– Ой-ёй…
– Народ весь в непонятках стоит, но не лезут – привыкшие. Там и не такое видели, сама знаешь. Этот тоже на меня вылупился, за голову держится, мычит чё-то, кровь идет… Я и сам перетрухал поначалу, но адреналин у меня, видимо, вжарил, вот я и не свалил. Тем более по глазам-то я вижу, что он понял, о чём я говорю. Ну вот… Это, к слову, о маминой нерешительности и проблемах из-за этого…
– Подожди – а чем всё закончилось?
– Да ничем. Ногами его отходил немножко, плюнул и оставил. За него никто не впрягся, а он меня и так понял. Я ему сказал, чтобы больше в сторону мамы даже не смотрел. А если еще раз что-то такое услышу, яйца отрежу.
– Ужас – скривилась Элина. Пусть она никогда и не была особо впечатлительной, но всё же всё, что касалось семьи, трогало ее до глубины души. – Макар… А вдруг он в полицию бы пошел?
– Я тебя умоляю – усмехнулся вожатый. – Кто бы разбираться стал? Кому он на хер нужен?
Ее удивило, с какой легкостью Макар говорил о том, что произошло. Но, с другой стороны, она понимала, что уж кто-кто, а племянник точно не стал бы сожалеть ни о чём подобном. Да и не о чем тут было сожалеть. Его мать обидели, и уж кому, как не ему было ее защитить. А что до ее обидчика – Вова Мищенко получил по заслугам.
А, может быть, он и вовсе еще легко отделался? Кто знает? Иногда Элине казалось, что Макар способен на вещи и похуже этого…
Нужно было возвращать разговор в прежнее русло.
– Слушай, ну, с другой стороны, у твоей мамы было куча качеств, которых у меня никогда не будет – парировала Элина. – Ее люди любили. Всегда. И успокоить она умела, чтобы ни случилось. А руки у нее какие были золотые. У меня дома до сих пор ее картины весят, которые она мне дарила. И портрет мой тоже.
– Да, у меня тоже где-то работы ее остались…
Они прошли мимо покачивающихся от ветра берез и оказались у ровных рядов гостевых домиков. В теплом свете фонарей казалось, будто они списаны из детской уютной сказки, которую читают на ночь детям – маленькие и аккуратные, с лавочками у каждого дверного проема и красивыми клумбами. Для полноты сказочной картины не хватало только печных труб, торчащих из крыш.
Мак подметил красивый пейзаж, но признавал довольно скучную действительность. Вожатый знал, что здесь жили только сотрудники лагеря, которые не были приставлены к отрядам. То есть все, кроме таких, как он сам. А жаль, ведь чуть меньше половины домиков сейчас наверняка пустовали. Многие работники предпочитали уезжать после рабочей смены обратно в Ладный на лагерном автобусе и не проводить здесь сутки на пролет. Понять их можно было, но вот сам Макар уже не раз думал о том, как было бы здорово после дня работы спать не в тесной вожатской и делить комнату с кем-то еще, а уходить сюда – в тишь и уют.
Что ж – мечтать не вредно.
– Ну всё, притопали – подытожил Мак. – Шуруй спать, а то ты бледная, как моль.
– Ну спасибо – обиженно ответила девушка.
Вожатый собрался уходить, но Элина вдруг его окликнула:
– Постой… Макар, ты же знаешь, что мы всегда может вот так поговорить? В любое время?
– Знаю – буркнул племянник, не понимая, к чему она клонит. – И что?
– Нет, ничего… Просто не стесняйся говорить, если… Если есть, что сказать. Вот. Это ведь важно. Учитывая, что друзей у тебя здесь пока нет. Извини, конечно…
– Не всем нужны друзья, Эль. Иногда без них просто легче. Народная мудрость. Короче, иди спать. Спокойно ночи.
Макар быстрым шагом отправился в сторону корпусов и не стал оглядываться назад, пусть и знал, что Элина наверняка еще продолжает смотреть ему в след.
Дождь стал подступать к лагерю с самого раннего утра.
Когда Макар вел свой отряд в столовую, непогода еще не успела разгуляться и позволила пионерам после завтрака вернуться в корпус относительно сухими. Однако почти сразу после этого дождь накатил с такой силой, что, казалось, своими массивными каплями наделает в крыше дырок.
Во время ливня Ольга Викторовна, облачившись в дурацкого вида дождевик с цветочками, обошла все корпуса и еще раз напомнила вожатым, что дневного и вечернего мероприятия сегодня у них уже точно не будет, а на обед и ужин дети должны выходить с зонтами, в теплой одежде и в резиновых сапогах, если таковые имелись. Макар же тем временем, помня о том, что именно старшая воспитательница рассказала Элине о вероломно проваленном им мероприятии, демонстративно не разговаривал со стукачкой, чего она сама, правда, толком и не заметила.
Как и было обещано, к полудню Артур Гекович и пара его работяг на грузовике развезли по отрядам те самые обещанные дуйки – здоровенные теплонагреватели, которые больше напоминали двигатели от небольшого самолета. Шум от них стоял приличный, но Мак понимал, что лучше уж пусть он будет глохнуть, чем мерзнуть. Ну и дети, разумеется, тоже. Тепло разносилось по всему корпусу довольно резво, и уже совсем скоро агрегат пришлось на время выключить, так как пионеры стали жаловаться на жару, а отдельные умники и вовсе решили открыть окно, из-за чего залили водой весь подоконник.
Еще до обеда Зоря затеяла в отряде масштабную уборку комнат, которая заключалась в избавлении от мусора и наведении порядка в личных тумбочках пионеров, где за несколько дней уже успел образоваться бардак. Помимо прочего, в ходе рейда была изъята даже контрабанда в виде чипсов и газировки, не ясно как попавшая в руки злостных нарушителей. Макар грешил на местную охрану, которая не удосужилась проверить даже его вещи на наличие запрещенных “продуктов”, которых у Мака в тот момент имелось в весомом достатке. Чего уж тут говорить о пионерах…
На обед отряд отправился уже в самый разгар непогоды. У большинства детей, как оказалось, имелись не только зонты, но и дождевики, а вот у самого Мака не было ничего, что могло бы укрыть его от проливного ливня, кроме капюшона от толстовки. Проситься к Зоре под зонт он тоже не стал, ибо большего унижения в этот момент он и представить себе не мог. Однако по ходу дела напарница не побрезговала и сама позвала его к себе, но вожатый в присущей себе манере отказался, чтобы потом вдруг не остаться у девушки в должниках. После обеда вожатый вернулся в корпус вымокшим до нитки, продрогшим и раздраженным. В скором темпе Маку пришлось снимать с себя одежду и искать в сумке сменку, а вымокшие вещи отжимать над раковиной и развешивать на батарее, в надежде на то, что они когда-нибудь высохнут.
Очень некстати в комнате появился и Валера, облаченный в ярко желтый дождевик – не менее нелепый, чем у старшей воспитательницы – и вооруженный внушительных размеров зонтом. Видок у него был придурочный, но к этому Мак за несколько прошедших дней уже начинал привыкать.
– Ой, а ты чего такой мокрый? – задал искренний, но крайне глупый вопрос сосед.
– Вспотел, Валер – сыронизировал Макар, хотя по голосу нельзя было сказать, что он шутит. – А ты сам-то как думаешь, дубина? Чё встал?! Дверь закрой! В пещере родился, что ли?
– А! Точно, извини – очухался лопоухий и поспешно исполнил приказ. – Ты бы сказал, что у тебя нет ничего от дождя. Я бы тебе дождевик дал, ну или зонтик. Мне не жалко…
– Охотно верю – оборвал соседа Мак. – Я тебя услышал. В следующий раз обязательно попрошу твоей помощи.
– Хорошо. Обращайся – улыбнулся Валера, не поняв сарказма Мака.
Разоблачившись, доходяга уселся на свою идеально заправленную постель и вновь достал из-под кровати насекомых. Открыв пластмассовую крышку, Валера насыпал в специальную кормушку крошечные зернышки, что служили пищей для муравьев, а после бережно ее закрыл. Разместив формикарий на кровати, он уселся напротив него и стал любоваться своими зверюшками. Наблюдать за этим зрелищем Макару было несколько неловко, но в эти моменты он старался вообще не обращать на Валеру никакого внимания. Казалось, что вожатый чувствовал бы себя гораздо более уютно, если бы его сосед притащил к себе девушку и занялся с ней страстным сексом, никак не стесняясь присутствия Макара. Вариант, разумеется, абсолютно невозможный, но всё же гораздо более лучший, чем тот, что вожатый наблюдал в данный момент.
