Но если попрыгун — не из подселенцев, то что это? Для обычного шунта сложновато...

— Ейш, а ты понимаешь в работе этой штуки? — окликнула я через некоторое время соседа, как будто задремавшего.

— Что случилось? — спросил он и подвинулся ближе, чтобы заглянуть в экран. — Что ты пытаешься сделать?

— Пытаюсь найти хоть какую-нибудь информацию по шунтам. Но то ли запросы не те ввожу, то ли что, но про этих электрических тварей он ничего не выдаёт. Может, у тебя получится?

— С твоим пультом? — усмехнулся он. — Он твой. Для всех остальных бесполезен. — В подтверждение своих слов Кощей подался вперёд и легко пробежался пальцами по кнопкам. Прикосновение не оставило в поисковой строке ни следа. — Ты слишком увлеклась восприятием его как компьютера.

— Но он выглядит как компьютер и работает как компьютер, как его ещё воспринимать?

— Выглядит он так, как тебе удобнее сейчас. У тебя же сенсорный экран? Я только вот так могу с ним взаимодействовать, через тебя. — Он взял мою руку в ладонь. — Выпрями палец, что ты сжалась?

Я послушалась, но едва ли видела, что происходит в пульте. Правой рукой Кощей ухватился за спинку скамейки, почти обняв меня, левой — держал кисть. Плечом я прижималась к его груди, а голос звучал прямо над ухом. Его лицо оказалось так близко, что я чувствовала дыхание.

Долго возить пальцем по экрану он не стал. Чуть-чуть отстранился, но руку не выпустил.

— А если хочешь — можешь вообще создать трёхмерную иллюзию. Или вытащить какую-нибудь мелкую электронную пакость прямо сюда. С материальными объектами так не работает, а вот со всякой шушерой — запросто. Оператор со временем начинает влиять не только на шунтов, но и на окружающих людей, однако законы физики для него незыблемы.

— А у тебя как пульт выглядел? — спросила я глухо, пытаясь сфокусироваться на словах, а не на ощущении мягкого захвата и тепла под плечом. Сердце колотилось, уши горели, а в груди стоял горячий колючий комок.

— У меня не было пульта.

— Как это? — Я повернула голову, почти мазнув губами по его щеке. Кощей ещё немного отстранился. Слишком немного…

— Не было нужды. У нас существовала методика развития способностей без таких вот иллюзорных подпорок. Это достаточно удобно. Ты просто видишь перед собой почти реальным всё то, что хочешь увидеть.

— Типа очков дополненной реальности с нейроуправлением? — предположила оживлённо.

А глаза у него не целиком жёлтые. По краю радужки светло-коричневая каёмка, и крапинки разных оттенков — от рыжего до тёмно-шоколадного. Красиво…

— Да, типа, — усмехнулся он, не отводя взгляда. И замолчал, разглядывая меня столь же пристально, как я — его.

Жаль, что я не умею влиять на людей. Если бы умела, он бы меня сейчас точно поцеловал.

Так восхитительно близко — и так невыносимо далеко…

Взгляд жёлтых глаз скользнул по лицу вниз, задержался на губах. Я затаила дыхание.

Если бы хватило решимости, сама бы его поцеловала!

Почти хватило. Не хватило времени. Я уже почти подалась вперёд, когда Кощей отвернулся.

Сдержать раздосадованный вздох не удалось.

— С классификацией ты замахнулась, — продолжил он как ни в чём не бывало. Выпустил мою руку. Отстранился. — Оператор может многое, но не вдруг по щелчку пальцев получить то — не знаю что. Если бы всё было так просто, мы бы их не изучали.

— Да, наверное, — согласилась уныло.

От разочарования и иррациональной обиды к горлу подкатил ком и запекло глаза, я прикусила губу изнутри, пытаясь отвлечься. Не хватало разреветься на ровном месте! Ну не поцеловал, он же не обязан мысли читать! И вообще ничего не обязан. Спасибо, что нянчится и спасает, хотя десять раз мог плюнуть и отдать в другие руки, тем же безопасникам, и совесть была бы чиста. А что я там себе ещё надумала и намечтала — исключительно мои проблемы.

— Единственное, для различения шунтов можно, например, поставить насыщенность цвета в зависимость от силы.

— Угу.

— Связаться бы с кем-нибудь из операторов… Не хочется для этого выходить на контакт с ФСБ, но другого варианта я не вижу. Они же защищаются, ты проверяла?

— Ага.

— Хотя можно попробовать кого-то из них вычислить по косвенным признакам…

— Ага.

— Наташа, ты меня вообще слышишь? — окликнул он.

— Слышу, — проворчала расстроенно, тупо пялясь в экран.

Никак не получалось взять себя в руки, и уговоры не помогали. Глупо дуться на мужчину за то, что он не отвечает тебе взаимностью, самое глупое, что можно придумать в такой ситуации. Но так хотелось, чтобы ответил! Казалось, что все эти мелкие жесты — не просто вежливость и поддержка...

Кощей откинулся на спинку скамейки, ещё немного отодвинувшись. Я попыталась сосредоточиться на дыхании, чтобы сдержать непрошеные слёзы.

Наташа, ну соберись! Нашла, когда и из-за чего!

Не помогало. Проще пойти и прореветься тихонько в душе, а потом уже…

— Не сердись, я… — начал он мягко, понимающе.

— Пойду кофе возьму, — перебила я. Потому что если сейчас окажется, что он всё понял, и начнёт рассказывать про то, какая я «хорошая, но...» — это добьёт вернее всяких прыгунов. Точно разревусь. Прямо при нём! И если за первый раз мне стыдно не было, то сейчас… да я с ним вообще разговаривать не смогу.

Но подняться мне мужчина не дал. С глубоким шумным вздохом положил руку на плечо, так что я снова почти оказалась в его объятьях. Замерла от неожиданности, обернулась к нему — не то сама, не то повинуясь тёплым пальцам, который легли на подбородок. Мгновение глаза в глаза, когда я опять забыла, как дышать.

«Если опять не поцелует — придушу», — мелькнула суматошная мысль, а в следующее мгновение его рот поймал мои приоткрытые губы.

Несколько долгих секунд я боялась шелохнуться, словно если посметь это сделать, волшебство мгновения сразу же рассыпется, всё окажется обманом и сном. Рука, которую я подняла, чтобы обнять мужчину за шею, показалась прикованной к гире, а решиться дотронуться было — словно сунуть пальцы в пламя. Понадобилось нешуточное усилие, чтобы переступить через это ощущение.

Пламя оказалось нестрашным. Тёплым и ласковым.

Ладонь скользнула по плечу, по шее, на затылок, в мягкие короткие волосы, изумительно приятные на ощупь.

Целовал Ейш нежно, но — уверенно. Тёплые и сухие, слегка обветренные губы осторожно прихватывали мои, язык — дразнил, пробуя на вкус. Я закрыла глаза, полностью отдаваясь ощущениям — жару поцелуя, прикосновению твёрдых ладоней, одна из которых придерживала за поясницу, а вторая не спеша прошлась по щеке, огладила ухо, шею, нырнула в распущенные волосы.

Я отвечала охотно, с удовольствием, стараясь прижаться теснее. Обнимала, гладила его спину и мечтала о том, чтобы этот момент не заканчивался.

Тщетно, конечно. Спустя вечность Ейш отстранился. Я распахнула глаза, поймала внимательный взгляд блестящих золотом глаз. Ещё один короткий, быстрый поцелуй — словно точка в предложении, и объятья ослабли. Только выпустить себя я не дала, подалась ближе, прижалась горящей щекой к плечу. Пару долгих секунд Кощей не шевелился, а потом крепко, судорожно стиснул меня в объятьях. Хватку он тут же ослабил, но отпускать вовсе не стал.

— Я должен был сдержаться, — наконец проговорил он еле слышно. — Это… всё осложняет.

— Жалеешь? — уронила я и замерла.

— Нет, — прозвучало уверенно и куда твёрже, чем прошлые покаянные рассуждения. — Главное, чтобы не пожалела ты.

— Вот ещё, — буркнула я, старательно давя шальную улыбку. Хорошо, что он сейчас не видел моего лица. Подумал бы что-нибудь нехорошее про умственные способности…

Ейш глубоко вздохнул, положил тяжёлый подбородок мне на макушку. А я вдруг почувствовала себя поразительно спокойно и уверенно.

Мы со всем справимся и во всём разберёмся. Вот теперь — точно. Не знаю, почему он решил меня поцеловать, что и почему чувствует, выльется ли моя влюблённость во что-то более серьёзное, но точно хочу проверить. А всякая нечисть только мешает, поэтому надо с ней разобраться. Желательно — поскорее.