– Когда-нибудь вы с ним познакомитесь, но не думаю, что это доставит вам удовольствие. Он интроверт, живет в своем мире и плохо ладит с людьми.

Особенно с женщинами, которых на досуге насилует и убивает. При всем при этом в картинах брата не было ни крови, ни расчлененных тел. Только романтичные и жизнеутверждающие сюжеты. Он часто изображал цветы, с фантастической тонкостью выписывая мелкие детали.

Живопись Сильвия любила ничуть не больше книг, и, похоже, не собиралась мириться с тем, что внимание хозяина вновь переключилось на Саиду.

– Оставлю вас наедине, вижу, вам не терпится поворковать, – сказала она ядовитым тоном. – Попудрю носик.

– Ванная – по коридору направо, дорогая, – подсказал Ливий.

– Я бывала в ней не один раз, разберусь, – бросила Сильвия через плечо, направляясь к двери.

Саида проводила подругу взглядом и повернулась к Халифу. Маска светской вежливости мгновенно слетела с ее лица.

– Зачем вы это сделали? – спросила она.

– Намекаете на то, что я прогнал свою даму? Она ушла сама. Вернется через несколько минут и забудет обо всем.

В глазах женщины полыхнула злость.

– Я говорила, что вы не должны вмешиваться! И что вы сделали?! Отправились к Джареду Блэку и чуть его не убили! Вы рехнулись?!

– Этот человек нарушил контракт, под которым стояла его подпись. Нисколько не стесняясь, предложил вам с ним переспать. А когда вы отказались, заявил, что больше не будет поставлять товар. Любой мужчина на моем месте поступил бы так же.

– Когда мне нужна помощь, я говорю об этом прямо! Но вчера я сказала…

– … я помню все, что вы сказали. Помню все слова до единого. Помню тон, которым вы их произнесли. – Ливий сделал шаг к Саиде и взял ее за локоть, не давая отойти. – Вы прекрасны, миледи. Я объездил весь мир и встречал красивых женщин, но все они – жалкие дурнушки по сравнению с вами. Я вмешался в ваши дела, хотя вы об этом не просили, и ни капли не жалею о содеянном. Я думал о вас. Вспоминал ваши глаза. Я знаю, что не должен этого говорить, но не прощу себе, если промолчу. Одно ваше слово – и убью тысячу недомерков, подобных Джареду Блэку, а потом принесу их головы к вашим ногам.

Щеки женщины пылали, губы, накрашенные ярко-алой помадой, приоткрылись, во взгляде читались изумление и страх. Выбившаяся из прически прядь упала на висок, и она медленно, будто во сне, заправила ее за ухо.

– Нам пора, мистер Хиббинс. Рихард меня потеряет. И гости…

– Я называл свое имя. Вы его забыли?

– Ливий. – Она сглотнула, отвела глаза и осторожно высвободилась. Шелк платья скользнул по руке Халифа. Еще никогда прикосновение ткани, хранящей чужое тепло, не доставляло ему такого удовольствия. Он вдохнул аромат сладковатых духов Саиды, почти растворившийся в облаке ее эмоционального запаха. – Вы переходите границы хорошего тона.

– И вам это нравится, иначе вы влепили бы мне пощечину и убежали со слезами на глазах.

– И сделаю это, если вы продолжите вмешиваться в мои дела. – Саида вгляделась в его лицо. – Вы этого добиваетесь? Может, я должна обсудить все с Рихардом?

– Дело ваше. Обсуждайте, с кем хотите.

Дверь библиотеки скрипнула, и легкий стук каблучков возвестил о том, что Сильвия вернулась.

– А вот и я! – с довольным видом произнесла она. – Соскучились? Конечно, нет. Болтали про книги и живопись. Но теперь-то мы точно идем вниз? Я хочу есть! И в горле пересохло. Мне срочно нужен бокал шампанского.

Саида перебирала свое колье, по-прежнему не отрывая взгляда от Ливия. Что было в этом взгляде? Страх? Возбуждение? Обещание? Наверное, всего понемногу. Или же он выдает желаемое за действительное. Какой черт потянул его за язык? Он ведет себя как влюбленный мальчишка. Эта женщина принадлежит Рихарду, и, как бы он ни хотел, ничего не изменить. Он мог промолчать. Мог продолжить говорить о книгах и картинах. Мог показать ей свитки на темном языке, вывезенные из библиотеки отца. Но в тот момент, когда они остались наедине, рациональная часть мозга Халифа забылась мертвым сном, и он сказал глупость, о которой пожалеет. Обязательно пожалеет. Уже жалеет, но слов обратно не воротишь. Тем более что слова эти были правдивы.

– Шампанское – это дело, – одобрила Саида. – И от еды я тоже не откажусь.

***

Законник, наплевавший на все приличия и явившийся без пары, решил не размениваться на приветствия. Впрочем, к тому, что он плюет на вежливость и редко снисходит до приветствий, Ливий уже привык.

– Где тебя черти носят? Мы с Рихардом должны принимать гостей?

– Я показывал дамам особняк, – ответил Халиф. Он обернулся для того, чтобы услышать дружное «да» от Саиды и Сильвии, но обеих женщин и след простыл. – Им понравилась библиотека.

– Вид у тебя такой, будто ты вот-вот предстанешь перед властелином Вселенной, – улыбнулся Рихард. Он держал в руке бокал с шампанским – по случаю праздника нарушил собственный запрет на алкоголь. – Расслабься. Все парни что надо, и им не терпится с тобой познакомиться.

Ливий посмотрел на шампанское, которое разносили на круглых медных подносах официанты, и подумал о том, что ему хочется выпить чего-нибудь покрепче. А, может, и не только выпить. После разговора в библиотеке его слегка потряхивало, ноги казались ватными.

– Эй, – подозвал одного из официантов Рамон. – Принесите мистеру Хиббинсу стакан виски. И мне заодно.

Сад постепенно наполнялся гостями. Законник водил Халифа между людьми и темными существами и представлял тем, кого тот видел впервые. Бизнесмены, члены руководства «Треверберг Банк», адвокаты, финансисты, работники государственных структур. Ливий чувствовал себя юным принцем, впервые попавшим на светский прием, улыбался, надеясь, что это не выглядит фальшиво, и искал глазами Саиду, но безуспешно. Подруга Рихарда растворилась в толпе.

– За каким чертом ты позвал столько народу? – улучив минутку между изрядно надоевшими экскурсиями по дому, спросил хозяин у Рамона.

Ответом ему был непонимающий взгляд.

– Это друзья Рихарда. И мои друзья. А теперь – и твои. Это большой город, Ливий. Связи и знакомства в нем очень важны.

– Я не запомню и трети лиц этих, с позволения сказать, знакомых.

– И не нужно. Главное – чтобы они запомнили тебя, гостеприимного и радушного хозяина. Вот и Офир. – Он выдержал драматическую паузу. – Привел свою потаскушку.

С Офиром Донованом Халиф встречался несколько раз – за обедом у Рихарда и в гостях у Законника, который был его адвокатом. Первый – и, конечно же, не последний – срок отхватил в двадцать один год, до этого успел жениться, развелся в тюрьме, через пять лет вышел на свободу и познакомился с новой дамой. С наркотиками связался по глупости: хотел воплотить свою мечту и открыть ресторан, но капиталом не располагал. А потом, как оно часто бывало, криминальный мир затянул его в соблазнительное болото легких денег и романтики. Дурь мистер Донован толкал вдохновенно, крупными партиями, не размениваясь на мелочи. Узнав, что в тюрьму он сел за двадцать пять килограммов героина, Ливий присвистнул: в славные времена на иракской таможне его взяли за жалкие десять. Еще больше его удивил тот факт, что у Офира двое детей, Микаэль и Сибилла. Их матерью была Джой Ленхард, с которой он начал встречаться в старших классах школы, но официально отношения они до сих пор не оформили.

– Ванесса Ройс, моя невеста, – представил Офир смуглокожую женщину с вишнево-карими глазами и пышной копной иссиня-черных кудрей.

Вместе они смотрелись странно. Яркая и эффектная Ванесса на каблуках возвышалась над своим мужчиной на добрых полголовы. Смокинг, заставлявший расправлять спину, прибавлял Офиру пару сантиметров роста, но он до сих пор выглядел коротышкой. Со светлыми волосами, зачесанными назад, он походил на студента-первокурсника, а очки в тонкой золотистой оправе доводили сходство почти до идеала. «Почти» относилось ко взгляду помощника Рихарда. Ярко-голубые глаза были цепкими и холодными, как лед.

– Рад знакомству, миледи, – вежливо кивнул Ванессе Ливий. Поцеловать себе руку она не позволила, и ему пришлось ограничиться легким пожатием пальцев. – Вы можете угоститься шампанским и воздать должное ужину.