– Люблю, – произносим одновременно и, глядя друг другу в глаза, смеёмся такому единодушию.

Я принадлежу Марату, а он мой в этот миг, и это самый счастливый день в моей жизни.

– Всё. Одевайся! – вдруг меняет тон Ахматгариев.

У меня брови ползут на лоб от изумления.

– Жить надоело?

Марат смеётся, но потихоньку выталкивает меня с кровати.

– Ты обещала примерить подарок.

– Вот ты о чём! – веселюсь я и, закутываясь в покрывало, качаю головой. – Я уже решила, что ты получил, что хотел, и решил меня выставить.

– Не-е-е! – он хватается за край покрывала и пытается его с меня стянуть. – Получил я далеко не всё, что хотел, моя Тыковка! Но если наброшусь на тебя без какого-либо перерыва, ты устанешь и сойдёшь с дистанции. Одышка замучает, в обморок упадёшь, и придётся снова обращаться к врачам.

– Ой-ой, – я выскользнула из его рук и покачала головой. – Было всего раз, а ты будешь припоминать мне это до самой смерти?

– Именно так, – щурится он, и у меня ёкает в груди.

Неужели, он намекает на «долго и счастливо»? Испытываю невероятный прилив сил и желания.

– Скоро вернусь, – жарко шепчу мужчине и подмигиваю. – Никуда не уходи!

Сбегаю по лестнице, едва не запутываюсь в покрывале, но в последний момент хватаюсь за перила и удерживаюсь.

– Ох, это было близко, – запоздало пугаюсь, а потом смотрю на коробку. – Вот оно!

Бельё изумительное! Крупная кружевная сеточка очень эластичная, и у меня не возникает сомнений, что я влезу. Надев, с боязнью поворачиваюсь к зеркалу, опасаясь увидеть колбасу в обвязке, но замираю, потрясённая собственным отражением.

Комбидресс очень откровенный! Он оставляет взору всё самое интимное, а бочка и животик прикрывает и даже немножко подтягивает. Дерзко и красиво. Впервые понимаю, что у меня привлекательное тело. Да, оно не соответствует стандартам, но по-своему гармонично и выглядит женственно.

– Ты божественна, – слышу хриплый голос Марата и поворачиваюсь к лестнице.

Мужчина смотрит на меня так, что сердце пропускает сразу несколько ударов.

– Перерыв закончен, – выпаливает обнажённый Ахматгариев и, стремительно приближаясь ко мне, сжимает в объятиях. – Второй раунд, Тыковка!

Внезапно дверь распахивается, и на пороге мы видим маму и Дамира с чемоданом. Улыбки родителей гаснут, глаза расширяются. Но хуже того, что они не одни. При виде высокого мускулистого мужчины Марат крупно вздрагивает:

– Тренер?

Глава 32. Всё не так!

Я бы лучше ещё десять марафонов пробежала, честно! Даже если бы умерла после этого, это не так ужасно, как оказаться перед мамой, её мужем и совершенно незнакомым человеком в красной сеточке с кружевами на все свои обнажённые сто килограмм!

И пусть Марат быстро закрыл меня своим телом, я осознаю, что уже поздно. Неожиданные гости прекрасно всё успели рассмотреть. Жаль, что я, как Ахматгариев, не догадалась надеть штаны без дырок…

Позор-то какой!

– Таня, – лепечет мама, которая превратилась в соляной столб, но теперь начинает оттаивать. – Что ты делаешь?

«Будто не понятно, что!» – кусаю губы и в панике цепляюсь за мужчину.

Дамир срывается с места, на ходу сбрасывая пальто, и закрывает меня им, а после смотрит на Марата так, что удивляюсь, как тот не задымился.

– С тобой позже поговорим. Сначала обсуди дела с тренером. – И добавляет почти рыча: – На улице!

Тренера в дверях уже нет, и я не знаю, когда он ушёл. Ахматгариев кивает и смотрит на меня. С трудом разжимаю пальцы, отмечая, что на торсе мужчины остаются следы от ногтей, но Марат даже не кривится. Стоит с каменным выражением лица, когда мама подхватывает с дивана покрывало и укутывает меня, а потом выходит из дома.

Мама и её муж ведут меня к лестнице, и я бормочу в жутком смятении:

– Простите, мы не ожидали, что вы так рано вернётесь.

– Мы это и так поняли, – невесело фыркает мама и открывает дверь в мою комнату, до того, как я успеваю её остановить. И замирает, хлопая ресницами: – Что… Что это такое?!

Зажмуриваюсь, не желая смотреть на сломанную кровать.

– Это не то, что вы подумали…

Неожиданно мне прилетает подзатыльник.

– Да как ты могла?!

– Света, это моя вина, – вступается Дамир и оттесняет мою маму к выходу. – Я плохо воспитал сына. Но он у меня получит!

– Не говори ерунды, – злится мама и тычет в меня пальцем. – Будто я свою дочь не знаю. Если бы она не захотела, ничего не было! Я же просила не влюбляться в брата!..

– Он мне не родной брат, – поспешно вставляю я.

– Ты мне ещё поговори! – в сердцах топает мама. – Ты хоть понимаешь, в каком свете ты нас всех выставила?

– Светочка, Таня не может быть единственной виновной, – не отступает Дамир, но мама не слушает.

– Я разочарована в тебе!

Вдруг начинает плакать, и у меня сердце проваливается в желудок. Руки трясутся, мысли путаются. Так хочется сказать, что мы с Маратом уже взрослые, что отношения – это нормально, но не удаётся выдавить и слова. К горлу подкатывает ком, на глаза набегают слёзы.

Только и могу, что топтаться рядом со сломанной кроватью и кутаться в покрывало, проклиная сексуальный красный наряд.

– Света, тебе надо успокоиться, – Дамир осторожно уводит жену и бросает на меня взгляд, от которого сначала хочется сжаться, но отчим и не думает меня корить. – Таня, пожалуйста, оденься и поставь чайник. Думаю, нам всем стоит поговорить.

– Хорошо, – киваю и, ощутив бессилие, медленно сажусь на кровать.

О том, что она сломана, вспоминаю уже на полу. Но боль в бедре будто отрезвляет, вырывая из ступора, и я подскакиваю. Стремительно запираю дверь и бегу к окну. Марат и его тренер стоят слишком далеко, чтобы услышать, о чём они говорят. Но сразу ясно, что беседа не из приятных.

Ахматгариев с сумрачным видом листает страницы на планшете, а его тренер зло что-то говорит, размахивает руками и кривится так, будто каждое слово доставляет ему физическую боль. Я же смотрю на плечи Марата, которые так сильно напряжены, что бугрятся мускулы, на его тело, напоминающее натянутую тетиву, и в животе закручивается тугой узел.

Кажется, неприятности от того, что нас застукали родители, лишь мелочи по сравнению с тем, что пришёл обсудить тренер. Марат даже не замечает, что стоит на холоде босиком. Он же только выздоравливать начал!

Вздрогнув, кидаюсь к шкафу и дрожащими руками вытаскиваю одежду, в которой путаюсь из-за спешки. Кое-как приведя себя в порядок, выскакиваю из комнаты и замираю, слыша со стороны маминой спальни рыдания и тихий мужской голос. Не решаюсь зайти за одеждой Марата, а беру то самое покрывало, в которое куталась сама.

Внизу нахожу тапочки Дамира и пулей вылетаю из дома.

Подбегаю к мужчинам, которые замолкают при моём появлении. Марат отводит руку с планшетом, явно не желая показывать то, что читал. Я же кидаю тапочки:

– Быстро надень! Ты же болеешь…

Накидываю на его плечи покрывало, но Марат не двигается с места, и оно соскальзывает. Мужчина поворачивается к тренеру и твёрдо говорит:

– Это моя личная жизнь.

– Тогда выбирай! – требует тренер.

– Уже выбрал, – не отступает тот.

Тренер окидывает меня таким взглядом, будто я только что с улыбкой воткнула нож в спину Ахматгариева, и презрительно цедит:

– Из-за какой-то толстухи испортишь себе карьеру?!

Мгновенный удар, и мужчина отшатывается, но тут же ответно бьёт Марата по лицу. Брызгает кровь…

Глава 33. Моя главная битва

Кажется, я вскрикиваю, потому, как из дома выбегает Дамир и пытается разнять дерущихся, за ним мама. Она обнимает меня и с силой отводит в сторону. Отчим отшатывается, прижимая к лицу руку, и я испуганно ахаю.

Кричу в отчаянии:

– Прекратите! Пожалуйста!

Вырвавшись из ослабевших от шока рук мамы, бросаюсь к мужчинам, а они замирают и, тяжело дыша, глядят друг на друга с ненавистью. Марат дёргает меня за руку и заводит за свою спину. Тренер сдаётся первым и, сплюнув кровь, стремительно уходит. Хлопает дверцей дорогого авто и уезжает.