Через пару улиц он остановил у аптеки, где я купила капли для малышки. Когда вернулась, Артём попросил вбить адрес дома в его навигатор. На карте не было нашего дома, и я указала станцию. Сказала, что дальше покажу дорогу сама.

Первые полчаса мы говорили о чём-то отвлечённом. Оказывается, Державин неделю назад вернулся из Нью-Йорка. Решил, что после многочисленных полётов нужно было провести диагностику, в том числе экг.

— Почему ты не говорила, что у тебя есть дочь? — мельком просмотрел он мне в глаза, отрываясь от дороги.

— А ты спрашивал? Как ты себе это представляешь? Милый, у меня есть ребёнок⁈

— Ну так тоже можно было. В этом нет ничего плохого. Дети — это чудесно.

Я решилась на откровение. Сейчас или никогда.

— Расскажу, ты только не перебивай, ладно? Это для меня не самый приятный эпизод в жизни. Точнее самый лучший, но ему предшествовал мой персональный ад.

— Внимательно слушаю.

— Моя школьная подруга познакомила меня со своим знакомым. Однажды летом мы просто вышли прогуляться. Позже я и забыла об этой встрече, была и была. Спустя неделю или две он позвал меня в кино. Я согласилась. С того момента все и началось. Самое паршивое, что я знала о наличие в его жизни невесты. Не знаю, что мной руководило. Дни, недели, месяцы, я любила. Он говорил, что тоже любит. Любил, я знаю. Видела в глазах. Однако разорвать отношения с той девушкой не мог, у них была назначена дата никаха. Выход из зоны комфорта, стабильность. Я умоляла. Он не смог. Он просто не смог не оправдать чужих ожиданий. Никах, через год свадьба. Все это продолжалось годы. Мы расставались, были вместе. И так по кругу. После второго курса, летом, он сказал, что уезжает в другую страну. Жить, работать. Предлагал мне сделать визу. Отказалась. Больше мы не виделись. Я сломалась. Я просыпалась в кошмарах, истощала. Моя маска токсичности и язвительности стали моими вечными спутниками, чтобы не предали, не обидели. Я разучились доверять людям. Совсем. Но…

— Потом ты узнала, что беременна? — подытожил Артём напряжённым голосом.

— Да. Через пару недель после его отъезда мне стало нехорошо. Я сделала тест. В моей душе не было и тени сомнения. Это же мой ребёнок от любимого человека. Я бы не смогла. Сейчас пониманию, что никогда бы не смогла разрушить ту связь, что была между нами. Я так любила его. Третий курс я ходила на пары с жутким токсикозом. Меня тошнило всю беременность. Лежала на сохранении. Все кусты, лестницы, лифты запомнят меня надолго. Скрывать положение удавалось с помощью массивной одежды. Сессию сдала досрочно, родила, а там и лето. Три месяца я была с ней рядом. Отец кривил лицо, но в целом уживались. Пока Лиза была дома, он не пил так сильно. Но диплом я должна была получить, да и работу потерять нельзя. Ради неё. Я должна поставить дочь на ноги. Пришлось отвезти Лизу к моей бабушке, да она и рада. Каждую неделю, вот уже десять месяцев я езжу сюда на выходные. Мы рядом. Ради неё я готова бороться. Ради ее улыбки, смеха. Она достойна всего самого лучшего. И я дам ей это.

Впервые поделившись с кем-то, мне стало легче. Никто в подробностях не знал, от кого я родила дочь. Осуждений потом не оберёшься. Но я не жалела.

— Ты любишь его до сих пор? Я чувствую в твоих словах защиту по отношению к нему. Не понимаю тогда, почему ты не сказала ему, что ждёшь ребёнка? Что у него есть дочь?

— Люблю ли? Не знаю. Но так не любила больше никогда, какой-то чистой и безусловной любовью. Душа разрывалось от мыслей, что не я, что не со мной, понимаешь? Защищаю? Скорее просто оправдываю. Пытаюсь понять. Всему свое время. Но Лиза… это только моя дочь. Моя, понимаешь? — процедила я сквозь зубы.

— Он имеет право знать.

— Нет. Он сделал свой выбор. И я тоже. Фраза есть такая, может, слышал? Только за то, что ты человека любишь, ты должен дать ему возможность уйти. Я дала ему эту возможность в полной мере.

— Саш, — из его уст это прозвучало так непривычно. — Я восхищаюсь тобой. Не каждая женщина будет жертвовать всем.

— А я и не жертвую. Я люблю ее. Разве не видно? Я жива только потому, что она есть.

Это мне казалось такой прописной истиной, что я и не думала о каких-то там жертвах.

— Знаешь, это, наверное, единственное правильное мое решение за всю жизнь.

Резко затормозив, Державин остановился около обочины. Я и пикнуть не успела, как его губы нашли мои. Так жадно и сладко. Поцелуй длился целую вечность, пока нам обоим не перестало хватать воздуха. С трудом оторвавшись, я улыбнулась. Артём привычным действием заправил мне волосы за ухо, как-то уже по родному.

— Ты спросила, понимаю ли я? Понимаю. Увидел тебя, и чувствую, как плавится мой мозг рядом с тобой. Ты нужна мне. Будь со мной, Саша? Сегодня, завтра, всегда.

— Я нужна своей дочери. А ты уже взрослый дядя, справишься без меня. Я не смогу огородить ее от мира, который вращается вокруг тебя, — каждое слово давалось с трудом.

— Я смогу защитить вас обеих, — на полном серьёзе сообщил мужчина. — Доверься мне. Дай мне еще один шанс. Дай его нам. Ты не пожалеешь.

Я задумалась. Нам? В первую очередь мне нужно дать его себе, чтобы на свет появилось это мы. Простить себя, прошлое, отпустить и начать идти дальше. Вперед.

— Я подумаю, Артём.

Слегка улыбнувшись на мои слова, он вновь прижался к моим губам в коротком поцелуе.

Вскоре мы уже подъехали к дому. Когда машина Державина остановилась, Лиза открыла глаза, сладко потягиваясь.

— Привет, мое чудо. Выспалась, да? — повернулась я к дочери.

— Да, — важно повторил ребёнок.

— Сейчас домой уже пойдём, кушать. Бабушка нам еды наготовила целую гору.

Показала малышке воображаемую гору еды, на что та смешно сморщила нос. Прежде чем выйти из машины, дала ей поильник в руки.

— Мы пойдём, Артём, — сообщила Державину.

— Я помогу.

Мужчина отстегнул Лизу и бережно передал ее мне, не забыв погладить дочь по голове.

— Я позвоню вечером, хорошо? — провожая меня до двери, спросил мужчина.

— Хорошо, буду ждать, — мягко улыбнулась.

Задумалась, обнять ли на прощание. Пока пыталась определиться, Артём опередил меня, оставляя на губах лёгкий поцелуй.

— Пока, крошка. Ещё увидимся, — подмигнул он моей дочери. Та помахала мужчине вслед.

За ужином вкратце пересказала бабушке ситуацию в больнице, опустив момент о появлении в ней Державина. Во всей истории она заподозрила только то, что моей машины не было около дома. Отмахнувшись, сказала, что оставила на парковке возле клиники, а доехали на такси. Всплеснув руками, бабуля начала причитать, что это дорого и нецелесообразно.

— Бабуль, осталось меньше месяца. Скоро я закончу институт, заберу малышку, ты отдохнёшь немного от нас, — успокаивала я старушка.

— Да что ты, милая! Мне ведь только в радость, — пожилые глаза вмиг наполнились слезами. — Вы же мои кровинушки. Вот заберёшь Лизоньку, а мне без неё и жить-то не захочется…

— Ба! — устало перебила ее я, домывая посуду. — Не говори глупостей. Мы будем приезжать.

— Как же. Брат твой также говорил! И где он теперь? — седая бровь поползла вверх.

— В Москве, ты же знаешь, — пытаясь сгладить обстановку, пошутила я.

Сначала умерла мама, следом за ней и дед. Бабушка совсем потухла. Одна в большом доме, из близких только мы с братом. Ее тоже можно было понять, правнучка была ее единственной отдушиной.

— Ладно уж, — махнула она рукой. — Что с него взять, оболтуса.

— И то верно.

Перед сном мы немного поиграли с Лизой в развивающие игры, промыли нос и закапали чудо-капли. И действительно, через 10 минут мой ребёнок самостоятельно уснул с дышащим носом.

Облегченно вздохнула и решила немного поработать. Включила ноутбук, открыла почту, проверяя сообщения. Так, два сообщение с кафедры. Одно с результатами антиплагиата, другое от научного руководителя. Оригинальность 94, что ж, неплохо.

«Александра, прочитал ваш диплом. Все очень прилично. Зайдите в пятницу до обеда с готовым вариантом. Посмотрим ваше оглавление, введение и заключение. Надеюсь, у вас правильно оформлен титульник. Успехов. С уважением, Шагиев Ф. Н.».