– Мне нужен ваш совет насчёт проведения Хэллоуина!

Царёва кривится, но всё же поворачивается ко мне. Все студенты ждут этот праздник, если проигнорирует, её не поймут. Со стуком ставит сумку на стол и смотрит с подозрением:

– Какой?

– Насчёт фонда, – я стараюсь не улыбаться, как голодная акула, но, судя по нервному тику женщины, не очень удаётся. – Большинство студентов согласились перевести в него часть будущей стипендии. Помогите нам с этим.

Собрать деньги всего невероятно трудно, у студентов их никогда нет. Но многие готовы делиться тем, что ещё не получено. Хочу воспользоваться этим поводом, чтобы узнать у Царёвой правду, как она добилась для меня надбавки, отдав мест старосты Марату.

Она хмурится:

– Я преподаватель, а не бухгалтер. И вообще, это невозможно!

– Но вы каким-то образом оформили мне надбавку старосты, хотя я ей больше не являюсь, – театрально удивляюсь я.

Студенты затихают, прислушиваясь к разговору, а лицо Царёвой идёт пятнами.

– О какой надбавке ты говоришь? – голос её звучит визгливо, губы подрагивают. Пальцы белеют, сжимая сумку так, что длинные ногти вот-вот пропорют кожу. – У тебя просто повышенная стипендия. Да!

И, воспользовавшись моей заминкой, стремительно идёт к выходу. Я же столбенею, не веря ушам.

Вот оно что?!

– Царёва впервые поставила девушке пятёрку? – слышу шепотки.

– Быть не может!

– Иначе, как у Тани могла быть повышенная стипендия, с её-то трояком?

– Да, и я помню, что была тройка, как у всех…

– Неужели Николь Романовна исправила оценку задним числом?

– Но почему? Подмазала? Похоже, наша принципиальная староста действительно превратилась в тыкву…

Поднимаю голову и, ощущая на себе колкие взгляды сокурсниц, невольно ёжусь. Если скажу, что это из-за Марата, поверят?

– Таня никогда не пошла на подобное! – возмущается Лола.

– У неё и денег-то нет, – холодно добавляет Даша.

– Тыковка? – слышу весёлый голос Марата. Он подходит ко мне и протягивает розу. – Держи. Это тебе!

– Цветы? – проносятся шепотки. – За что?

– Ты пропустил лекцию, – мрачно замечаю я.

Не так я представляла себе этот момент. Хотелось романтики, волшебства, а получилось серо и буднично. Как одолжение… Нет! Как грёбанная благодарность. Сам-то какой счастливый!

– Был у Качаева, – Ахматгариев довольно улыбается. – Физиологию сдал! Спасибо за твой совет, я бы сам до такого простого способа не додумался. Только тс-с… Никому не говори. Ты же понимаешь? Репутация!

Сунув руки в карманы, уходит, счастливо насвистывая. А у меня сердце падает в желудок. Я всего лишь посоветовала попробовать сдать в качестве курсовика систему тренировок, которую разработал для себя Марат, но в свете последних событий все подумали о другом.

Даже подруги молчат! Это больно. Смотрю на них и качаю головой. Они же не верят, что я на самом деле могла подкупить учителя и посоветовать то же Марату?

Глава 21. Копирование техники боя соперника

Гиперотвественность меня в могилу сведёт. Вроде придумала план, но следовать ему так сложно! Как отказать, когда на кону стоит так много?

– Таня, что делать с угощением? – дёргают меня со всех сторон. – Я писала Марату, но он не отвечает.

– Таня, студенты деньги не сдают, мол, нет сейчас. А на праздник все хотят!

Невозможно спокойно пройти по университету, у меня уже голова кругом!

– Таня, пожарные устроили проверку и изъяли половину всего, что мы приготовили! Что делать? Ахматгариев не читает наши сообщения. А ты всегда что-то придумывала!

В перерыве убегаю на крышу и кричу в серое, покрытое тучами, небо:

– А-а-а! Да за что всё это мне?!

– Тыква?

Вздрагиваю и оглядываюсь, не ожидая кого-то встретить. На старой скамейке, которая невесть как оказалась здесь, лежит Марат. Он приподнимается и смотрит с интересом:

– Чего разоралась? Я только задремал.

Иду к нему и встаю руки в боки:

– Ты что здесь делаешь? Меня чуть на лоскуты не разорвали!

– Из-за розы? – он самодовольно выгибает бровь.

Сжимаю губы, чтобы не вырвалось предложение, куда он эту розу может себе засунуть. Маме бы не понравилось, скажи я такое сыну Дамира. Но он заслужил, честное слово. Выдыхаю, чтобы унять желание придушить Ахматгариева, а потом холодно сообщаю:

– Ты в чат старост когда в последний раз заглядывал?

– Когда ты меня добавила, – пожимает плечами и зевает. – Дай поспать. Я до трёх утра готовил курсач…

И тут у меня заканчивается терпение.

– У тебя должны стоять уведомления! В чат нужно заходить каждую перемену, в универе постоянно что-то случается, надо держать руку на пульсе и сразу же реагировать. А ты и в ус не дуешь! За мной по пятам ходят, просят вмешаться и решить проблемы, а их всё больше. Это как снежный ком…

– Вот потому тебя чуть не разорвали, – перебивает Марат. – Сама виновата!

От его наглости у меня на миг пропадает дар речи. Но потом я собираюсь с мыслями.

– Марат, я согласилась на твоё так называемое наказание не потому, что считаю себя твоей должницей. Хотя признаю, что проиграла… Не важно! Я действительно хочу тебе помочь.

– Потому что влюбилась, – смотрит на меня искрящимися весельем глазами.

– Нравится меня дразнить? – я снова начинаю злиться.

– Угадала, – он берёт меня за руку и тянет к себе. – Присядь, отдохни немного…

Вырываюсь и шиплю, едва сдерживаясь:

– В твоих интересах находиться от меня как можно дальше, Ахматгариев. Мне до смерти хочется тебя придушить!

– От ненависти до любви один шаг, – самодовольно улыбается он.

– Р-р-р! – сжимаю кулаки.

Марат вдруг вскакивает и поднимает руки, вставая в стойку.

– Злишься? Хочешь врезать? Так бей!

– Совсем с катушек слетел? – опешив, восклицаю я.

– Бей, говорю.

– Иди ты… – разворачиваюсь и собираюсь уйти, пока действительно не вмазала этому придурку.

Но Марат хватает меня за руку:

– Тебе сразу станет легче, поверь. И не бойся, ты не способна сделать мне больно. Бей!

Разворачиваюсь и отвешиваю ему смачную пощёчину. Ахматгариев замирает в растерянности, а на его щеке наливается краской отпечаток моей ладони. Я выдыхаю:

– Действительно легче. Спасибо. Тебе точно не больно?

Марат моргает и медленно опускается на скамью, и у меня вдруг появляется чувство вины.

– Ты же сам попросил. – Сажусь рядом. – Марат, я искренне хочу тебе помочь, но причину ты не угадал. Ты сын мужчины, которого обожает моя мама, и я не хочу, чтобы она или Дамир расстраивались из-за сложившейся ситуации. Я верю, что ты легко справишься, если немного помочь. Но эта помощь требует немалого времени и сил, поэтому я попросила тебя взять обязанности старосты. У меня это отнимало столько же, сколько уходило на учёбу! Если ты не справляешься, то скажи. Я вернусь в чат старост, а ты найдёшь себе другую…

В груди неприятно ёкает, но я продолжаю как можно холоднее:

–…Помощницу. В нашем университете много умных и ответственных девушек, а убедить их помочь для тебя раз плюнуть.

– То есть ты отказываешься? – мрачнеет Марат.

– Лишь предлагаю ещё раз подумать над моими условиями, – качаю головой.

– Если сдашься в начале боя, то будешь полной дурой, – неожиданно заявляет Ахматгариев.

У меня дыхание перехватывает от обиды, а Марат жёстко продолжает:

– Не замечаешь, что тебя используют? В том чате я насчитал двадцать шесть человек, звёздочкой вызывают лишь тебя. Раз сто в день! И это я просмотрел только последний месяц. Тебе сели на шею и ножки свесили, а ты и рада? Работаешь за всех, проверяешь сообщения каждую перемену и бежишь по первому зову. Увидев это, я жутко разозлился и решил ничего не делать. Пусть вспомнят, что обязанности есть не только у тебя.

Хватаю ртом воздух, потому что сейчас, взглянув на ситуацию его глазами, вижу правду. Я действительно брала на себя самые тяжёлые и ответственные задачи, общалась с преподавателями, была бессменным казначеем. Но почему предпочитала этого не замечать? Тратила время и силы, радуясь тому, что меня уважают и ценят, а обратная сторона скрывалась в тени. И лишь Ахматгариев показал мне то, что в ней скрывалось.