Герман и Кассий сидели на диване напротив камина, который летом, разумеется, не разжигали, и вели свой разговор. Более земной, чем религиозная дискуссия Офира и Ливия.

– Права получать еще рано, – говорил сын Виктора, – но учиться вождению-то я могу. Я тысячу раз садился за руль. Чего ты упрямишься? Мы не поедем в город. Покатаемся в старой половине. Ну, может, на одной из стоянок в новой. Там есть большие стоянки. Возле торговых центров и магазинов.

– Ну ладно, – смилостивился Герман. – Чувствую, что ты не отстанешь. Съездим как-нибудь на неделе. Только машину из ремонта заберу. Ей подлатали тормоза.

– Твою машину? – поморщился Кассий. – Хочешь сказать, я буду учиться водить на твоей машине? Да она же ездит, как хер!

– Как хер? В каком это смысле?

– А ты не догадываешься?

Герман допил кофе из маленькой чашки и поставил ее на ковер.

– Догадываюсь. У тебя нет ни прав, ни машины, а у меня есть и первое, и второе. Человеку без машины и прав любой автомобиль кажется каким-то не таким. Может, она и ездит, как хер, но знаешь, что?

– Что? – полюбопытствовал Кассий.

– Когда ты сядешь за руль, она покажет свой истинный херовый характер. Потому что если водитель – отмороженный хер, то и машина, которой он управляет – полный и абсолютный хер. Хер в сотой степени. Совершенный в своем совершенстве хер. Сечешь, умник?

Рихард, слушавший этот диалог, добродушно рассмеялся. Находясь рядом, Герман и Кассий сцеплялись языками каждые пять минут, порой доходило и до тумаков, но на самом деле их дружба была очень трогательной и теплой. Сын Цезаря дорожил своим приятелем и брал с него пример (чаще всего отрицательный, но Виктор ничего не имел против), а мистер Шварц, в свою очередь, видел в нем младшего брата, о котором всегда мечтал – и которым судьба его так и не одарила.

– Сам ты совершенный в своем совершенстве хер, – буркнул Кассий.

Ливий, как всегда, тонко уловил момент для вмешательства в принявший опасный оборот разговор.

– Слушаю тебя и вспоминаю свою первую машину, сынок. Страшная развалюха, прямо консервная банка. Правда, моей в полном смысле этих слов она не была. Я поспорил с приятелями на бутылку виски, что ее угоню. И угнал. Плохо представлял, что с ней делать, прав у меня тогда не было, да и водить я почти не умел, но страшно гордился собой. Проездил на ней месяца три-четыре, а потом не вписался в поворот, занесло на дороге – и разбил к чертям. Полицейские спрашивают: это ваша машина? Я отвечаю: моя, сэр, вот только права я забыл дома. Они все поняли по моему лицу, переглянулись и говорят: когда у тебя появятся права, парень, найди что-нибудь получше этой рухляди. В смысле, купи или одолжи у приятеля, а не воруй.

– Никогда не угонял машины, – произнес сын Виктора задумчивым тоном, в котором можно было различить мечтательные нотки.

Цезарь, успевший прикурить очередную сигарету, выпрямился в кресле и, судя по всему, хотел высказать свое мнение на счет еще не угнанных Кассием машин, но не успел. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Руна. Она обворожительно улыбнулась и присела в подобии реверанса, оглядывая мужчин.

– Эльруния Кондо, моя сестра, джентльмены, – представил ее Ливий и посмотрел на наручные часы. – Обычно она приходит вовремя, но сегодня припозднилась. Тщательно подбирала платье для столь ответственного мероприятия. Верно, дорогая?

– Миледи очаровательна, – сказал Виктор. – Красивым женщинам прощают все. На вашем месте я бы окружил сестру толпой охраны, мистер Хиббинс. Неровен час, кто-нибудь из гостей решит ее украсть.

– Меня охраняет мистер Эвард. – Руна легко поклонилась. – Всего лишь хотела показаться брату на глаза. Мы с Робертом ужинаем в саду.

Проводив ее оценивающим взглядом, Цезарь затянулся сигаретой.

– Уже подыскали ей мужа? – обратился он к Ливию. – У меня на примете есть несколько подходящих кандидатур. Парни при деньгах и из хороших семей.

Халиф, верный привычке держать лицо в светском обществе, вежливо улыбнулся. Рамон чувствовал его желание доходчиво объяснить собеседнику все, что он думает о комплиментах в адрес сестры и кандидатурах на роль ее будущего мужа. И Виктор, конечно же, все понимал. Момент их с Ливием знакомства Законник откладывал до последнего, решая, при каких обстоятельствах оно должно состояться, но смысла медлить не было. Цезарь в любом случае воспринял бы Халифа как чужака, явившегося с целью разрушить былой порядок. Масла в огонь подливал тот факт, что именно такую цель и преследовали мистер Хиббинс и мистер Эверетт.

– Предлагаю обсудить эту важную тему чуть позже. Поговорим о делах.

– Да, вы правы. Беги к гостям, Кассий. Найди Майкла, пусть расскажет тебе об истории особняка. Этот разговор пока что не для твоих ушей.

Пришедшие из сада официанты забрали пустые стаканы и бутылки и удалились. Ливий сидел, сложив руки на животе, и изо всех сил старался изобразить безучастность. Выходило не очень, но Рамон мог его понять. Беседа предстояла судьбоносная. Офир притих в кресле, попивая безалкогольный коктейль, Рихард занял место Кассия на диване, Виктор по-прежнему ютился в своем углу. Законник окинул взглядом комнату на предмет дополнительных кресел или стульев, но остался стоять. Именно так он вел себя в зале суда в те минуты, когда переходил в наступление.

– Начинай, Лангер, – скомандовал Цезарь. – В свое время именно ты рассказал мне про этого мальца.

Рихард оглядел присутствующих и хрустнул суставами пальцев – привычка, которая приводила Рамона в бешенство.

– Как многие из вас знают – кое-кто не знает, но слышал от старших, – он посмотрел на Германа, – несколько лет назад в криминальном мире Треверберга царил хаос. Он состоял из крупных банд и мелких группировок, которые соперничали друг с другом, и порой выяснение отношений заканчивалось кровопролитными войнами. С тех пор, как здесь появилась Железная леди, а потом – и мистер Эверетт, конфликтов стало меньше. Законник и его друзья помирили грабителей банков, содержателей игорных притонов, работорговцев, фальшивомонетчиков и представителей других профессий, которые по понятным причинам скрывают свою деятельность от властей.

– Кто вы по профессии? Грабитель банка, – ввернул Герман и рассмеялся над собственной шуткой, но уже через пару секунд стал серьезным – Виктор бросил на него красноречивый взгляд. – Извините. Продолжай, Рихард. Мы внимательно слушаем. Все это чертовски интересно. Особенно мне, тому, кто не относится к старшим, – подчеркнул он последнее слово.

– Рамон предложил выстроить упорядоченную систему, в соответствии с которой Ночной квартал разделится на три части. Ответственность за происходящее на каждой из них возложат на третейского судью. Судьи будут следить за порядком, восстанавливать его по мере необходимости, карать нарушителей. А также разрешать конфликты. Один из судей станет старшим. Он получит право на единоличные решения в случае особо серьезных неурядиц и статус главного доверенного лица нашей госпожи.

– Законник пытается узаконить незаконное, – улыбнулся Цезарь, расслабленно откидываясь на спинку кресла. – Полагаю, ты обсуждал это с Железной леди, и она дала добро.

– Да, – кивнул Рамон. – Мы успели обговорить и сферы влияния судей, и примерные территории, которые будут им принадлежать. Точнее, размер этих территорий. Я занимаюсь отмыванием денег для всего криминального мира Треверберга и недвижимостью, но клубы для меня – скорее, баловство, чем серьезное вложение. Иными словами, в сделках я редко участвую напрямую. Следовательно, в крупной территории не нуждаюсь. Мне достанется меньшая из них. Большую получит старший судья, который будет покровительствовать работорговцам и владельцам ночных клубов. – Он глянул на Ливия, дождался улыбки, которая выглядела несколько натянутой, и продолжил: – У мистера Хиббинса большой опыо во всем, что связано с вышеупомянутыми занятиями. Как я уже говорил каждому из вас, он умеет решать конфликты за столом переговоров, а этого многим из нас очень не хватает.