— Черт-с два я буду извиняться перед этой дешёвой шлюхой!

— Stupid, arrogant son of a bitch, — выругался на английском Артём, дергаясь по направлению к сыну.

Я еле его удержала. Отчётливо был слышен скрип зубов. Стоя за спиной Державина, я видела, как каменеют его мускулы под пиджаком. Даже дыхание сбилось с привычного ритма, участившись, как у бешеного пса. Испугавшись не на шутку, что стану причиной драки между отцом и сыном, я погладила Артема по руке.

— Успокойся. Артём, пожалуйста, давай уйдём. Я очень тебя прошу, — пыталась я возвать к разуму мужчину.

В ресторане стихли все звуки. Каждый присутствующий следил за нами. Думаю, кто-то даже ставки делал. Персонал же предпочитал не вмешиваться. Видимо, прекрасно были осведомлены о статусе Державина.

С минуту они прожигали друг друга взглядом. Марк гаденько улыбался, в то время как гневом Артёма можно было уже разнести весь ресторан в щепки.

Поднявшись на цыпочки, я дотянулась до его уха, прошептав:

— Он специально провоцирует тебя на публике. Не поддавайся. Ты мудрее и выше этого. Давай просто уйдём.

Державин медленно кивнул на мои слова, прерывая зрительный контакт с сыном. Тот лишь усмехнулся и скрылся с глаз долой.

Мда, первое знакомство вышло крайне неудачным. А сколько любопытных глаз мы собрали — не сосчитать. Поужинали, блин.

Расплатившись, мы в немом молчании вышли из заведения и сели в машину. Неприятный осадок после ужина все ещё присутствовал. Невесело усмехнувшись, я вспомнила ночь после клуба. Вот уже второй раз меня называют шлюхой как-то необоснованно. И все время в этот момент рядом оказывается Державин. Может, его аура затемняет мою, и рядом с ним я становлюсь какой-то слишком порочной для общества?

— Прости, что так вышло. Он хороший сын, но человек не очень, — от напряжения Артём крепче сжал руль.

— Ничего. Я понимаю. Возможно, это повод задуматься, правильно ли мы поступаем?

Резко нажав по тормозам, Артём сдал в бок и остановился на обочине, не взирая на громкие маты из проезжающих машин.

— О чем ты, Александра? — мужчина провернулся ко мне.

— Мне хорошо с тобой, правда. Легко и непринужденно.

— Но? — выжидающе смотрел он.

— Легко сейчас. А потом? Надолго ли мы вместе? Пока твое желание обладать мной не утихнет? Думаю, это никуда не приведёт нас. Разница в возрасте для меня не принципиальна, если есть чувства. Но я не публичный человек, Артём. Я не хочу быть в центре этого фарса. Не хочу однажды в новостях увидеть тебя с другой. В новостях, а не от тебя лично узнать это. А с тобой так или иначе это неизбежно. Я не готова к нападкам, не готова слушать сплетни про себя и свою семью. Даже твой сын, видя меня впервые, назвал шлюхой. А что дальше? Скрываться по углам и бояться каждой вспышки? Они перекопают всю мою подноготную. Не хочу бороться за чувства к тебе, понимаешь? Это слишком.

Под конец монолога мой голос срывался от едва сдерживаемой истерики. Я изо всех сил душила в себе слёзы, чтобы казаться сильной. Опять.

— Понимаю, — помрачнел его взгляд, а костяшки побелели от захвата на руле.

И все? Это все что ты можешь сказать, Державин? Как же ты всё-таки немногословен в делах амурных.

— Отвези меня домой, — спокойно попросила я, отворачиваясь к окну. — Пожалуйста.

— Как скажешь.

Голос Артёма был все ещё очень напряжен. Мысленно отмечая, что мы двинулись правильной дорогой, я позволила себе расслабиться и думать только о хорошем.

Рисуя себе образы дочери в голове, улыбка непроизвольно вырывалась наружу. Вот она любовь, ради которой стоило бороться. Я понимала, что жертвовать своим ребёнком перед таблоидами не готова.

— Приехали, — известил меня голос.

— Спасибо.

Мой мозг действовал на автопилоте. Не прощаясь, я дернула ручку, чтобы открыть дверь машины. Секунда, и я уже прижата к мужской груди, где так отчаянно выстукивало степ сердце Державина.

— Останься со мной. Ты нужна мне. Как воздух, как гребанный кокс, — мужчина прижался горячими губами к виску.

Не дожидаясь моего ответа, он едва слышно попросил.

— Хотя бы на эту ночь.

Я подняла взгляд и прочитала в его глазах что-то такое, что заставило все мое нутро содрогнуться.

И я осталась. Осталась с ним, отдавая ему этой ночью не только своё тело, но и душу.

Крепкими объятиями, страстными поцелуями и умелыми ласками я пыталась заглушить слезы, так отчаянно рвавшиеся наружу. Растворяясь в бесчисленных оргазмах, я чувствовала, как рушится моя крепость, выстроенная годами.

Уже под утро, когда Артём заснул, обнимая меня, я едва слышно пошептала:

— Спасибо за все.

Середина мая выдалась дождливая и холодная. Сразу после праздников у нас была последняя сессия, которую поставили всем автоматом. Даже тем, кто не ходил вообще. Преподаватели понимали, что на носу диплом и госы, поэтому входили в положение.

Мой диплом был почти готов, а сессия проставлена. За учебу я уже не переживала, с ней было почти покончено. А вот работы было непочатый край, все больше и больше с каждым днём. Ночной сон стал для меня несбыточной мечтой. Даже на выходных, приезжая к Лизе, я работала не покладая рук. Нам удалось выбраться на набережную и сходить в кафе. Малышка пищала от восторга, катаясь на качелях. В эти моменты я понимала, что ради ее улыбки готова покорить мир.

Приехав к дочери на очередные выходные, я простудилась, видимо, окончательно выбившись из сил. Повлияло ли отключение отопления или промозглая погода, но факт оставался фактом. В принципе ничего серьёзного, горло, да насморк. Думала, пройдёт дня за два. Не прошло. Бабушка все время отпаивала меня чаем с вареньем и запрещала работать ночами. Украдкой я, конечно, все же дорабатывала какие-то моменты.

На второй день заболела Лиза. Пришлось взять за свой счёт три дня. Павел Семёнович отпустил меня легко, сославшись на то, что я за неполный месяц выполнила сверх нормы. Обещал оплатить больничный и выписать удвоенную премию.

В эти дни мой обычно спокойный ребёнок плакал от нехватки сна, кричал из-за забитого носа и боязни спреев. Ночь проходила просто дико. Лёжа у неё закладывало нос и приходилось укачивать ее в вертикальном положении. Соответственно, поспать у меня не получалось. Жалость к себе в эти моменты у меня не просыпалась, больно было смотреть на страдающую дочь.

На фоне всех этих свалившихся за короткий срок проблем, я почти забыла об Артёме. Почти. Последняя ночь, проведённая вместе, была сказочной. Утром же я трусливо сбежала, даже не попрощавшись.

К нему на пары больше не ходила, боялась, что сорвусь на разговор или взгляд. Кира обмолвилась, что он интересовался у старосты, почему я отсутствую. Однако сам Державин не написал. Впрочем, это к лучшему.

Листая сводку бизнес новостей, я в тайне надеялась увидеть его имя. Да только моя надежда умирала каждый божий день.

Во вторник я отправила готовый диплом на антиплагиат. Скоро уже нужно было нести на кафедру распечатку.

— Бабуль, мы, наверное, в клинику съездим. Сил моих больше нет смотреть, как она страдает.

— Давай, Сашуль. Может, что дельное посоветуют, — покивала бабушка.

Потеплее одев дочь, я решила наведаться в клинику, где лежал на обследовании Державин. Клиника была одной из лучших в городе, хоть и приём там стоил баснословных денег. Может, повезёт и мой знакомый санитар Константин поспособствует.

Лиза проспала всю дорогу до города. Проснувшись, перекусила булочкой и бананом, взятые мною специально для неё.

— Пойдём, малышка, тебя посмотрит дядя доктор.

— Дядя? — повторила дочь, хлюпая красным носом.

Улыбнувшись ей, мы подошли к регистратуре. Медсестра на посту усиленно делала вид, что перебирает карточки. Малышка громко чихнула, от чего девушка испуганно ойкнула.

— Здравствуйте, мне нужно попасть к детскому терапевту, — как можно вежливее произнесла я.

— Записывались на приём? — как-то без особого энтузиазма поинтересовалась та.