***

— Ания, скажи, пожалуйста, а для меня может найтись какая-то работа? — допытываю хозяйку, когда вечером садимся ужинать.

— Что? Ты хочешь работать? Сама? Но ведь ты леди! — искренне недоумевает.

— Ой, да брось, не вижу ничего ужасного в том, чтобы работать. Мне же нужны деньги.

— А что с землями?

— Земли-земли… деньги нужны мне уже вчера, а земли ещё продать нужно, — опускаю лицо на ладони и массирую виски. — Дело это, как выяснилось, небыстрое. Со мной, вон, некоторые даже говорить брезгуют. Репутацию свою берегут!

Ания расстроенно качает головой.

— Так что, Ани, как думаешь, найдётся для меня работа?

— Знаешь, обычно работу найти непросто, но в лавке, куда я кружева сдаю, хозяйка уже давно сама не справляется. Управляющая ей нужна, да где ж найти помощницу, которая читать да считать обучена? А ты леди, ты точно можешь. Вот только согласишься ли простых людей обслуживать? Неблагородное это дело, да и плата там скромная.

— В голодный год и жёлудь — орех. Ты спроси хозяйку за меня, а там и посмотрим.

Ания грустно улыбается:

— Я с утра как раз кружева в лавку понесу, можешь со мной пойти. Хочешь?

Киваю и благодарно улыбаюсь. Как же я соскучилась по нормальной работе!

В груди поселяется предчувствие чего-то правильного.

Ева

— Лоривьева… остановись…

Низкий, словно немного простуженный голос за моей спиной. Мужские пальцы мягко касаются локтя. Заставляют замереть.

Ания, не замечает, что я отстала и уходит вперёд по шумной многолюдной улице.

Время растягивается густой патокой.

— Я искал тебя…

Чувствую руки темноглазого лорда на своих плечах.

Сердце ударяется о грудную клетку, от волнения меня бросает в жар.

— Лоривьева… я знаю правду… знаю, что случилось той ночью…

Ощущаю невесомое касание губ на своей шее.

— Хочу, чтобы ты вернулась ко мне…

Его пальцы всё сильнее сжимают мои плечи.

— Лоривьева… вернись…

— Лоривьева… проснись… скоро выходить, а ты ещё спишь!

Голос становится женским, а перед глазами возникает лицо Ании. Она мягко трясёт меня за плечи:

— Прости, Лоривьева. Ты не просыпалась, когда я звала тебя, — немного виновато улыбается. — Нам бы поторопиться. Фира Кларис не любит, когда опаздывают.

— Спасибо, Ани… — заспанным голосом. — Я сейчас спущусь.

— Давай, жду тебя внизу!

Тело ещё сладко тянет от ощущения присутствия Рэйнхарта. Проявляю слабость и прикрываю глаза, пытаюсь вернуться и досмотреть последние мгновения сна… но он тает, оставляя после себя ощущение горькой пустоты.

Нужно найти возможность поговорить с ним…

***

— Как ты сказала, её зовут? — спрашиваю Ани, когда мы уже бодро пересекаем площадь Искупления.

С северной стороны над площадью нависает храм Варрлаты. Он просто огромен. Острые пики чёрных готических башен царапают низкое небо, а их тень касается моих ботинок, хотя я обхожу площадь по южной стороне.

Помимо храма здесь расположились несколько солидных зданий, украшенных гербами королевства, вокруг которых теснятся богатые ресторации, лавки дорогих тканей, ювелирные мастерские и какие-то конторы, предназначенные явно не для бедных.

— Фира Кларис. Запомни, хозяйку зовут фира Кларис, и она весьма набожна! — добавляет Ани.

— Что это значит? — отвлекаюсь от рассматривания площади.

— Строго соблюдает наисвятейшие коны Варрлаты.

Блин.

— А что хозяйка делает с маленькими грешницами? — пытаюсь пошутить, но Ани бросает на меня недоумённый взгляд. — Ани, я имею в виду, что будет, когда фира Кларис узнает, что злые языки заклеймили меня ниорли?

— Ах, вот ты о чём? Выгонит, наверное, — пожимает плечами. — Думаю, лучше вообще умолчать о том, что ты леди. Раз хочешь работать, то с этого момента ты просто фира Лори.

— Пойдёт! Так даже лучше. Меньше будет вопросов.

Маленький магазинчик расположился на тихой улочке в нескольких кварталах от площади Искупления. Над входом старая выцветшая вывеска, которая гласит: “Галантерейные товары и булавки для фир”.

— Нам сюда, — Ани смело дёргает на себя дверь.

Дверной колокольчик оглашает наше появление.

Напротив входа — прилавок. За прилавком — старый деревянный стеллаж во всю стену. На полках стеллажа расположились мотки шерстяных ниток, стопки ткани, горка чепцов, кособокая корзиночка с несколькими надломленными прутьями. Из корзинки змейками свешиваются широкие ленты, и мне кажется, будто эти ленты задумали сбежать.

— Праведного утра, Ания. Весь заказ принесла? — в углу позади нас обнаруживается щуплая дамочка со строгим взглядом. На её голове красуется аккуратный белоснежный чепец.

Дамочка ловко сворачивает длинную сорочку из грубоватой ткани и кладёт её в стопку к другим сорочкам.

— Праведного утра, фира Кларис! Здесь всё, о чём договаривались, — Ания аккуратно выкладывает на прилавок кружевные ленты и пару красиво расшитых платков. — Фира Кларис, хочу представить вам фиру Лори. Она ищет работу, и я подумала, что вам может быть интересно…

— Работу? А считать вы умеете, фира Лори?

— Разумеется. И писать умею, но не быстро, — уточняю на всякий случай.

— Фира Лори, значится… — строго рассматривает меня хозяйка. — А если из тридцати пяти аров ткани отрезать восемь, сколько останется?

— Двадцать семь, — не задумываясь.

— А если две уважаемых фиры захотят поровну оставшуюся ткань поделить?

— Если у нас всего двадцать семь аров, то каждой по тринадцать с половиной достанется.

— А если ар той ткани стоит по половине эке? Сколько возмёшь с каждой?

На секунду задумываюсь, мысленно деля тринадцать с половиной на два:

— Это будет шесть эке, да сверх того ещё одна полушка и один четвертак.

— Ишь ты, и впрямь учёная, — хозяйка выглядит немного озадаченной. — Ну что ж, фира Лори, поработай со мной, коли действительно хочешь. Плачу по четыре эке в неделю. Согласна?

Четыре эке не сделают меня богатой, но так я хотя бы не буду сидеть на шее у бедной Ании.

— Согласна.

***

Следующие дни я полностью погружаюсь в работу. Я просыпаюсь на рассвете, а возвращаюсь в густых сумерках, спеша оказаться дома до того, как улочки опустеют. Я разбираюсь с тем, как вести записи, изучаю товар, запоминаю множество мелочей, о которых рассказывает фира Кларисс.

Сама хозяйка проживает этажом выше собственной лавки. Каждый полдень она посещает мессы в храме Варрлаты, радуясь, что теперь у неё есть возможность отлучаться. Иногда она возвращается из храма под руку с какой-нибудь фирой, и та из вежливости заглядывает в магазинчик, а уж заглянув, не уходит без покупки.

Общаемся мы в основном по делу, и я радуюсь, что фира Кларис не лезет с расспросами в мою личную жизнь.

Покупательниц в лавке не много. В основном это простые горожанки, которые этой улицей возвращаются с площади Искупления, но пару раз заглядывали и хорошо одетые леди. Одна из таких богатеньких посетительниц приобрела лучший хлопок и кружева, а вторая осмотрелась, фыркнула и, задрав нос, покинула лавку.

Это заставило меня задуматься.

— Скоро за податями придут, а тканевая мануфактура цены собирается повысить. Как же всё не вовремя, — расстроено качает головой хозяйка. — Сейчас бы тканями закупиться впрок, пока цена не кусается. Но и сборщики податей ждать не любят — так пенями обложат, что никакой выгоды не получится.

Мы как раз закончили в лавке переучёт и теперь делаем записи в большой хозяйственной книге с потрёпанными уголками.

— Вот твои четыре эке, Лори, — хозяйка со вздохом пододвигает мне горстку монет, а я прячу их к себе в карман.

Монетки приятно звякают, и от этого звука мне становится легче дышать. Половину отдам Ани, на остальные два эке буду покупать еду следующую неделю. И всё. Больше ни на что не хватит. А нам с Сэлли очень нужны нормальные одеяла. Надоело укрываться простыней, поверх которой для утяжеления разложена одежда.