А я тут убиваюсь, не зная, что и подумать. Вместо того, чтобы ехать ко мне, Данила монтировал ролик, чтобы утречком выложить для своих любимых подписчиков. А мне просто отправил: «Прощай, Маша!»

Палец автоматом нажимает дизлайк под видео, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы не написать злобный комментарий про блогера, про его салон и работу в целом. Ведь сотрудники Трофимова не виноваты, что у них такой гнилой хозяин: легким росчерком перечеркнул год отношений.

Казалось бы, большего доказательства и не требуется. Я отписываюсь от канала, чтобы больше не получать уведомления о выходе новых роликов.

Что сделать еще? Только вычеркнуть из сердца. Но с этим сложнее, ведь под ним бьется другое: крохотное, но уже родное.

Которое дает о себе знать жуткой тошнотой. Она подкатывает к горлу.

Я опрометью несусь в туалет. Откидываю крышку унитаза и склоняюсь над белым другом.

Едкая желчь заставляет передернуться, скривиться. В желудке пусто. Я не ужинала. Тогда с чего такие позывы?

Ах да, это называется токсикоз. Ну, здорово! И почему я одна должна переносить подобное, без поддержки любящего мужа?

Гнев застилает глаза. С остервенением нажимаю кнопку слива и с грохотом опускаю крышку унитаза. И снова реву. Жалко себя до одури становится. Почему? За что он так со мной?

Открываю кран с холодной водой и плескаюсь минут пять, не меньше. Набираю полные ладошки воды и погружаю пылающее лицо. Помогает, но не очень.

А в голове мысль бродит: найти Даню и выплеснуть ему обиду в лицо. Почему он должен радоваться жизни, а я страдать от токсикоза в одиночестве, а потом еще боль от схваток терпеть.

И кто будет держать мою потную от страха руку? Кто нашепчет слова любви, когда маленькое чудо издаст первый крик, а я, уставшая, буду радоваться, что нас уже трое?

Ненавижу его!

Возвращаюсь в спальню и захожу в галерею на телефоне, просматриваю редкие совместные кадры. Странно так: Данила медийная личность, а вот общих снимков с ним у нас кот наплакал. С трудом создала с десяток. Муж постоянно находил отговорки, чтобы избежать попадания в кадр.

Муж…

Не потому ли Данила столь ревностный противник штампа в паспорте, намереваясь однажды исчезнуть из моей жизни? А я наивно полагала, что…

Вздрагиваю, когда мобильный в руках оживает от входящего звонка. С экрана на меня смотрит сестра, а я нервно облизываю губы. Ну все, теперь жизни не даст! Будет звонить каждую минуту и спрашивать, как я там. Но хоть кому-то я нужна в этой жизни…

— Алло, — отвечаю.

— Привет, — вздыхает Аня. — Жива?

— Если можно так сказать. У меня токсикоз начался.

— Не смертельно!

— Но неприятно.

— Согласна, но бывает и хуже.

— Ты о чем, Ань?

— Да все о том же, — вздыхает снова. — Надеюсь, ты уже вещи в чемодан упаковала?

— Шутишь? Я только проснулась! Но как ты представляешь мою поездку, с токсикозом?

— Манюня, это раньше была проблема, а в наше время есть прекрасные препараты, устраняющие тошноту. Не является лекарственным средством, потому ребенку не повредит.

— Все у тебя легко и просто, Аня.

— Нет, сестренка. Я реалист, вот и все. Трезвый расчет, логика и точное прогнозирование и исход событий. Вот если бы ты послушала меня изначально, то избежала бы ситуации с Трофимовым.

— Чего уж сейчас об этом говорить?

— Чтобы в будущем подобных ошибок не допустить, Манюня.

— Не, все! С мужиками я завязываю. Это лучший способ не вляпаться в новую историю.

— Сомневаюсь, что у тебя это получится, сестренка.

— Почему это?

— Ты мягче, чем я, Маша! И ты обязательно встретишь настоящую любовь.

— С ребенком на руках? — едкий смех срывается с губ.

— О, и с тремя находили, уж поверь!

— Слушай, Аня. Но может, стоит найти Данилу и сказать ему правду? Когда он узнает, что у нас будет ребенок, то изменит решение.

— Манюня, я понимаю, что ты ищешь компромисс, но поверь старшей сестре: не надо этого делать. Не теряй время и собирай вещи! Я куплю тебе билет на ближайшее число и сообщу папе о нашем решение. Только про ребенка пока не скажу. Вот, приедешь, встанешь на учет и…

— Почему? — перебиваю сестру. — Почему ты так уверена, что не стоит говорить Даниле о ребенке? Ты ведь сама сказала, чтобы я не повторяла твоих ошибок. А ведь именно ты, Аня, в свое время скрыла от Свята беременность и сделала аборт. Он до сих пор об этом не в курсе?

— Нет, и ты сохранишь этот секрет. Обещай мне, Манюня!

— Хорошо. Но ты не ответила на вопрос.

— Видишь ли, Маша. Дело в том, что твоя правда уже не изменит ситуацию. Трофимов счастливо женат и является отцом семилетней дочери.

— Что⁈ Но как…

— Он врал тебе, Манюня, от начала и до конца. Прости, но весь год ты была не женой Данилы, а его любовницей…

(Анна)

Я думала, что в худшую задницу угодить невозможно, но моей сестре удалось.

Сижу, как громом пораженная. Пытаюсь уложить слова, произнесенные Святом, в один пазл, но они рассыпаются.

Он молча наливает воду в бокал и подает мне. Машинально беру и делаю глоток. Облизываю влажную губу и закусываю до боли.

Как так получилось?

Моя Манюня угодила в столь искусно расставленные дьявольские сети. Моя маленькая сестренка! Ей всего двадцать восемь, но как теперь поверить в любовь?

— Чудовищно! — шепчу я, допивая воду.

— Мне встряхнуть его? — Свят присаживается на диван рядом, заглядывает в глаза.

Смотрю на него, такого холеного и уверенного в себе мужчину. Еще один человек, который поиграл чувствами, а после переключился на другую. Но не исчез из моей жизни. Не сказал: «Прощай, Анна!»

Орлов просто был. Периодически учил падать, барахтаться и выбираться из дерьма, выживать среди хаоса, анализировать и сопоставлять.

— А смысл? Он растоптал мою сестренку, Свят. Вытер ноги и выбросил. Лгал все время, манипулируя Машей. Что толку, если встряхнешь? Он не вернется к ней. Не бросит семью окончательно, раз до сих пор этого не сделал.

— Можно продавить.

— Не надо! Я не позволю этой мрази ошиваться возле моей сестры. Больше не позволю! Трофимов же настоящий социопат. У него абсолютно отсутствует чувство вины и угрызения совести. Полное пренебрежение социальными нормами. Я не удивлюсь, если в каждом городе, где Трофимов открыл компьютерный салон, живет такая же Маша, которой он полирует мозг, жестко манипулируя девчонками. Не понимаю, Свят, как такой человек способен руководить командой?

— Легко, Аня! Именно социопаты зачастую становятся лидерами преступных группировок и довольно долго не попадают под прицел правоохранительных органов, умело руководя и ими. Понимаешь? Но не смотри на меня так, малышка! Я не социопат.

— Уверен?

— В отличие от Трофимова, я никогда и никого не обманывал и ничего не обещал. Ты прекрасно знала, что наша связь в те года временная. Я предложил, ты согласилась. Все добровольно, ведь так?

— Да, Орлов! Несомненно…

И это правда! Свят никогда не скрывал своего восхищения женским полом. Заядлый холостяк, он жил в свое удовольствие.

Когда на горизонте появилась я, молодая и амбициозная, Свят тут же включил меня в коллекцию. Я знала, на что шла. Рискнула, но сглупила.

Нежелательная беременность, а после аборт стали расплатой за уроки жизни.

Но я не держу на него зла. Сама виновата! Свят не Трофимов, это уж точно. Красиво обыгрывает, но честно. Потому, ни разу не сидел за решеткой. Умело обходил опасные для бизнеса моменты.

А я помогала, выстраивая четкую аналитическую концепцию. Для него, но не для себя. Точнее, не в личной жизни.

— Что будете делать? — рука Свята мягко убирает прядь моих волос за ухо, открывая лицо.

Его прикосновения до сих пор приятны. Стараюсь не показывать свои эмоции, иначе он уже продавит меня. А Свят это умеет!

За эти годы он так и не обзавелся семьей, а в последнее время все чаще стал попадаться мне на глаза: то на вечеринке, то на бизнес-конференции. И всегда один…