Ана оторопела. До этого она молчала из принципа, а теперь от оцепенения. Но она взяла себя в руки и спросила:

– Джеймс, что случилось? Кого убьют? – вопрос дался ей нелегко, горло заскребло.

– Мне угрожают. Они сказали, что если я не достану им информации о графе Блэкфорде, то они убьют Лиззи. И теперь она… – Он всхлипывал.

– Во что ты ввязался, я не понимаю…

– Госпожа, вы близки с графом. Вы можете мне рассказать хоть что-то важное о нем, тогда они отстанут.

Ана шумно выдохнула, слезла с кровати, зажгла свечу и подошла к чайному столику, на котором стоял кувшин с водой. Она пригласила Джеймса присесть и налила себе и ему по стакану воды. Лунный свет заиграл в гранях хрусталя.

– Так, давай по порядку. Кто-то заставляет тебя передавать сведения о графе в обмен на жизнь Лиззи, я правильно понимаю?

– Да… Нет… Я должен им. – Джеймс обхватил голову руками. – Я во всем виноват! Не смог вернуть долг, тогда они стали требовать информацию, а мне ничего неизвестно. Лакей графа Блэкфорда, которого он никуда с собой не берет, вот кто я! А потом стали угрожать жизнью моих близких, и теперь Лиззи, она…

– Что с ней? Ей стало хуже? – В голове пронеслись мрачные предположения.

– Они ее чем-то отравили… она жива, но проклятый знает, на что они еще способны.

Ана облегченно откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

– Давай все расскажем графу Блэкфорду. Он поможет, – тихо предложила она, – обещаю историю с нападением оставить между нами.

– Нет! Ни за что. Он еще хуже…

Сомнения и недоверие в Ане проигрывали все разрастающемуся желанию помочь Джеймсу. Она еще не забыла, как он грубо зажал ее в коридоре, а теперь напал в ее собственной спальне. Но как бы неприятен ей ни был этот человек, его отчаянные мольбы разжалобили ее, а беспокойство о безопасности Лиззи стало той самой последней каплей, чтобы Ана решила действовать самостоятельно. Она была виновата и перед юной горничной, и в тревогах Джеймса, хотя бы отчасти.

– Хуже? Почему? – Ана вопросительно склонила голову набок, в ее глазах читалось искреннее недоумение.

– Я предал его, госпожа Мелрой, – пробормотал Джеймс, нервно теребя рукав рубашки и потупив взгляд. – А граф Блэкфорд такого не прощает.

– Наоборот, Кеннету будет интересно узнать, кто пытается выведать его секреты! – воскликнула Ана.

– Вы совсем недавно с ним. – Он покачал головой. – Вы его плохо знаете.

Она хотела возразить, как вдруг в коридоре послышались тяжелые шаги. Она и Джеймс переглянулись и замерли в ожидании, что они постепенно затихнут. Но шаги звучали все громче, пока резко не наступила тишина. Ана вцепилась в подлокотник.

Раздался стук в дверь – резкий, но ожидаемый. Ошибиться было невозможно.

Джеймс сорвался с места и ловко исчез под кроватью. Ана замерла в растерянности, но повторный стук заставил двигаться и ее. Она осторожно, стараясь не издать ни звука, заползла в кровать, легла на бок, укрылась одеялом и закрыла глаза. Ана надеялась, что, кто бы то ни был, он не станет входить, не получив разрешения, а если и станет, то уйдет, заметив, что она спит.

Стук нетерпеливо повторился, а затем послышался едва слышный скрип двери, предупреждающий о вторжении. Это точно был Кеннет. Оказалось, ей не нужно было открывать глаза, чтобы узнать его. «Хотя бы начал стучать, уже прогресс». Он подошел к постели, легкий сквозняк коснулся ее волос. Ана продолжала лежать неподвижно, размеренно делая вдох и выдох.

Перина промялась у ее спины, рука легла на плечо.

– Можешь не притворяться. Я знаю, что ты не спишь, – прозвучал бархатный голос.

Но она не откликнулась. Сейчас не до разговоров. Джеймс лежал под кроватью и, Ана была уверена, вслушивался в каждое слово. Тогда как она совсем не знала, что делать. Кеннет должен был сам догадаться, что она не хочет и не будет ему отвечать.

– Ох, Ана… – Он провел рукой по ее волосам, заправляя за ухо прядь, щекотавшую ей нос. – С Лиззи все будет в порядке, если это тебя тревожит.

Ану тревожило. Кольнула совесть: граф пришел успокоить ее, несмотря на то что сам, скорее всего, невероятно устал.

– Знаешь, войдя на кухню, я чуть не задохнулся от концентрации Ть… – начал он, но Ана резко села в постели, воскликнув: «Добрый вечер, граф!» Она перебила его на полуслове, чутьем понимая, что это не тот разговор, который должен был сейчас состояться.

– О, вот что заставило тебя подняться.

Я рад.

Теперь, глядя на Кеннета, ей казалось, что луна засияла ярче. Он сидел на расстоянии вытянутой руки, дальше, чем Джеймс, когда тот держал ее, но почему-то казался намного ближе. Он безмятежно смотрел на нее, словно ждал, пока она налюбуется. И она любовалась, сама не понимая чем: ночными ли переливами в его темных волосах, резкими ли линиями скул, уголками губ, слегка приподнятыми, или, быть может, едва уловимым блеском проницательных глаз…

Ана подумала, что она была бы не против провести так остаток ночи, лишь бы Кеннет молчал.

– Утром, граф Блэкфорд, давайте все обсудим утром, – тихо попросила она.

– Нет уж, заставила меня разбираться с твоими вспле… – В его голосе послышалось недовольство.

– Граф! Я не хочу об этом говорить! – отрезала Ана.

Она не могла позволить Джеймсу услышать этот разговор. Был ли он невинной жертвой или обманщиком, ей все еще предстояло выяснить, но в любом случае о Тьме он не должен был узнать. Ана всерьез задумалась выдать Джеймса, рассказать все сейчас же.

– А я хочу, – настаивал Кеннет.

Его брови едва заметно нахмурились. «Нет, не стоит. Джеймс и правда может знать больше меня…» – она все же поверила страху лакея перед графом. У Аны уже зародилась мысль, что делать, но для этого Кеннету, правда, стоило замолчать.

– Ана, я не собираюсь тебя отчитывать или ругать, но нельзя этот вопрос оставлять без обсуждения.

– Я не готова к этому разговору. – Она отвернулась, стараясь не смотреть ему в глаза.

Каждой фразой, каждым жестом она оттягивала момент, пытаясь придумать, как сменить тему. Кеннет тем временем придвинулся ближе, рукой скользнул к ее подбородку и повернул ее лицо к себе. У Аны дрогнуло сердце, когда он оказался совсем рядом. Мысли путались, дыхание участилось, ей некуда было деться, кроме как смотреть в его внимательные, пронзительные глаза.

– Тебе достаточно меня выслушать.

Этой ночью мужчины только и просили об этом. Кеннета Ана была готова слушать хоть вечность, пока он был рядом, так близко, что она чувствовала едва уловимый аромат мыла от его одежды.

Но они были не одни.

– Давай договоримся, что ты не будешь кидаться на поиски приключений, когда меня нет рядом, – начал было он. – И уж тем более я категорически запрещаю… – он запнулся, – …не рекомендую в мое отсутствие…

Ана уже уловила ход его мыслей и была готова зажать ему рот обеими руками. Но как она потом объяснит такой поступок?

Она вскинула руки, пытаясь остановить поток слов, но Кеннет продолжал говорить, не замечая ее тревоги:

– …использовать…

«Да замолчи же!»

Не раздумывая, она потянулась вперед и закрыла его рот поцелуем. Порывистым, нелепым.

Когда ее разгоряченные, дрожащие губы коснулись его холодных, застывших, Ана осознала, что сделала, и испугалась. Но, вопреки страху, она задержала прикосновение, а потом отстранилась, не решаясь поднять взгляд. Нет, она не была готова посмотреть графу в лицо. Каким оно будет сейчас? С сурово сдвинутыми бровями? С печальным, разочарованным взглядом? С плотно сжатыми губами и сморщенным от отвращения носом?

Ее сердце билось, желая покинуть грудную клетку окончательно и безвозвратно. Это было больше не ее домашнее, терпеливое сердце, а дикое, неприрученное и никому не подчиненное.

И в тишине – долгожданной, оглушительной и давящей – Кеннет… молчал.

Кеннет некоторое время сидел неподвижно. Ана крепко сжимала одеяло, стараясь успокоиться и набираясь смелости сказать хоть что-то, а лучше попросить графа уйти. Теперь-то он не откажет, о каких разговорах может идти речь? А утром она неловко промямлит, что была не в себе, и они сделают вид, что ничего не случилось. Но тело не слушалось: Ана не могла заставить себя открыть рот, казалось, что все силы уходили на сдерживание сердца, рвущегося на свободу.