— А у тебя нет никаких результатов исследований, которые вы проводили в своей лаборатории? В родном мире, — заговорила я, не шевелясь.

— Есть. Но там же технические наработки, я не думаю, что получится разобраться. Я сам первый не пойму, не специалист же.

— А за ними надо ехать в убежище?

— Нет, на мотоцикле есть устройство для доступа. Что ты надеешься найти?

— У меня не складывается картинка, — призналась задумчиво. — Откуда всё-таки берутся шунты? И самое главное, как они живут там, откуда приходят? Это же какая-то форма жизни, значит, она должна существовать в некоем биоме — ну кроме той, что оказывается в других мирах. А ещё непонятно, зачем подселенцам тела. Ну то есть… Если им нужны тела, значит, в родном мире у них подобное «приспособление» тоже есть, так?

— Не обязательно, это может быть… ну вроде скафандра, приспособление для нормального существования в чужой среде. Я не думаю, что тебе помогут наши записи.

— Почему? Про подселенцев я помню, у вас на родине их не было. А общие исследования?

— Мы не успели ничего установить точно. Был десяток гипотез, несколько спорных даже на существующем уровне знаний теорий, их проверяли, опровергали, придумывали новые. Побочный эффект — найденный проход в ваш мир.

— Жаль, а я так рассчитывала! — вздохнула сокрушённо.

— То есть не пойдём? — с мягкой иронией спросил он.

— Пойдём. Ты обещал объяснить мне, как эта штука летает. Я, кстати, давно хотела сказать, что в шоке от надёжности вашей техники. Ей столько лет, а она работает!

— Не вся, я же говорил, — усмехнулся Кощей. — А если ты про способность мотоцикла к полёту, то установка собрана по большей части из произведённых здесь деталей. Есть пара штук, которые нельзя заменить, ваши техпроцессы ещё не дошли до такого, но вот они как раз живучие при правильном хранении.

— А как же ты их собрал, если в мир не вылезал? Или опять проекция? — предположила я и всё-таки заставила себя отстраниться. Моя бы воля — весь день так просидела. Но не сейчас.

— Проекция, — подтвердил он. — Пришлось повозиться и помучиться, подбирая материалы, но работает же. Идём? — предложил ещё раз.

Я кивнула, смутно ощущая невнятную неловкость. А вдруг это был случайный порыв? Как себя с ним вести?

Сложила ноутбук, поднялась из-за стола, зажала под мышкой, благо аппарат был совсем лёгким. Причём, кажется, легче, чем раньше. Или у меня на радостях сил прибавилось?

Кощей обошёл стол, и мы зашагали в сторону стоянки. Я тут же заметалась, стоит или нет подцепить его под руку. Почти собралась с духом, когда он решил дилемму самым простым образом: поймал мою ладонь и переплёл пальцы. Внутри от этого прикосновения ёкнуло, сердце опять суматошно заколотилось в горле, но я очень постаралась не вцепляться в мужскую руку как утопающий.

Похоже, делать вид, что ничего не было, он не собирался и, единожды приняв решение, следовал ему более уверенно, чем я. Ну ничего, привыкну!

Пока дошли до мотоцикла, удалось немного взять себя в руки. Внутри всё по-прежнему трепетало, губы норовила растянуть счастливая улыбка, но мысли уже не состояли из одних восторженно-тревожных междометий. На месте же и вовсе удалось отвлечься на что-то, кроме личного.

Как работала установка, заставлявшая мотоцикл летать, так и осталось непонятным. Можно было и не пытаться въехать, но я с умным видом рассмотрела непонятные штуковины, втиснутые вокруг обычных агрегатов, по большей части под пластик обвеса. Потом Кощей поднял сиденье, и там обнаружился странный клубок, который я бы без посторонних подсказок приняла за кучу мусора, причём подгнившую. Непроизвольно принюхалась, но гадость если и пахла, то несильно. Мужчина вытянул оттуда один из проводов, а я поинтересовалась:

— Это что за мерзость?

— Информационный блок, — улыбнулся он. — Потомок иммигрантов.

— Это как? — Мы сообща нашли в ноутбуке USB-порт, которого там пару минут назад точно не было, и разъём каким-то чудом подошёл. То ли пульт подстроился, то ли у этого блока какие-то хитрые универсальные переходники.

— Он биоэлектронный, самовоспроизводится, — пояснил Кощей, запуская в мерзкий клубок руку.

— То есть оно ещё и живое? — содрогнулась я.

— Условно.

— Не укусит?

— Ты же не боишься кисломолочных продуктов или дрожжей? — рассмеялся Ейш. — Тут субстанция посложнее, но она не разумная и не хищная. Так, получаешь?

— Не понимаю, как именно, но да, я нажала «принять». — Как получается, что пульт — воплощение моей связи с миром, но в него можно записать информацию со стороны, я не поняла, но спросить не успела, Кощей вдруг сосредоточенно нахмурился и замер. — Ты чего?

— Получил ответ от Горыныча с номером телефона. Надо ему позвонить.

— Плохие новости?

— Не знаю, сообщение совсем короткое. Но кажется, он взволнован.

Проблему с отсутствием телефонов Кощей решил просто: обратился к администратору в «Мстеле» и дал денег, так что трубку для одного звонка получил без разговоров.

Очень хотелось подслушать, но я дисциплинированно стояла в стороне и только пыталась угадать по выражению лица, насколько всё плохо. Надеялась на лучшее, но по скупой мимике Кощея попробуй пойми!

Говорил он недолго, едва ли с минуту, потом с благодарным кивком вернул телефон хозяйке и выразительно протянул мне руку. Я ухватилась за крепкую ладонь и позволила вывести себя наружу.

— Ну что там? — не утерпела через пару шагов, потому что проясняться самостоятельно ситуация не спешила.

— Да толком не понятно. — Он бросил на меня насмешливый взгляд, легко прочитав по лицу всё, что думаю. — Его очень встревожило происходящее — и предательство Аргаи, и прыгун. Сказал, что это не телефонный разговор, и сообщил, что вылетает. Надо где-нибудь купить трубку, чтобы созваниваться.

— А его не собьют? Я, пока летели, очень переживала, чтобы нас не приняли за опасный объект. И не смешно совершенно!

— Смешно, — возразил он. — Ты что, решила, он дракон и своими крыльями машет? Нет, он на самолёте вылетает. Пассажирском, первым рейсом.

— А, кхм. Ну да, — смутилась я. — Но кто ж виноват, что, кроме тебя и Яги, все остальные персонажи у вас — не очень человекообразные? Ты про птиц говорил, а вот Горыныча обошёл.

— У него был голографический проектор, — пояснил Кощей. — Правда, сдох быстро, пару лет не продержался, пришлось в богатыри идти, но для рождения легенды хватило.

Довольный Василий обнаружился в комнате, наверное просочившись туда через открытую форточку в ванной. Он деловито умывался, возлежа посреди моей кровати, и выглядел сытым. На морде обнаружилась пара подсохших царапин — судя по всему, следы выяснения отношений с аборигенами. Я села рядом, почесала его за ухом, наблюдая, как Кощей деловито осматривается, собирая немногочисленные пожитки.

— Ты думаешь, Горыныч тоже может быть предателем? — спросила я. Сложно не заметить, что настроение после разговора у него испортилось. — Кстати, а почему вообще Горыныч?

— Вообще он Гоярын, это местные как-то так исказили, прилипло, — отозвался Кощей, свалив куртки и шлемы на край постели. Сел напротив меня, уставился странно пристально.

— Ты подозреваешь, что он может быть на стороне врага? — повторила я вопрос.

— Что? — растерялся он. — Нет, что ты. В этом смысле на него можно положиться.

— А в каком нельзя? Ты явно не рад его визиту.

Кощей ответил слабой усмешкой.

— У нас… сложные отношения. В общем-то, как и со всеми сородичами. Я же говорил. Не волнуйся, он будет кстати. У него самый большой опыт охоты на шунтов, да и стреляет Гор отлично.

Через мгновение Ейш, словно решившись, протянул мне руку. Я без сомнений вложила свою ладонь, а потом и вовсе, повинуясь мягкому нажиму, перебралась к нему на колени и на последовавший за этим поцелуй ответила охотно.

Целовались долго, со вкусом, так что я очень быстро выкинула из головы богатырей и прочие глупости.

Осторожность Ейша восхищала. Несмотря на жадную чувственность поцелуя, мужчина не распускал рук, хотя вряд ли я бы стала возражать. Обнимал за талию, гладил по спине и шее, ерошил волосы, но не пытался зайти дальше. Нежные, чуткие прикосновения — изучающие, приучающие. Я и раньше без сомнения доверяла ему свою жизнь, а теперь пропало малейшее напряжение и тревога.