Разведчик сглотнул, нервно переступив с ноги на ногу, и шагнул вперёд.

— Нет, сэр. Распутин остановился возле некоего клуба и, похоже, решил там отдохнуть.

Граф приподнял бровь, уголки губ изогнулись в презрительной усмешке.

— Удивительно. Наш дорогой Распутин решил, что мир может подождать, пока он потешит своё эго на танцполе? И мне до этого какое дело?

— Дело в том, — разведчик понизил голос до шёпота, — что его охрана вошла с ним, и ни у кого не было той самой папки при себе. Значит, они могли оставить её только в машине — по пути до клуба нигде больше не останавливались.

Курчатов откинулся на спинку кресла, постукивая длинными пальцами по резному подлокотнику.

— Ах, папка без присмотра? Ну разве это не чудесно, когда враги облегчают нам задачу!

Разведчик нервно улыбнулся, а граф рассмеялся.

— Хорошо. Приказываю немедленно вскрыть машину и принести мне эту папку. И постарайтесь провернуть это максимально тихо.

Разведчик замешкался, переминаясь с ноги на ногу.

— Граф, может, стоит действовать осторожнее? Если нас заметят…

Курчатов встал, медленно подходя к нему.

— Осторожнее? Знаешь, что говорят о тех, кто слишком осторожен? Они умирают от скуки. А я предпочитаю, чтобы моя смерть стала интересной историей для потомков.

Он похлопал разведчика по плечу с такой силой, что тот едва не потерял равновесие.

— Иди. И помни: в этой игре выигрывает тот, кто смеётся последним. А я обладаю превосходным чувством юмора.

Разведчик быстро кивнул и поспешил выйти, растворяясь в полумраке коридоров. Курчатов достал из кармана новую сигару, медленно закурил, выпуская густые кольца дыма, которые таяли в полумраке зала.

— Интересно, — произнёс он вслух, глядя на пляшущие тени, — если жизнь — это театр, то почему мне всегда приходится быть режиссёром, а не зрителем? Хотя… надоедает смотреть на плохую игру.

Пока граф сохранял хладнокровие, будучи любителем играть с судьбой и слишком редко проигрывая, чтобы бояться неудач, остальные аристократы в зале едва сдерживали волнение. Барон Воронцов нервно барабанил пальцами по столу, герцог Лебедев кусал губы, а баронесса Зотова тихо шептала молитвы, надеясь, что папку удастся заполучить.

Я наконец-то выкатил свою новенькую, сверкающую скоростную красавицу из гаража. Мотор рычал, как голодный зверь, а дорога манила, обещая захватывающие приключения.

— Ну что, милая, покажем этому городу, что такое скорость? — пробормотал я, ехидно оскалившись.

Надавив на газ, я помчался сквозь улицы, оставляя позади шум и суету. Городские огни мелькали, как воспоминания о непрожитых жизнях. За считанные минуты я домчался до пустыря за городом — места, где тишина казалась оглушительной.

Естественно, никакого человека, с которым я якобы собирался поговорить, здесь не было. Только ветер шептал свои тайны в траве, да какая-то кошка отрыгивала шерсть среди кустов.

Зато засада была. Они думали, что я их не заметил. Наивные. Словно дети, прячущиеся за занавеской с торчащими ногами.

Я постоял в этом мнимом одиночестве минут пять, разглядывая облака. Затем достал телефон и сделал вид, что звоню. Громко, почти крича, произнёс в трубку:

— В смысле, не приедете? З-а-с-а-д-а? — растянул слово я, как учитель перед школьниками. — Да тут никого нет, кроме пары кустов.

Лай какой-то собаки прокатился эхом по пустырю. И тогда, словно по незримой команде, из укрытий начали высыпать вооружённые бойцы. Со всех сторон, как саранча.

— О, вечеринка начинается, — усмехнулся я. — А я-то без подарка.

Они окружили меня, держа оружие наготове. Один из них, видимо, главный умник в этой компании, шагнул вперёд:

— Сдавайся! Папка с документами уже у нас. Твой дом под нашим контролем, а твоя семья разбежалась кто куда. Нечего тебе барахтаться: конец предрешён.

Я поднял брови, притворяясь удивлённым:

— Правда? Конец? А я-то думал, что это только трейлер к основному фильму. Вы, ребята, вообще сценарий читали?

Некоторые из них переглянулись, не понимая.

— Ладно, объясню на пальцах, — сказал я, поднимая руку.

И первого бойца мгновенно подбросило в воздух, как пушинку. Он завис там, размахивая руками и ногами, словно марионетка на нитях.

— Эй, как там наверху? Обзор хороший? — крикнул я ему, наслаждаясь замешательством остальных.

Второй попытался выстрелить, но его пуля изменила траекторию и, описав изящную дугу, вернулась обратно, выбив оружие из его рук.

— Осторожнее с желаниями, — посоветовал я. — Иногда они сбываются.

Третий рванулся на меня с ножом. Я вздохнул:

— Ну это не нож, а зубочистка. Как-то даже унизительно.

Лёгким движением руки я изменил гравитацию под ним, и он с заметным утяжелением врезался лицом в землю.

Остальные начали стрелять. Пули замерли в воздухе передо мной, создавая причудливый узор.

— Знаете, если бы Эйнштейн это видел, он бы восхитился, — заметил я. — Хотя, возможно, и испугался бы.

Пули упали на землю, и несколько бойцов попытались сбежать, но один целиком провалился под землю и задохнулся, а на другого вдруг рухнуло одинокое дерево.

Только и хочется сказать: «Прости, белка, которая жила в дупле дерева». Сейчас она стоит и злобно косится на меня. Ну ничего, деревья неподалёку в лесу ещё есть. Или эта белка мизантроп и потому жила одна?

Лишь я об этом подумал, как один из врагов снова попытался взять слово:

— Ты не понимаешь! Ты всё равно уже труп!

Я подошёл ближе, глядя ему прямо в глаза:

— Знаешь, у меня всегда был вопрос: вас обучают говорить клишированные фразы или это врождённое? И если конец предрешён, то почему бы не сделать его впечатляющим?

С этими словами я использовал гравитацию, чтобы сжать его до крошечного ромбика. Не знаю, почему ромбика — просто захотелось немного геометрического разнообразия. Шарики уже надоели.

И я резко притянул ещё двоих оставшихся друг к другу с такой скоростью, что они столкнулись лбами. Ну а дальше… ромбики. Все стали крошечными ромбиками.

— Может, устроить выставку современного искусства? — пробормотал я, тщательно заметая за собой все следы.

Теперь можно и домой. Если мой дом под их контролем, значит, кто-то должен присматривать за порядком. С этими мыслями я запрыгнул в машину и рванул обратно в город. Мотор ревел, ветер свистел в ушах, развевая мои волосы, а я предвкушал новую встречу.

— Жизнь прекрасна, когда можешь играть с гравитацией и умами недалёких оппонентов, — тихо рассмеялся я. — Интересно, что они приготовят в следующий раз? Надеюсь, это будет что-нибудь более оригинальное.

Позже

Несмотря на поздний час, никто из аристократов не покинул зал. Баронесса, графы и прочая знать толпились под высокими сводами, нервно потягивая дорогой коньяк и зажигая одну сигару за другой. В воздухе клубились плотные облака дыма, смешиваясь с гулом приглушённых разговоров и скрытой тревогой.

Граф Курчатов, известный своим брутальным нравом и пренебрежением к светским условностям, развалился в кресле у камина. Он, играючи, вертел в руках кинжал с изящной рукоятью.

— Ну и чего вы нервничаете? — бросил он в сторону собравшихся, криво усмехнувшись.

В этот момент двери зала тихо приоткрылись, и внутрь скользнули запыхавшиеся разведчики. Один из них, не поднимая глаз, положил перед Курчатовым увесистую папку.

Заметив это, все тут же столпились вокруг стола. Курчатов неторопливо открыл папку. Первая страница ослепила белизной; на ней выделялся герб Рода Распутиных и заголовок: «Отчёт по финансам Рода Распутиных». В зале повисла гробовая тишина. Переглянувшись, гости зашептались.

— Что за чертовщина? — прошипел один из графов.

— Как это понимать? — возмутилась баронесса, сжимая веер так крепко, что побелели костяшки пальцев.

Но граф Курчатов всё понял сразу и наверняка. Он не знал страха ни раньше, ни теперь. Однако рука его чуть дрогнула, и он произнёс вслух: