– Aujourd’hui il fait assez du humide…

– J’espere, que nouse terminions notre ceremonie eglise avant le soir, – ответила ей вторая пассажирка, молодая и красивая.

– Oh, cela ne m’inquete pas, ma chérie.

– Je vous suis tres reconnaissant pour votre aide.

– De rien[168].

До самого конца поездки они больше не сказали друг другу ни слова. Трудно вести разговор малознакомым людям, да еще в столь необычной ситуации. Фрейлина Екатерины II Анна Кузьминична Владиславлева впервые увидела эту молодую особу в кабинете царицы в Зимнем дворце в среду. Самодержица Всероссийская попросила Анну Кузминичну о маленькой услуге – быть подругой невесты при венчании. Венчаться же в воскресенье собирались премьер-майор Новотроицкого кирасирского полка, адъютант вице-президента Военной коллегии генерал-аншефа светлейшего князя Потемкина князь Мещерский и курская дворянка, вдова подполковника Ширванского пехотного полка Аржанова.

Владиславлева имела репутацию женщины осторожной, хитрой и в дворцовых интригах весьма сведущей. О женихе и невесте ранее она ничего не слыхала и могла поклясться, что в круг ближайших придворных Екатерины Великой они никогда не входили. Следовательно, принадлежали к какой-то другой группе людей, пусть Анне Кузьминичне и неведомой, однако пользующейся доверием и поистине материнским попечением государыни. Ведь не за каждого своего подданного она будет так хлопотать.

Конечно, фрейлина двора Ее Величества желала бы узнать подробности сего странного дела. Но курская дворянка и вдова подполковника хранила молчание. Владиславлевой вообще показалось, будто невеста не очень-то рада предстоящей церемонии в храме Святого Самсония Странноприимца. Она задумчиво, даже скорее печально смотрела на серовато-зеленые невские воды, иногда вздыхала и сжимала в руке белую кружевную перчатку так, словно хотела ее разорвать.

Пока шлюпки неспешно двигались к Выборгской стороне, Анастасия Аржанова невольно предавалась своим воспоминаниям. Действительно, среди придворных великой царицы она не состояла, но с января 1781 года числилась штатным сотрудником секретной канцелярии Ее Величества и выполняла различные конфиденциальные поручения. Последняя ее длительная командировка была в Крымское ханство.

Бурные события происходили там еще совсем недавно.

Мятеж против хана Шахин-Гирея, организованный его старшими братьями на деньги турецкой разведки и подавленный с помощью русской армии и флота, основание города Севастополя как нашей главной на Черном море военно-морской базы, отречение Шахин-Гирея от престола в пользу Екатерины II, присоединение Крыма к России. Аржанова принимала во всем этом самое деятельное участие как представитель русской внешней разведки, становлению и развитию которой императрица уделяла неослабное внимание.

Потому стены Петропавловской крепости напоминали молодой женщине о старинных укреплениях крымской горной цитадели Чуфут-кале, которые она со своей разведывательно-диверсионной командой защищала от мятежников. Фрегат Балтийского флота, стоявший на бранд-вахте напротив Зимнего дворца, сильно походил на флагманский корабль Азовской флотилии «Хотин», изученный ею досконально от вытянутого вперед бушприта до высокой кормы с Андреевским флагом и тремя фонарями.

На «Хотине» Аржановой пришлось осенью 1782 года плыть от Кафы до Гезлеве (совр. Феодосия и Евпатория. – А. Б.). Она пережила на паруснике сильнейший шторм, бой с абордажем против турецкой пиратской шебеки, а также любовь командира корабля капитана бригадирского ранга Тимофея Гавриловича Козлянинова. Это Козлянинов подал сейчас прошение на имя императрицы. Как и положено по Уставу, он просил у Верховного главнокомандующего разрешения на брак со столбовой дворянкой Анастасией Петровной Аржановой, вдовой, 27 лет от роду, владеющей в Льговском уезде Курской губернии деревнями Аржановка, Смирновка и хутором Зябликовский, в коих проживали принадлежащие ей 230 крепостных.

Прошение моряка произвело крайне неприятное впечатление на Петра Ивановича Турчанинова, статского советника и начальника секретной канцелярии. Он прочитал бумагу в присутствии царицы и сразу отдал ей обратно со словами:

– Нет, ваше величество, сие никак не возможно. У нас совершенно другие планы в отношении госпожи Аржановой.

– И что прикажете делать? – государыня сняла очки и положила их на овальный столик из красного дерева, за которым всегда сидела, давая аудиенции своим чиновникам.

– Так ведь Флора, то есть Анастасия Петровна, вместе со светлейшим князем Потемкиным вернулась из Крыма в Санкт-Петербург. Она еще здесь. Почему бы не поговорить с ней? Уж вам-то она подчинится беспрекословно…

Церковь Святого Самсония Странноприимца стояла на пригорке и была видна издалека. Заложили ее при царе Петре Великом в 1709 году в ознаменование победы в Полтавской баталии, а достроили лишь к 1740 году. Архитектурными красотами она не блистала и являла собою характерный тип сельского храма, но в селе большом, богатом, самодостаточном. Оно называлось «Госпитальный поселок» и снабжало столицу овощами. Церковь возвели из камня, с куполом, украшенным пятью маковками, с колокольней, соединенной с основным зданием, и с двумя нефами под арками с колоннадой. Имелась еще одна особенность: с трех сторон окружали храм обширные огороды и совсем близко, через Самсониевский проспект, находилась деревянная, крепко сколоченная пристань с металлическими кнехтами.

Внутреннее убранство церкви представляло собой некий контраст с ее внешним, довольно непритязательным видом. Настенные росписи выполнили явно художники талантливые, совсем не сельские. Богатая люстра сияла хрустальными подвесками. Много было икон в золотых окладах. Среди них привлекали внимание две, наиболее роскошные – Екатерины Великомученицы и Григория Просветителя.

Ни Аржанова, ни князь Мещерский, начальник ее охраны при двух командировках в Крым, не ведали о важной государственной тайне. В храме Св. Самсония Странноприимца тоже в воскресенье, но только 8 июля 1774 года, венчались Самодержица Всероссийская Екатерина Вторая и дворянин Смоленской губернии Григорий Потемкин. После данного события они сделали большие денежные пожертвования на обновление церкви и преподнесли ей в дар иконы святых своих покровителей.

С загадочной улыбкой и очень настойчиво светлейший князь Потемкин рекомендовал Анастасии Аржановой выбрать для совершения обряда венчания именно храм Самсония Странноприимца. Это был долгий разговор. Однако горечь в сердце не давала курской дворянке слушать великолепного Григория Александровича с должным вниманием. Ведь она его любила, и он об этом отлично знал.

Их роман начался в городе-новостройке Херсоне осенью 1780 года. Не стоило больших усилий губернатору Новороссийской и Азовской губерний соблазнить прелестную молодую вдову, приехавшую в Херсон, чтобы подать Потемкину прошение о назначении ей пенсии за мужа, погибшего в сражении при Козлуджи. Ночи, отданные жаркой страсти, свидания, происходившие то в городе, то за городом, открыли Григорию Александровичу не только бешеный темперамент госпожи Аржановой, но и другие ее качества: смелость, предприимчивость, незаурядный ум. При внешности, пленявшей взор любого мужчины, это была настоящая находка… для оперативной работы в секретной канцелярии Ее Величества.

Как ни странно, Анастасия Петровна дала согласие. Может быть, любовь к светлейшему окончательно вскружила ей голову. Может быть, наскучила одинокая вдовья жизнь в Аржановке. А может быть, она чувствовала в себе некую необычную силу и хотела испытать ее в разнообразных приключениях…

Князь Мещерский вместе с ординарцем сержантом Новотроицкого кирасирского полка Чернозубом первыми сошли на пристань у храма Самсония Странноприимца. Затем причалила вторая шлюпка, и кирасиры галантно помогли выйти из нее обеим милым дамам. Два приятеля Мещерского из обер-офицеров лейб-гвардии Измайловского полка, также служившие у Потемкина адъютантами, сами ловко спрыгнули на широкие, потемневшие от времени доски речной пристани. Затем вся компания направилась к церкви. Туман уже рассеялся. Лучи солнца освещали купол храма, выкрашенный голубой краской, и кресты на нем, покрытые позолотой.