— Конечно нет! — ещё более растерянно ответил он.

— А почему?

— Ну и вопросы у тебя с утра пораньше, — проворчал он, вернул голову в прежнее положение. Прикрыл ладонями лицо, потёр глаза.

— Нет, ну а всё-таки? Почему? — не сдержалась я, когда Кощей сел на постели ко мне лицом и смерил пристальным взглядом.

— Хотя бы потому, что у ребёнка должно быть двое родителей. А когда они ненавидят друг друга — это очень сомнительная семья, — ворчливо ответил он. Но всё-таки ответил.

— Ненавидят?.. — повторила за ним. — А ты в ней точно уверен?

— Я утрирую, — нехотя признал он. — Ненависть — слишком сильное слово. Недолюбливают. Я считаю её эгоистичной стервой, она меня — унылым занудным придурком.

— Извини, я, наверное, ещё не до конца проснулась. Что-то прямо образец тактичности с утра пораньше… — Зажмурившись, я тоже потёрла ладонью лицо, вдруг щёки гореть перестанут.

— Версия безумная, — рассеянно подтвердил Кощей, проигнорировав извинения. — Но имеет право на жизнь. — Я распахнула глаза, уставившись на него недоверчиво, а он усмехнулся. — Это в духе Аргаи: если чего-то не дают, взять это, не считаясь с чужим мнением. Мне сложно поверить, что она вдруг решила стать матерью, тем более с моим участием, но… Чёрт! Пойду умоюсь, — он тряхнул головой.

Я с удовольствием проводила поджарую фигуру взглядом до двери санузла и только после этого начала вставать.

Оказалось, проснулись мы рано, в начале девятого, и в это время в кафе было очень людно. Столовались ночевавшие в фурах дальнобойщики. Нам досталось несколько любопытных взглядов, но и только, обстановка царила дружелюбная. Повезло занять отдельный столик: что-то энергично обсуждавшие мужчины освободили его как раз тогда, когда мы вдвоём шагнули в зал.

Здесь было достаточно шумно, а соседи — достаточно увлечены едой и разговорами, чтобы и мы беспрепятственно могли продолжить обсуждение. Утреннюю версию с ребёнком единогласно решили отложить на самый крайний случай и обдумать другие варианты.

Помимо власти, нашёлся ещё один, вполне здравый мотив. Кощей признал, что про подселенцев они знали слишком мало, и отталкиваться в оценке их возможностей следовало не от прошлого опыта, а от целей противника. Если он хотел получить возможность протаскивать сюда своих сородичей, значит — неплохо понимал в перемещениях между мирами. И если Работин предложил Аргае возможность вернуться домой, та могла уцепиться.

— Думаешь, это невозможно? Но она же не дура — поверить на слово.

— Аргая умная, — кивнул он, нехотя ковыряя вилкой омлет с колбасой. Вряд ли тот уступал по вкусу моей глазунье, так что проблема явно была не в еде, а во внутреннем мире. — Не исключено, что он и правда что-то знает.

— А ты бы вернулся? Если бы получил такую возможность.

Кощей одарил меня долгим странным взглядом, опустил глаза.

— Это нереально. Даже если наш мир выжил, даже если в него можно попасть… Это уже совсем другой мир. Не тот, из которого мы уходили.

— То есть отказался бы?

Он кивнул и слабо улыбнулся.

— Эта действительность не так плоха. А я вряд ли осилю ещё раз начать всё с нуля.

— Аргая к этому готова? — Внимание зацепилось за это усталое «осилю», но уточнять настолько личное я постеснялась.

— Она верит, что наш мир пострадал не так сильно, как казалось. Не раз об этом говорила и жалела, что решилась уйти. Несмотря на то, сколько прошло времени. Корила себя за трусость, что согласилась уйти тогда.

— Тогда это и впрямь похоже на правду...

Кофе тут оказался самым паршивым блюдом, заказанный мной «Наполеон» — явно покупным и тоже невкусным, приторно-химическим. А вот выбранная Кощеем вертушка с яблоком и корицей — явно местного производства и выше всяких похвал. Он со смешком подвинул её ко мне, когда я, ковырнув торт, скривилась и убрала его в сторону.

— Ешь, — подтвердил, пока желание чего-то сладкого боролось с совестью. — Тебе требуется много энергии, способности развиваются.

От попытки разделить вертушку по-братски мужчина весело отказался, но кусочек с вилки я ему всё-таки скормила. И тут же уткнулась взглядом в тарелку, чтобы не пялиться неприлично на его губы.

Щедро пожертвованная вкусная булочка стала последней каплей, и я совершенно не представляла, как дальше можно будет спокойно с ним общаться и не выдать собственной уже совсем не дружеской симпатии.

Лихорадочно прикидывая, что спросить, вдруг вспомнила сон.

— Не представляю, — признался растерянно Кощей, выслушав пересказ. — Может, я тебе и с прошлым ерунды наговорил? Мы как будто поняли, кто враг, и сон должен был измениться иначе. Если только…

— Если только этот враг — не кто-то другой, — поддержала я. — Мы же вчера об этом думали. Тот, кто убивает потенциальных операторов и взорвал заправку, отдельно, а Работин со своими поисками оператора — отдельно. Этому типу некогда скакать по телам, у него такая работа, что он не может позволить себе оставлять собственное тело среди дня.

— У него может быть талантливый подручный, — предположил Кощей. — Но вообще-то ты права, цели явно разные. Кроме того, от прыгуна ты сумела защититься, вряд ли он просто так оставил добычу, а Работина никакая защита не остановила и не отпугнула.

— Ты поел? Пойдём! Я хочу попробовать собрать информацию по убитым, должно же их что-то объединять, кроме способностей!

— Это будет полезно. И можно на свежем воздухе посидеть, я видел, там есть подходящее место.

— Отличная идея, и погода как раз располагает! А нам точно не надо никуда мчаться?

— Пока непонятно куда, — улыбнулся он.

За мотелем имелся перелесок, а в нём — обустроенное место для шашлыков. Пара скамеек со столом, мангал, и всё это в шелестящей тени деревьев. День обещал быть жарким, а здесь оказалось чудесно.

Пока я, бормоча ругательства, возилась с ноутом, мужчина сидел по левую руку с закрытыми глазами, откинувшись на спинку скамейки, слегка запрокинув голову и вытянув ноги. Он выглядел очень умиротворённым и страшно отвлекал, так и хотелось прислониться к твёрдому плечу и тоже расслабиться, но приходилось сдерживаться, успокаивая себя тем, что сейчас не время. Надеюсь, когда приключения закончатся, я сумею придумать подходящий предлог для дальнейшего общения с Ейшем. Потому что… Да потому что хочу! Хотя бы понять, мне чудятся какие-то ответные мелкие знаки внимания или так сказывается его обычная забота о том, кого приручил, и точно так же он относился бы к любому подопечному?

Для начала я огляделась поблизости так, как делала на даче у Сан Саныча, и так же, как там, отловила несколько мелких шунтов. Из ярких пятен отчётливо сиял только Кощей, и это радовало. Значит, помимо прыгуна, на которого, похоже, исправно действует пульт, удалось оторваться и от Работина. Я попробовала наладить уведомление о приближении подселенцев, но быстро отказалась от этой затеи: проверять-то не на ком.

Решив этот насущный вопрос, я сосредоточилась на умерших операторах. Простейший вариант, с базами ФСБ, не сработал, туда меня не пускали, то есть какие-то операторы явно работали в штате. Пришлось искать в открытых источниках или как минимум не защищённых от людей вроде меня.

Полицейская база нашлась и открылась легко. Первым делом отфильтровала детей и стариков, потом перешла к более тонким настройкам.

Промучилась я в итоге достаточно долго, но сумела вычислить десяток случаев, которые подходили под описание преступлений, данное Берковичем, вряд ли он соврал. На отобранных записях городских камер прыгун проявлялся отчётливо, точно как на заправке. Попытки настроить поиск по свойствам сущности результатов не дали.

Проверив Работина, я обнаружила у него алиби на несколько случаев. На большинство, что уж там! Люди, зарабатывающие большие деньги, редко бездельничают днями в одиночестве. Киллера это не исключало, но чем дальше, тем более нелепой казалась идея с его виной. Похоже, в него мы вляпались совершенно случайно, когда приехали к Яге. Или её чуть раньше предупредил Илья? Не так уж сложно вычислить направление нашего перемещения по дорожным камерам и предположить, куда именно понесло Кощея, который полвека не выходил из норы и имеет очень мало знакомств.