– Нас, кстати, тоже трое – решил разрядить ситуацию Валера, показывая пальцем на заднее сидение.

– Да? А кто третий? – спросила Зоря с интересом, прежде чем ужаснуться от увиденного.

Окно джипа позади водителя тоже опустилось, а за ним из темноты показалось угрюмое лицо в темных очках. Всё с той же застывшей на лице гримасой недовольства и скуки, Макар скупо кивнул Зоре, после чего эту немую и неловкую сцену прервала мать Валеры.

– Ой, девочки – а чего мы стоим-то посреди дороги? Зеленый горит. Увидимся в лагере. Езжайте аккуратно – весело сказала женщина и тронула машину дальше по трассе.

Настя отправилась вслед за джипом только спустя несколько долгих секунд, как только отошла от увиденного.

– Стоп…Макар? Это ж был Макар? Я же еще не совсем слепая, да? – настойчиво спрашивала Настя, хоть и сама прекрасно знала ответ на свой вопрос.

Зоря опустошенно вжалась в сидение машины, не желая верить своим собственным глазам. Хотя почему нет? Прошедшая бурная ночь и нынешний день складывались слишком уж хорошо, поэтому их обязательно должно было омрачить что-то плохое. Но чтобы настолько плохое…

– Ты же говорила, что он не едет на вторую смену – сказала Карина так, будто уже была готова повернуть обратно и никуда не ехать.

– Ну да, и я так думала. О нем ведь и речи даже не шло – разводила руками Настя, не переставая жать на педаль газа и уже позабыв о своей неуверенности на дороге. – Да и Оля про него ни чё не говорила. Хотя…вряд ли у нее кто-то про Макара спрашивал. Кому он сдался…

– Я не спрашивала – помотала головой Карина. – Мне просто Зоря сказала, что он вроде как сам говорил, что не поедет.

– Вот и я не спрашивала. Все просто понадеялись, что он сам не захочет переться на второю смену, вот и всё. А тут вот вам – пожалуйста. Это, получается, мы зря вчера пили за избавление от чудища, да?

– Вы только ему про это не говорите…

– Да не бойся ты, Карин – не скажем. С чего бы вдруг? Только мне вот интересно – а Оля вообще в курсе, что он тоже едет?

– Элина Вадимовна уж точно в курсе – ответила Зоря в пространство.

Повисло неловкое молчание. Настя нервно выдохнула и будто-то бы замедлила скорость езды, словно теперь ей уже совсем не хотелось попасть в лагерь.

– Уйду – с обидой сказала Зоря. – Опять поставят с ним – уйду. И даже думать не стану.

– Э, ну-ка стоять! Тормози коней. Это чё за психи такие? Ты же говорила Эле, что больше не хочешь с Макаром на отряде работать, правильно? – с надеждой в голосе спросила Настя. – Или так и не сказала?

– Говорила.

– Ну вот. Тебе-то чё переживать?

– Но я и сама не думала, что его в лагере оставят после…всего.

– Так тебе какая разница?

– Большая. Всё равно не факт, что Эля меня опять не попросит с ним стоять на отряде. Не, я ее, конечно, люблю и уважаю, но это будет уже перебор…

– Понятное дело, что перебор. Ты ж не нянька – подтвердила доводы подруги Настя. – И так с ним намаялась всю первую смену, поэтому хорош. И даже не смей соглашаться. Не уволит тебя Элина, не переживай.

– Мы с тобой, не бойся. Всё хорошо будет – спокойным голосом сказала Карина и по-детски взяла Зорю за руку, заставив ту невольно улыбнуться.

– Да я и не боюсь… Еще бы я Макара боялась, обойдется. Просто обидно, что после всех его выкидонов его опять с распростертыми объятьями принимают.

– Он родственник Элины, Зорь. Зря мы понадеялись, что она его турнет… Ой, да и пофиг на него. С тобой его не поставят – это главное. Так что успокойся.

– Ага. Только вот чё будет, если он кому-то из вас достанется? Вы-то отказаться вряд ли сможете. Они же не будут футболить Макара от одного отряда к другому. В крайнем случае – в приказном порядке назначат на ваш отряд, да и всё. Вот и будете расхлебывать.

В салоне вновь повисла тишина. Настя и Карина уже наверняка обдумывали доводы, которые они могли бы привести, чтобы только не работать бок о бок с опальным Макаром Закрепиным. И всё же, судя по затянувшемуся молчанию, раздумья не привели девушек хоть к какому-то подобающему варианту.

– Ладно. Давайте сначала до лагеря доедем, а там уже посмотрим. Чё заранее себя хоронить? – сказала Настя и снова надавила на педаль газа, постепенно восстанавливая прежнюю скорость.

Макара подташнивало. Минувший день у него выдался далеко не самым легким и приятным, что напрямую отразилось на нынешнем состоянии горе-вожатого.

Покончив с первой сменой, на междугороднем автобусе он добрался до Ладного уже глубоким вечером, а до своей квартиры Мак и вовсе дополз только к девяти часам, конечно же не забыв предварительно пройти через алкомаркет. Связка купленного им любимого пива навивала мысли о грядущем приятном вечере, который он собирался провести только наедине с собой любимым, активно бездельничая.

Поначалу всё складывалось по плану. Одна банка пива непринужденно и бодро шла вслед за другой. Макар быстро хмелел и даже начинал дремать, расслабленно сидя на диване в одних трусах. Однако его организм всё время норовил очнуться. В какой-то миг ему начинало казаться, что он слышит неразборчивые отзвуки детских голоса где-то вдалеке. И каждый раз, когда накатывающий на него сон вновь прерывался, разозлившийся Мак сперва хотел выйти в коридор и наказать зачинщиков беспорядка, нарушавших общий покой после отбоя. Правда уже мгновение спустя он понимал, что всё еще продолжает сидеть в своей квартирке перед телевизором, держа недопитую банку в руке и ощущая запах тлеющей в пепельнице сигареты. Он был не в лагере, а всего лишь дома, и вокруг, разумеется, не могло быть никаких пионеров, только если они не прятались от него в самых темных углах его квартирки.

Вновь и вновь Мак делал большой глоток пива, затягивался куревом и откидывался на спинку дивана, чтобы затем повторить всю эту карусель заново, раздражаясь с каждым разом всё больше.

После полуночи сон окончательно его покинул. Организм Макара, успевший привыкнуть за первую смену вставать и засыпать в определенное время, никак не мог понять, что ему нужно делать, и в итоге решил вяло бодрствовать, чем не на шутку разозлил своего хозяина.

Психуя и не желая больше слышать голоса несуществующих детей, Макар включил во всей квартире свет и стал искать себе занятие. Слоняясь из угла в угол, ему пришла в голову мысль постирать всю свою одежду, привезенную из лагеря. Воняла она так, что в пору было вызывать обеззараживающую бригаду, чтобы хоть как-то улучшить сложившуюся ситуацию. Пока его вещи монотонно крутились в старой стиральной машине, которая кряхтела и стучала по кафелю с каждым оборотом, словно скелет своими костями, Мак принялся очищать кроссовки, на которые из-за скопившейся на них пыли и грязи было просто больно смотреть. Шлепки, правда, выглядели еще хуже и всем своим видом говорили своему хозяину, что более они не протянут и двух дней носки, из-за чего их всё же пришлось отправить в расход, прямиком в мусорку.

Очнулся Мак только под утро. Влажные вещи он развесил сушиться по всей ванной, ибо его хмельной и не выспавшийся мозг так и не догадался вывесить одежду на улицу. Сумка вожатого также была освобождена от всяческого хлама и мусора, а обувь милосердно почищена по мере возможности.

Больше заняться Маку было нечем. День этот, который начался для него еще в лагерной постели, выдался чересчур долгим и трудным, но только сейчас Макар нашел в себе желание и возможность упасть на диван и провалиться в долгожданный сон, не взирая не первые лучи рассвета. Теперь у него не было сил обращать внимание ни на отзвук мерещащихся детских голосов, ни на писклявый звон дурацкого будильника, который продолжал настойчиво будить его по лагерному расписанию.

Проснулся Макар только во втором часу дня.

Голова была налита свинцом, а веки казались такими тяжелыми, что раскрыть их удавалось только с большим трудом. Как и всегда, Мак сел на диване, закутался в одеяло и еще какое-то время неподвижно сидел, тупо уставившись в потолок и стараясь заново не уснуть. Часы на телефоне показывали 14:11 – скоро ему вновь предстояло собирать все свои пожитки и отправляться в “Ювенту”.