Бедолага Йоши аж поперхнулся. Я оценивающе взглянул на него еще раз. Молод, хорош собой, относится к текущей движухе с повышенным уровнем скептицизма, но относительно лояльно. Поражен и смущен наглостью девчонки, но в меру. Одет… дорого, со вкусом. Машина, опять-таки. Суммируем? Анализируем? Итог — семья Мотосуба (узнать о ней больше), желает дружить с родом Сиань, а сидящего передо мной парня (не пристегнутого ни к какому бизнесу, это важно) жертвуют в угоду этой связи. Разрешение жениться на китаянке — это слегка за гранью добра и зла, если мы говорим о высшем свете Японии. Что еще? Как минимум, Сяо Мин, бывшая Сяо Сиань, прекрасно в курсе происходящего, поэтому позволяет, так сказать, топить тапку в пол.

Можно ли с этим работать? Можно.

— Давайте поговорим предметнее, — предлагаю я, на что, конечно же, соглашаются.

Через полчаса неторопливо иду домой, напряженно работая мозгами. Планы вырисовываются один за другим, но требуется дополнительная разведка. Пока всё выглядит достаточно чисто и откровенно. Парню сунули денег, мол, сделай так, чтобы нам за тебя не было стыдно, приданое, проще говоря. Тем не менее, вес этого приданного в обществе не котируется, деньги не должны быть мёртвыми, они должны жить, цвести и пахнуть. Наша континентальная девица решила раскопать старое знакомство и попробовать удачно делегировать головную боль.

Сам Мотосуба Йоши… создает впечатление человека, захваченного ураганом, раз вообще позволил женщине за себя вести деловые переговоры в самом грубом, для японцев, стиле, но мы это исправим частной встречей, уже без китайского надзора. Сама Сяо Мин, как самокритично призналась, свою работу выполнила. Глупо было бы ей доверять, после того как она умудрилась организовать наше похищение и, тем более, после того как я грозился содрать с неё лицо, но в данном случае ей доверять и не придётся. Дело за мной — придумать проект для денежного мешка, представить, убедить в доходности, а затем заставить взять на себя большую часть организационных вопросов, если не все. Не думаю, что перед парнем закрыли семейные ресурсы. На выкинутого из дому он похож не был, тем более что кабриолеты ненавидят дождь, им нужен теплый крытый гараж…

Придя домой и вразумив младшую сестру, я сел за компьютер, разрабатывать потенциального партнера. Пришлось отвлечься на чужую задницу, просунутую в дверную щель и демонстрирующую оранжевое нижнее белье, а также крик (не из задницы), что ничего не забыто, и она, Эна Кирью, давно в курсе, кто был тот поганый вор нижнего белья, обездоливший ребенка на его счастливые экзаменационные трусы, но это безобразие кончилось довольно быстро после того, как раздались заинтересованные звуки матери снизу. Я вернулся к работе.

Мотосуба оказались немалых размеров родом финансистов, без претензии на аристократичность и власть, зато богатым и многочисленным. Репутацией семья имела двоякую, с одной стороны, безупречная деловая, с другой стороны — «золотая» молодежь Мотосуба то и дело отмораживала, влипая в скандалы и хулиганя, вынуждая старших родственников тратиться на выкуп. Как по мне, так логично — если тебе приходится работать и учиться как проклятому без личной мотивации, то пар выпускать надо уметь. В этой семье явно умели, но вот Йоши был белой вороной, как отмечалось даже в прессе. Там же было едко подмечено, что уникальный для Мотосуба «хороший парень» звезд не ловит, похвастаться ничем не может.

Идеальная овца на заклание для династического брака. Хорошая кровь, мощные родственные связи, но вопиющая скучность образа и грустные перспективы. На уровне управленца, которого попробуют запихать куда-нибудь подальше. Вопрос «а что в нем нашла извергнутая из рода девчонка?» задавать смысла не имеет, так как семья Сиань у нас тоже отнюдь не аристократы. Отец отказался от дочери лишь затем, чтобы не покрывать себя позором от её отказа в поединке. А та придумала, как можно раскрутить хромого на все ноги и руки японского принца.

Что же, с этим можно работать.

А теперь пора заняться собой.

Полгода зарабатывания денег сильно сказались на моем прогрессе как «надевшего черное». Я не забрасывал тренировки, регулярно ходил на бои, сдающий Огаваза, ставший куда менее ворчливым и придирчивым, исправно делился со мной знаниями, только прогресс замедлился, причем сильно. Сразу после того, как я пришёл к этому выводу по пути на одну из уличных арен, где хозяйничал знакомый мне мастер по имени Кабакири Норио, последний и открыл мне причину происходящего:

— Тебе пора завязывать с уличными потасовками, верзила, — буркнул любитель выкрашенной в черное джинсы, дымя сигаретой, — Уже не твой уровень. Ты не напрягаешься.

— Это совет? — уточнил я.

— Нет, не совет, — отрезал уличный боец, работающий судьей на поединках, — Это оповещение. Я от телки этой синеглазой не потерпел избиения сопляков, не буду терпеть и от тебя. Вали к своему деду, пусть поделится с тобой знаниями, где найти соперников по рангу.

— По какому именно рангу? — попробовал уточнить я.

— Системы нет, — нехотя пробурчал человек, неприязненно относящийся что ко мне, что к моему деду, — Её пытаются ввести, но с этим сложности. Каждая страна что-то своё мутила, но на общем уровне каждый боец старается найти себе соперника по силам, иначе ему никакой отдачи не светит. Поэтому я даже удивился, что ты сюда приперся, Кирью. Видимо, совсем ничего за собой не чуешь…

— Я редко воспринимаю кого-то как соперника, — согласно кивнул я, — Даже тебя, Кабакири-сан, хотя ты намного сильнее меня.

— Твои половые трудности, — скривился тот, — Вали, в общем. Можешь спросить синеглазую сучку, где она сейчас дерется. Её давно нигде не видели.

Действительно, вспомнил я, а ведь Хиракава «пробудилась» с моей помощью. И, тем не менее, я легко забыл про этот момент, поверив ей на слово, что теперь у неё впереди долгие месяцы культивации и обучения. А где и как — не знаю. Идти к ней сейчас я не пойду, и так оба сутки не спали, так что придётся брести домой ни с чем.

Чем хороши узкие проулки вечернего японского города — тут постоянно кто-то заступает тебе дорогу или мешает пройти. Обычно это группки тусующихся школьников, подпивающих пиво или курящих какую-нибудь гадость, но те предпочитают дать пройти, вместо того чтобы нарываться на неприятности. Сейчас, впрочем, был первый вариант — дорогу именно заступили.

— Меня прозывают Хито-Хито, — сказала фигура в темном спортивном костюме, капюшоне и черной маске на пол-лица, — Я бросаю тебе вызов, «надевший черное».

Японец, возраст от восемнадцати до двадцати четырех, голос звучит ровно, почти равнодушно, телосложение спортивное, хоть и сложно разобрать под мешковатой спортивной одеждой. Странное прозвище. Человек-человек. Хм, что он этим хочет сказать? Да неважно.

— Принимаю вызов, — тут же отреагировал (почти обрадованно) я, а затем едва успел уклониться от удара локтем, летящего мне точно в солнечное сплетение. А затем от следующей атаки, затем еще, еще и еще…

Хито-хито не собирался соблюдать негласный регламент уличных боев, он бил точно и быстро, бил, целясь в уязвимые точки человеческого организма. Двигаясь крайне технично, он, оставаясь в капюшоне, безошибочно ориентировался в пространстве, нанося один опасный удар за другим. От моих осторожных контратак парень небрежно уклонялся, как будто заранее знал, куда и как уйдут мои рука или нога, но даже не думал бить по подставленным конечностям, его интересовали горло, пах, глаза…

Я защищался, еле-еле успевая подставлять руки под его выпады. Противник двигался быстро, а его одежда в полутьме вечернего переулка превращала его в размытое пятно, из которого то и дело выстреливали конечности. Более того, когда я попытался воспользоваться длиной своих ног для того, чтобы хотя бы получить передышку, он меня поймал в ловушку — укол сложенными щепотью пальцами в нервный узел над коленом «отключил» мне ногу, чуть не вынудив растянуться на асфальте. Отскочив, как отскакивает мангуст от укушенной кобры, оппонент замер на секунду, глядя, как я пытаюсь устоять на ногах.