Взяв папку, Гриша медленно перелистывал страницы, словно читал самое захватывающее чтиво в своей жизни. Бумага шуршала, создавая нужный эффект.

— Империя мимо такого точно не пройдёт, — громко произнёс он с особым нажимом. — Если ты перепишешь хотя бы половину этих долгов на государство, то это покроет годовой бюджет столицы. Да ты, дружище, богаче самого императора, осознаёшь?

— Деньги — всего лишь цифры на бумаге. Истинное богатство — это умение этими цифрами играть, — напустил я на себя задумчивый вид, нахмурив лоб.

— Философ, значит? Ну, философия философией, а дело делать надо. Я всё передам и устрою как следует.

— Знаю, — кивнул я. — И за это тебе особая благодарность.

Вскоре шары опять раскатились по зелёному сукну стола, словно планы в моей голове — каждое движение было продумано до мелочей. Мы играли, обмениваясь острыми шутками и сарказмом, погружаясь в напряжённый чарующий ритм игры.

— Знаешь, — произнёс Гриша, прицеливаясь, — политика — как этот стол: с виду гладкая и безупречная, а посмотришь поближе — вся в царапинах.

— А люди — как шары, — подхватил я, опираясь на кий. — Стоят себе без движения, пока кто-то не толкнёт их в нужном направлении.

Гриша ударил по шару, и тот точно влетел в лузу, словно пуля в цель.

— Главное — знать, куда бить, — заметил он с хитрой улыбкой, и в его глазах сверкнул лукавый огонёк.

За эти три часа мы успели обсудить, казалось, всё на свете: от последних городских сплетен до глубин человеческой души. И всё это время наши телефоны незаметно вибрировали в карманах, и мы успевали обмениваться сообщениями, корректируя план на ходу.

Когда Гриша наконец собрался уходить, он остановился у двери и, обернувшись через плечо, сказал:

— Знаешь, тебя сложно переоценить. Ты — ходячая неприятность, но именно поэтому с тобой никогда не скучно.

— Польщён, — улыбнулся я, слегка кивнув. — Береги себя. И папку.

Он усмехнулся и исчез за дверью вместе со своей охраной. Да, Гриша сделал мне одолжение. Но в масштабах игры это мало что изменит. Скорее, это всего лишь очередное звено в цепи событий, которые я запустил — мести.

Тем, кто возомнил, что может безнаказанно проникнуть в мой дом и установить свои жучки, предстоит узнать, что я не из тех, кто молча терпит оскорбления.

Они думают, что играют со мной? Что ж, пора показать им, кто здесь настоящий мастер игры. Ведь в шахматах побеждает не тот, у кого больше фигур, а тот, кто просчитывает ходы на несколько шагов вперёд.

Тем временем

В огромном зале, утопающем в полумраке мерцающих свечей и густых клубах табачного дыма, лениво поднимающегося к сводчатому потолку, граф Курчатов стоял у мраморного камина, нервно покручивая золотой перстень на мизинце. Его острый взгляд метался по лицам собравшихся аристократов: графов, баронов и прочих высокородных особ, ныне объединенных общей бедой.

Все они были по уши в долгах перед Добрыниным, и мысль о том, что империя может выбить из них всё до последнего гроша, заставляла их скрежетать зубами.

— Никогда не думал, что придётся делить одну петлю на всех, — усмехнулся граф, бросая саркастический взгляд на герцога Лебедева. — Хотя, говорят, массовые казни нынче в моде.

— Не время для шуток, Курчатов, — нахмурился Лебедев, поправляя безупречно завязанный галстук. — Добрыня Добрынин — виновник всей этой катастрофы. Он собирается сотрудничать с императорской семьёй по поводу наших долгов.

— Ах, Добрыня, этот святой рыцарь на белом коне, — протянул граф, опираясь на резную каминную полку и с интересом наблюдая за игрой пламени. — Может, отправить ему благодарственную открытку? С ядом, разумеется.

Баронесса Зотова, сидевшая в кресле рядом, поджала губы:

— Мы не можем его просто убить. Это вызовет слишком много вопросов. Нужен идеальный план.

— А кто сказал, что мы не можем? — прищурился Курчатов. — Вопрос лишь в том, как сделать это незаметно…

— Проблема в том, — вмешался тихий голос с другого конца стола, принадлежащий князю Мещерскому, — что если долги перейдут империи, она выбьет из нас всё до последнего медяка. А у некоторых и медяков-то не осталось.

— О, неужели великий князь разорён? Какая трагедия, — усмехнулся граф. — Может, нам организовать сбор средств?

— Хватит язвить, Курчатов, — бросил барон Воронцов, с силой стукнув кулаком по массивному столу. — Лучше подумай, что делать с Распутиным. Говорят, в его папке есть расписки по всем нашим долгам. Если её заполучить…

— Напасть на Распутина? — граф вздёрнул брови, изображая искреннее удивление. — Вы предлагаете бросить вызов самому дьяволу? Да вы, господа, смельчаки! Или просто глупцы.

В зале прошёл глухой ропот. Некоторые аристократы переглянулись, не зная, как реагировать на его дерзкие слова.

— У нас есть люди, которые следят за ним, — осторожно произнёс герцог Лебедев. — Возможно, удастся перехватить его…

— Удастся, что? — резко перебил граф, отталкиваясь от камина и сделав шаг вперёд. — Утащить его из-под носа у императора? Или вы полагаете, что Распутины — простые смертные, которых можно запугать парой наёмников?

— Мы обязаны хотя бы попробовать, — настаивал Лебедев. — Иначе мы обречены.

Курчатов рассмеялся громко, почти истерически, его смех эхом разнёсся под сводами зала.

— Обречены? Мы обречены с того момента, как эти подлецы Безруковы и Радугины решили играть в свои игры за нашей спиной! Если бы они поделились информацией, мы бы давно уладили этот вопрос. Но теперь… Теперь мы тонем, господа. И каждый наш отчаянный взмах лишь тянет нас на дно.

— Что ты предлагаешь? — тихо спросила баронесса Зотова, не сводя с него пристального взгляда.

Граф подошёл ближе, наклонившись к ней и усмехаясь хищной улыбкой.

— Я предлагаю сыграть по-крупному. Если до Добрынина не добраться, стоит ударить по его слабым местам. Мы знаем, с кем он встречается сегодня. Наши люди уже там, готовы схватить его.

— Это крайне рискованно, — покачал головой князь Мещерский. — Если что-то пойдёт не так…

— Тогда мы все висим на одной верёвке, — закончил за него Курчатов. — Но разве не к этому мы стремимся? По крайней мере, будет забавно посмотреть, как империя пытается распутать клубок наших интриг.

— Ты безумец, — прошептала баронесса.

— Возможно, — согласился граф, вновь усаживаясь в кресло и неспешно закуривая сигару. — Но в безумии есть своя логика. Захватим этого человека, заставим Добрынина отказаться от наследства в пользу сестры, а потом надавим на неё. Девочка наверняка уступчива.

— А если нет? — раздался голос из тёмного угла зала.

— Тогда братец случайно отправится на тот свет, — равнодушно пожал плечами граф Курчатов, выпуская кольца дыма изо рта. — Несчастный случай. Такое случается.

В зале воцарилась гнетущая тишина. Каждый обдумывал слова Курчатова, взвешивая риски и возможные последствия.

— Ладно, — тяжело вздохнул князь Мещерский, вытирая пот со лба. — Пусть твои люди действуют. Но если всё пойдёт не так…

— Тогда я первым приглашу вас на бал в честь нашего падения, — усмехнулся граф, его глаза хищно блеснули. — Обещаю, будет незабываемо.

— И что ты собираешься делать с Распутиным? — тихо спросила баронесса Зотова, не сводя с него пристального взгляда.

Курчатов посмотрел на неё поверх дымящейся сигары, прищурившись.

— Распутин? С ним всё чертовски сложно…

В этот момент дверь зала резко распахнулась, и внутрь влетел разведчик Курчатова, едва удерживая дыхание. Лицо его было бледным, а глаза метались, словно загнанный зверь.

— Граф, свежие новости! — выдохнул он, пытаясь успокоить сбившееся дыхание.

Курчатов медленно поднял голову от документов, которые служили ему скорее подставкой для бокала вина, чем источником информации.

— Если это снова про любовные похождения Распутина, можешь сразу выйти тем же путём, что и вошёл, — бросил он холодно.