах нашего института, может он международник? Или с маркетинга? Они часто тут тусуются. Ох, как бы я хотела, чтобы он и меня прорекламировал…Так, Саша, стоп! О чем ты думаешь?

— Кажется, мне нечем оплатить. Сейчас я подруге позвоню, она принесёт.

— Я заплачу, — безапелляционно произнесла громадина, отодвинув меня от прилавка, заграждая все пространство собой.

— Давайте я вам на карточку переведу? — нашлась я. — У вас есть сбп?

— Не надо, — отмахнулся он от меня, как от мухи. Досадно. — Мне воды без газа и жвачку мятную, пожалуйста. Посчитайте нас вместе.

— Хорошо, милок, а ты откуда такой будешь? Я тебя тут впервые вижу, всех наших-то в лицо знаю, — любопытство — неотъемлемая черта всех женщин, вот ещё одно доказательство.

Я села за ближайший столик, преспокойненько пожевывая свою добычу, утоляя наконец голод. Такими темпами мне светит язва, ну или неминуемая смерть, как и нам всем.

— Я на замену, — коротко ответил бородач, забрал свою воду и вышел из буфета, даже не посмотрев на меня.

— Вот это мужик, — мечтательно произнесла тетя Люба.

А ей, на минуточку, давно за 60 перевалило. А все туда же.

— Ага, — подтвердила я ее слова.

Вибрация на телефоне заставила меня очнуться. Четыре пропущенных. Боже, это, наверное, Кира звонила. Телефон снова загудел.

— Алло?

— Какое «алло», — злобно шипели по ту сторону. — Перестань чавкать сию же секунду и тащи сюда свою задницу!

— Что случилось-то? — не на шутку встревожилась я такому агрессивному поведению.

— Тут зам. кафедры представляет нам нашего нового препода, будет вести курс по истории смерти.

— Неплохо. Очень ассоциируется с моим нынешним этапом жизни, — усмехнулась я и отключилась, избавив себя от лишних нотаций.

Нет, суицид — это, конечно, не мое. А вот чёрные шуточки про смерть очень даже неплохо поднимают настроение. Хотя есть сомнения, что новый препод окажется так уж остроумен, особенно если дело касается его предмета.

Подходя к кабинету, я не стала медлить и придумывать отговорки, а просто открыла дверь, находу налетая на Шагиева, нашего зам. кафедрой отечественной истории.

— Разумовская, когда на консультацию по диплому придёте? — спросил он, лишь бы что-то спросить.

Ну да, пора бы начать хоть как-то шевелиться в этом направлении. Сдача в июне, осталось чуть больше двух месяцев.

Однако Шагиеву откровенно было плевать и нам мой диплом, и на меня, да и на всю кафедру. Занял место отца после его смерти, а говорят династической власти в России больше не существует. Пару лет назад ходили слухи, что он берет взятки, но это дело былых времён, сейчас вроде поутихло.

— На следующей неделе план принесу, — чтобы отделаться, ответила я.

Не было у меня ни плана, ни времени, чтобы его написать. В сутках для меня слишком мало времени, чтобы заниматься работой, учебой и личной жизнью. Ах, забыла, у меня же ее больше нет.

Шагиев довольно хмыкнув, кивнул и ушёл.

— Ну что ж, Разумовская, значит, — раздался знакомый бас с задних рядов аудитории.

Я посмотрела наверх, откуда шёл голос и перекрестилась.

— Боже… — как можно тише простонала я.

Одногруппники недоумевали, кто-то шушукался и только Кира поняла, что что-то здесь не так.

— Можно просто Артём Демьянович Державин.

Кажется, я уже придумала ему кличку. Наверное, очевидно, что его инициалы говорят сами за себя?

— Я ваш временный преподаватель по временному курсу, который проходят в магистратуре на первом курсе, — между тем продолжил он, осматривая меня с ног до головы и обратно.

Под его пристальным вниманием я поежилась. Хорошо, что за очками он не видел страха в моих снующих туда-сюда глазах.

— Но вы бы знали подробности, если бы не опоздали на семинар. Позвольте полюбопытствовать причину? — нутром чувствую он усмехнулся, однако мой припухший глаз за темными стеклами не позволяет увидеть этого, тем более под его густой бородой.

Он что, не может простить мне этот чертов треугольник? Или ему жалко пятьдесят рублей? Ну ведь я же предложила перевести на карту!

И что теперь, обязательно нужно выставлять меня посмешищем?

— Я пыталась морально приготовиться к тому, что меня сегодня ждёт АДД, — сделала я акцент на букве, дублируя ее, — Жизнь и так не сахар, а уж если с утра в твой размеренный ритм врывается смерть, нужно хорошенько подкрепиться. Так что я занималась трапезой.

— Понятно, шутить вы любите, — я кажется слышала, как скрипнули его зубы. — Снимайте очки и проходите на место.

Он надвигался на меня или просто шёл к своей кафедре, около которой я стояла? Что делать, снимать очки? Чтобы на меня тут же накинулись одногруппники с вопросами? Смотрели с жалостью, сочувствием и недоумением? Мол, откуда у «дворянки» такие синяки. Не от хорошей жизни.

— Это мой образ. Так что, пожалуй, я оставлю их. В регламенте института не прописано, что я не имею право носить очки в помещении, — вновь подала я голос.

— Прячете свои бесстыжие глаза во мраке? — прыснул в кулак преподаватель.

Я оставила его реплику без ответа. Он остановился напротив меня, продолжая сверлить взглядом. Недовольство было выражено не только в том, что он кривил губы. Я уже упомянула, какие они у него пухлые? Просто мечта всех девушек, колющих гиалуроновую дрянь.

Желваки на скулах ходили ходуном, а глаза просто метали молнии. И если двадцать минут назад в борьбе за треугольник хотелось писаться кипятком, то теперь до безумия хотелось прикоснуться к этим пухлым манящим губам. Ощутить их на вкус, завладеть не только ртом этого мужчины, но и разумом.

Саша, мать твою! О чем ты? Он же тебе в отцы годится.

— Вы понимаете, что это элементарный этикет?

Устало закатила глаза к потолку и спросила:

— Господи, откуда столько педантичности? Если я не снимаю очки, то не могу сесть на место, но могу остаться возле кафедры, то есть автоматически я буду присутствовать на занятиях и у меня не будет пропуска?

— Саш, да сними ты уже их. Пара обещает быть интересной, — попросил Андрюша с задних парт.

— Сашка, правда, заканчивай титьки мять, — поддакивал Дима.

— Тишина! — рявкнул внезапно Артём Демьянович. — Можете остаться, стул, как вы понимаете, не предлагаю.

— Ничего, я постою, — вроде не гордая, а все равно неприятно.

Первые полчаса я упорно делала вид, что все нормально. В принципе так оно и было, курс оказался будоражащим, да и рассказывал Державин интересно. Без унылого голоса, с чувством, тактом и расстановкой, как говорится.

Записывать конспект у меня бы не получилось при всем моем желании, поэтому я в наглую включила диктофон. Под конец часа мне казалось, что моя спина затекает, а ноги уже и подавно кололо тысячами иголок. Я то и дело дергалась и пыталась облокотиться на кафедру, когда эта гора мышц передвигалась по аудитории.

Дай бог здоровья тем людям, которые ходят по кабинету. И хотя наша группа была всего из 14 человек, это было очень любезно с его стороны. Во-первых, так лучше доходит информация до задних рядов, если, например, идёт лекция у потока. Во-вторых, таким образом действительно можно контролировать то, что происходит в аудитории.

— У вас все в порядке, Разумовская? — неожиданно спросил Артем Демьянович именно в тот момент, когда я в очередной раз попыталась облокотиться на кафедру.

— Ээ…Мне показалось, мое помолвочное кольцо укатилось за кафедру, — сделала несчастное лицо.

Конечно, я врала, а куда деваться. Сил стоять уже не было никаких. Кира сделала вопросительное лицо, незаметно покрутив пальцем у виска. Группа тоже застыла в немом вопросе.

— Ох, ну что же вы. Наверное, ваш жених будет расстроен, если его невеста потеряет кольцо!