Раньше Анриетта не позволяла себе подобного тона… или, что более вероятно, я её слишком плохо знала.

Приношу “фее” ещё одну шелковую сорочку.

Выкладываю перед другими покупательницами два рулона серого льна, потому что они спорят и никак не могут определиться окончательно.

Замечаю, как Мика прошмыгивает мимо меня, и исчезает в дверях, кухоньки.

— Всё это не то! Не то! — Анриетта отшвыривает сорочку.

Успеваю поймать её, прежде чем она соскользнёт с прилавка на пол.

Такое явное раздражение переходит границы приличия, и я уже собираюсь высказаться, но…

— Анриетта, — строгий холодный голос Рэйнхарта заставляет фею встрепенуться, а других посетительниц заинтересованно вытянуть шеи. — Все эти сорочки были ничуть не хуже тех, что ты обычно выбираешь. Но если тебе что-то не нравится, мы просто уйдём.

Анриетта резко меняется в лице, а на её губах вновь растягивается нежная улыбка.

Заигралась и забылась?

— Конечно, милый. Извини. Я немного… ммм… огорчилась… потому что хотела найти что-то… эээ… особенное… Но ты, как всегда, прав, пожалуй, нам лучше уйти.

Она подходит к Рэйнхарту и проводит рукой по его предплечью.

Не хочу на это смотреть и переключаю всё внимание на других покупательниц — отрезаю им ткань и принимаю оплату.

Пусть бы уже эта сладкая парочка… троица… скорее убралась отсюда.

— Ой! А где мой браслет?

Все взгляды устремляются на поднятое запястье Анриетты.

Браслета нет.

Ева

— Рэйнхарт, милый, у меня только что на руке был браслет!

— Я знаю… — Рэйнхарт хмурится.

— Наверное, милочка, ваш браслет расстегнулся, пока вы перебирали кружева, — выступает с предположением покупательница серой ткани.

— Мой браслет не мог расстегнуться сам по себе! — уверенно заявляет Анриетта, и тон её голоса мне очень не нравится.

Обхожу прилавок и смотрю по сторонам. Приседаю, чтобы проверить, не мог ли браслет случайно залететь под вешалки с сорочками или в угол.

— Я помогу, — Рэйнхарт тоже приседает и ищет браслет возле зеркала.

— Вы ничего не найдёте! — раздражённый голос сверху. — Лоривьева, не нужно изображать невинность! Я же сказала, что браслет не мог сам расстегнуться! Там надёжный замок!

— Что ты имеешь в виду? — от волнения перехожу на ты. До меня начинает доходить масштаб возможной подставы.

Обращаю внимание, что леди Ехидны в лавке нет. Ушла? С чего бы?

И это мне тоже не нравится.

Зато покупательницы серой ткани уходить не спешат. Они явно ждут развязки столь занимательного события.

— Ты обвиняешь Лоривьеву? — Орнуа поднимается и подходит к Анриетте. Он будто что-то ищет в её глазах.

— Он. Не мог. Просто так. Исчезнуть! — фея уверенно цедит слова, едва не скалясь.

В лавку как раз возвращается фира Кларис. В её руках стопка вещей для Мика.

— Что случилось? — в голосе хозяйки беспокойство.

Вот, блин…

— На моей руке только что был браслет! А эта девица его, вероятно, решила себе присвоить! — тычет в меня пальчиком Анриетта. — Я требую, чтобы её обыскали!

Да не охренела ли?

Проглатываю много отборных слов и вежливо интересуюсь:

— Зачем мне этот браслет?

— Зачем браслет? Может, так ты надеялась поправить своё денежное положение? Раз не вышло за счёт мужчин, то…

— Анриетта прекрати, это перешло уже все границы, — Рэйнхарт строго осекает её и берёт за руку. — Мы уходим.

— Что? Ты защищаешь воровку? Ниорли? — взвивается и вырывает руку, не давая себя увести.

— Я не воровка! — цежу сквозь зубы, но голос не повышаю. Не хватало ещё выглядеть истеричкой.

— Но мой браслет пропал! Его нет! А я видела, как ты на него смотрела! — Анриетта гнёт свою линию, и я вижу в глазах окружающих сомнения. — Анриетта, мы выбирали кружево для манжета! Разумеется, я смотрела на запястье и видела браслет. Но мне бы и в голову не пришло попытаться его снять!

Ненавижу оправдываться. Желудок стягивает от гадостного ощущения, а к щекам приливает краска.

Такое чувство, будто каждый сейчас пытается примерить на меня образ той самой воровки. Даже Орнуа.

Я бы очень хотела незаметно проверить собственные карманы, но как это сделать под пристальными взглядами?

— Вот именно! Ты сняла браслет, когда подбирала кружево для манжетов! И сделала это из зависти!! Я чувствую! — топает ножкой. — Рэйнхарт, я требую, чтобы её обыскали!!

Какой-то бред… или нет? Что если … В этот момент меня посещает догадка… А что, если это сделал Мика??

Что, если Анриетта действительно ни при чём?

Но тогда и в моих карманах ничего нет?… Ведь так?

Колокольчик дзынькает, и в лавку возвращается старшая Орнуа, за которой следует… тот самый капитан, у которого я только пару часов назад отбивала Мика.

Да они издеваются? Что ж за день сегодня такой?…

— Вот она воровка! — уверенно указывает на меня леди Ехидна. — Выверните её карманы!

На лице капитана отражается узнавание, а на его губах появляется предвкушающий оскал:

— Снова ты? — басовитый рык направлен в мою сторону. — Так и думал, что с этой девицей не всё чисто. Воровка, значит…

Внутренности болезненно скручиваются.

Все замирают, чувствуя близость развязки.

Ощущаю себя загнанным кроликом.

Делать-то что?

Пячусь, натыкаясь попой на край прилавка.

Капитан уверенно шагает ко мне, сжимает локоть и обыскивает все карманы с каким-то остервенелым рвением.

Поднимаю глаза и ловлю затаённое дыхание свидетелей моего позора.

Сжимаю зубы, пытаюсь храбриться, но от страха у меня подкашиваются колени. Если браслет действительно окажется в моих карманах… как доказать свою невиновность?

Разве это не то же самое, что было с Эмильеном Эмильтоном? Разве тогда хоть кто-то меня выслушал? Хоть кто-то встал на мою сторону?

В ушах начинает звенеть. Зажмуриваюсь.

Господи, пожалуйста… если выберусь, сделаю всё, чтобы подобного унижения больше не повторилось…

— В карманах пусто, — разочарованно басит бугай в форме городской стражи, а я понимаю, что всё это время не дышала.

— Что? Пусть её разденут и обыщут ещё раз! Она успела его перепрятать! — требует Анриетта.

— Нет! — обхватываю себя за плечи. — Вы с ума сошли? — шепчу, потому что голос меня не слушается.

Они же не могут это сделать? Или…

Капитан пытается схватить меня за высокую горловину платья. Дёргаюсь и чувствую, как верхняя пуговка отлетает.

— Я сказал, убери руки прочь! — голос Рэйнхарда пробивается сквозь звон в ушах, он отбивает запястье капитана и оттесняет его так, чтобы загородить меня спиной.

Всё происходит очень быстро.

Капитан отшатывается, но не решается спорить с лордом. Злость на лице стража смешивается с недоумением.

— Что? Рэйнхарт, как это понимать? — Анриетта.

Даже меня его поведение вводит в ступор, а у обеих леди Орнуа сереют лица.

— Лоривьева благородная леди. Никто не вправе требовать у леди прилюдно снять верхнее платье. Иначе вы сами пойдёте под суд за нарушение конов Варрлаты, — его голос снова холоден и спокоен. Но это спокойствие кажется обманчивым.

— Благородная леди? Она ниорли!! Ниорли! Я требую, чтобы её обыскали! Она воровка! — не собирается сдаваться блондинка.

— Откуда такая уверенность, Анриетта? Ты же видела, что в карманах Лоривьевы ничего не нашли.

— Потому что… только она могла украсть!

— Анриетта. Откуда. Такая. Уверенность? — его голос становится на несколько градусов холоднее.

— А кто ещё?? — фея прикрывается бравадой, но в её глазах мелькает страх.

Рэйнхарт шагает к ней, обхватывает предплечье и опускает руку в карман платья самой Анриетты.

— Рэйнхарт, т-ты с ума сошёл?! Как ты обращаешься со своей с-супругой? — захлёбывающийся возмущением голос леди Ехидны.

Один карман.

Анриетта пытается выкрутиться.

Другой карман…