– И ведь бежала, пока не рухнула… Тыква чокнутая!

Доносит меня до медпункта, где кладёт на кушетку и, тяжело дыша, покачивается. Завидев Ахматгариева, медсестра роняет недоеденный пирожок и бежит к молодому человеку:

– Вам плохо?

– Ей помогите, – хрипло выдыхает Марат. – Ковка упала в обморок!

– Она притворяется, – беспечно отмахивается медсестра и, заискивающе улыбаясь, протягивает Ахматгариеву неполную бутылку. – Выпейте.

Но Марат игнорирует воду и смотрит на меня, жаля взглядом.

– Притворяется?

В его голосе появляются рычащие нотки, и я резко сажусь на кушетке. Протягиваю руку и отбираю у медсестры бутылку, осушаю её несколькими глотками и хрипло говорю:

– Спасибо, мне уже лучше. Я… Пожалуй пойду.

– Ковка! – вспылил Марат, и я вздрагиваю от его окрика. – Ты совсем поехавшая?

– Нет же! – возмущаюсь я и набираю в грудь воздуха, чтобы объяснить недоразумение.

Но мне не дают и шанса высказаться.

– У тебя два неуда, – обрывает Ахматгариев и стремительно уходит.

– Стой! – вскакиваю, но тут в медпункт вваливаются взволнованные сокурсники, и я невольно отступаю. – Эй… Вы чего?

Кажется, что девушки меня сейчас раздерут на чехлы для сотовых, да и парни присоединятся. Вперёд вылезает Лола и, подняв руки, требует:

– А ну освободили помещение!

Но мою подругу никто не слушает. Меня обступают и начинают дёргать за руки, а кто-то и за волосы. От вопросов, летящих со всех сторон, я на миг теряюсь.

– Он тебя не уронил? Марат тебя досюда донёс? Без передышки? Ты нарочно упала?

– Ага, – разозлившись, огрызаюсь я. – Специально взмокла, как слон после купания, и решила прокатиться на Марате, чтобы навеки запомнил запах моего пота!

– Нет, ну вы нормальные? – встревает Даша. – Зачем Тане притворяться?

– Чтобы Марат тебя на руках носил, – высоким от ревности голосом обвиняет Королёва.

– Лиз, я даже не подозревала, что он меня действительно поднимет, – признаюсь со смешком.

– Верно, – высокомерно кивает она. – На первом курсе тебя вшестером тащили. Ты похудела?

– Ничуть, – сухо отрезаю я.

– Выходит, что никто из парней и в подмётки не годится Марату, – самодовольно подытоживает она и бросает так снисходительно, будто лично тащила меня на своём горбу: – Слабаки!

– Да она скользкая была, как мокрый тюлень! – возмутился прихрамывающий Иван. – Я бы и один справился, но не мог нормально ухватиться.

– Ты кого тюленем назвал, ушлёпок? – злится Лола.

– Э… – он виновато улыбается и отступает, не желая портить отношения со второй красавицей университета, лишь бы доказать первой, что не слабак. – Я не имел в виду её комплекцию. Прости, Тань. Ты не обиделась?

Смотрит заискивающе.

– Обиделась, – честно отвечаю я и усмехаюсь. – Но теперь это не важно. Староста – Марат. Вот перед ним теперь и трепещите. Ясно?

Решительно расталкиваю всех и иду обратно в женскую раздевалку. Подруги следуют за мной и пытаются утешить. Я молча стягиваю с себя мокрое и закидываю в мешок. Принимаю душ и одеваюсь, хотя всё тело стонет и жалуется на отсутствие сил, упрямо бреду в главный корпус.

– Идём в столовую? – нарочито весело предлагает Лола.

Я мотаю головой, у меня сейчас кусок в горло не полезет. В голове крутится калейдоскоп самой ужасной физкультуры, которая только была у меня в жизни, и даже позор первого курса отходит на второй план.

– И куда только Майгуров улизнул? – сочувственно посматривая на меня, ворчит Даша. – Устроил цирк с конями и сбежал!

– Скорее это я цирк устроила, – мои губы подрагивают в улыбке. Даже если у меня нет сил, но чувство юмора осталось. Смотрю на девочек и добавляю: – И конь был только один, но скакал так, будто сбежал от всадников Апокалипсиса!

Подружки начинают хихикать, и Лола добавляет:

– Скорее Слейпнир… Помните, на мифологии рассказывали про восьминогого жеребца!

Мы уже хохочем в голос, как Даша отзывается:

– А по мне, так Сивка-Бурка и Иванушка Дурачок в одном кентавре!

У меня от смеха текут слёзы, и на душе становится легче. Подумаешь, стала посмешищем университета! Кто-то улыбнулся, кому-то жить веселее стало. А от меня не убудет!

Вхожу в столовую, полную гула голосом и устало плюхаюсь на одну из лавочек, как внезапно устанавливается тишина, и все смотрят на меня. Приподнимаю бровь:

– Что? Не говорите, что я села на кнопку!

Сокурсники начинают посмеиваться, и Вера шепчет на всю столовую:

– Вообще-то да. Ты не почувствовала?

По моему состоянию после жуткого забега, я с тем же успехом могла с размаху сесть на игольчатый коврик йога, и не понять этого. На миг прислушавшись, иронично фыркаю:

– Врёте!

– А вот и нет, – Лиза прикрывает рот во время смеха. Она красивая, но почему-то стесняется своих зубов. – Там кнопка, Тань. Точно!

– Ясно, – притворно закатываю глаза. – Издеваетесь над бывшей старостой. Как вам не стыдно?

Но смех всё громче, и я с удовольствием присоединяюсь. Лёд, сковавший нашу группу после появления Марата, идёт трещинами и ломается.

Последние пары проходят спокойно, поскольку чемпион не появляется, и можно было бы предположить, что всё теперь будет по-старому.

«Хорошо бы».

Остаётся выбросить из головы воспоминание притягательного аромата, который почти парализовал меня и поселил в груди тёплое чувство…

Звонит телефон.

- Да, мам.

– Ты не забыла получить освобождение от учёбы на завтра?

Хлопаю себя по лбу и уверенно отвечаю:

– Как можно забыть о твоей свадьбе?

– Легко, – смеётся мама. – Она же не твоя!

Ни декана, ни ректора на месте нет, но секретарь принимает заявление.

Четверг подходит к концу, и до понедельника я Марата не увижу.

За это время собираюсь придумать новую тактику борьбы за место старосты.

И повеселиться на свадьбе!

Настроение стремительно поднимается всё выше и выше.

Глава 11. Брейк!

(Брейк – команда рефери (судьи), предписывающая участникам состязания временно приостановить борьбу и отойти на шаг назад).

В предсвадебной суматохе я забываю о неприятностях в университете. Окунаюсь в суету, будто в море, где волны гуляют во все стороны сразу, и стараюсь не утонуть в мелких хлопотах, отчаянно желая сделать всё, чтобы у мамы этот день запомнился самым счастливым в жизни.

– Танечка, – меня обнимает тётя Люба, двоюродная сестра мамы. – Как ты…

Окидывает мою фигуру критическим взглядом и выдавливает:

– Выросла!

– И ввысь, и вширь, – понимающе смеюсь я и чмокаю тётю, которую не видела лет пять. – Как ты? Как Санёк?

– Александр Степанович, ты хотела сказать? – гордо приподнимает подбородок. – Он владеет фирмой.

– Да? – удивляюсь, вспоминая невысокого худенького и крайне стеснительного мальчишку. Не представила его боссом. – И чем занимается его фирма?

Неожиданно женщина смущается:

– Тестируют что-то… – И тут же переводит тему, громко спрашивая. – Мама замуж выходит. Не ревнуешь?

– С чего мне это делать? – вырывается смешок. – Дамир Эмирович мне нравится, но не настолько, чтобы отбивать его у матери.

Тётка, поперхнувшись, кашляет и вытаращивается на меня, а я сдерживаю смех.

– Она шутит, Люб, – мама подходит со спины и обнимает меня. – У дочери и Дамира хорошие отношения. Они держатся друг от друга на почтительном расстоянии.

Она тоже смеётся, а я киваю:

– Настолько почтительном, что я съеду в общагу сразу, как они поставят подписи.

Конечно, этот план у меня может провалиться, ведь я рассчитывала на статус старосты и внеочередное место в общежитии. Теперь же, с появлением Марата, придётся рассмотреть съём квартиры. Нет, это мне не по карману. Комнаты? Можно было бы договориться с мамой, но я не хочу грузить её своими проблемами в самый счастливый период жизни.