Оберег от зазеркалья из аметиста. Игнорировать такие вещие сны нельзя, если после первого полноценного путешествия в зеркальном пространстве ведьме настойчиво снился ключ и оберег от зеркал, его нужно было начинать искать немедля. Мелани поднялась и принялась собираться.

Камни она толком не умела обрабатывать. Ведьмы, по идее, умели делать все: и обереги, и амулеты, и куклы вуду, и зелья. Заговаривали ткань, воду, натуральные камни, плели украшения из серебряных и медных проволок и работали с камнями.

На практике у каждой ведьмы находилось свое искусство, которое давалось лучше и легче остальных. Руны были общим местом для всех ведьм и колдунов независимо от природы и покровителей — самое простое колдовство, требующее только понимание символов и сил, к которым они обращались. Дальше начинались разночтения.

Мелани хорошо давалась готовка, работа с тканью и нитями, зеркала и общение с духами. Зелья при этом она терпеть не могла, а до обработки камней руки толком не дошли. Куклы вызывали у нее отвращение и брезгливый ужас, зеркал до вчерашнего дня она побаивалась, и в итоге строила свое колдовство на рунах и духах.

— «Мне надо найти этот камень», — сказала Мелани, допивая кофе. — «Пойдешь со мной?»

— «Мне надо побыть одному», — как-то очень по-человечески вздохнул дух, и Мелани улыбнулась.

Улица встретила ее вырезанными рожами тыкв, сладостями, лотками прямо на улице. Продавались обереги и подношения для духов, и люди толкались, выбирая подарки своим богам и духам.

Далеко не каждый житель столицы имел дар, но каждый имел веру и умел обращаться с простейшими духами, которые оживленно сновали тут же, подталкивая руки людей под понравившиеся им цветы, семена и камни.

Мелани влилась в толпу очень естественно. Винного цвета джемпер, черные брюки, светлое пальто и винного же цвета берет, черные волосы, убранный под головной убор, и синяки под глазами — накраситься она не успела.

Внимательно осматривая содержимое лотков, Мелани искала тот-самый-аметист, надеясь, что ей не придется обходить все городские лавки. Весь центр сегодня шумел, толкался, смеялся — немного нервно, конечно, Потусторонний день считался опасным для людей, и неспроста, но капелька ужаса только делала смех громче, танцы уличных акробатов живее и подвижнее, разговоры откровеннее.

Мелани любила Потусторонний день. Она отпустила себя, расслабилась и позволила толпе себя утянуть — и тут же, спустя десять минут, ее взгляд зацепил аметист, лежащий на прилавке у женщины с седыми волосами и пронзительным взглядом черных глаз.

— Коллега, — Мелани улыбнулась. — Мне нужен этот камень.

— Так вот кого он ждал, — хмыкнула та. — Держи. Плату не нужно.

Мелани кивнула, сложила руки в благославляющем знаке и щедро насытила его энергией, отправляя щепотку удачи торговке-ведьме.

— И тебе не хворать, — женщина усмехнулась. — И поторопись с обработкой, он весь в нетерпении, понадобится тебе скоро.

Мелани кивнула и позволила толпе утянуть себя дальше по улице. Такое чутье в отношении камней могло быть только у весьма талантливой и одаренной сверх меры ведьмы, а потому к ее словам стоило отнестись серьезно.

Толпа вынесла Мелани у ее же подъезда. Она усмехнулась, взялась за медную, отполированную многими руками ручку и толкнула тяжелую дверь, оказавшись в подъезде с витой лестницей, знакомой до каждой ступеньки. Поднялась наверх, припоминая, где остались ее инструменты и поглаживая аметист, притаившийся в кармане.

На часах в прихожей гордо сияла цифра три. Мелани вздохнула и прошла в комнату с зеркалом — там же хранилось все, что могло понадобиться для создания колдовских предметов. Ящик с инструментами нашелся быстро, и Мелани положила аметист на стол.

Во сне тот выглядел ровно также. Прикрыв глаза, Мелани положила на камень руки, надеясь ощутить, какую форму ему нужно придать. Размеренно дыша, она чувствовала, как пальцы сами шлифовали его, полировали, выбивали сложную и тонкую вязь. Разум Мелани в процессе почти не участвовал, позволив колдовству и камню сделать все самостоятельно.

Сдув каменную крошку с аметиста, Мелани довольно улыбнулась и потянулась, распрямляя спину. Осталось оплести камень серебряной проволокой и вдеть в цепочку.

На часах было начало седьмого, когда она закончила. Торопливо сунув подвеску под ворот джемпера, ближе к коже, она подхватилась собираться. Семена отправились в тканные мешочки, молоко, исчезающее из плошек на подоконниках, она долила, подхватила коробку с вручную отлитыми свечами и вышла из дома.

Небо потемнело окончательно, солнце почти село, и ощущение надвигающейся беды усилилось. Предчувствие чего-то опасного и захватывающего, колдовского и разрушительного витало в воздухе, пока Мелани заводила самоходку и мечтала о плотном ужине.

Уж в чем можно было положиться на Светомиру, так это на щедрые угощения.

Добравшись до загородного домика подруги, Мелани с досадой отметила, что опаздывала. Вышла из самоходки, захлопнув двери, и пошла по узкой тропинке к дому у леса. Природные ведьмы и колдуны не селились в городе, их места силы были у водоемов, лесов и полей.

Светомира ладила с лесом. Причем не со светлым, а с темными влажными чащами, той частью природных духов, что в старину заманивала путников в болото и топила там, собирая жизненные силы бедолаг.

Мелани постучала в дверь, игнорируя голоса за спиной. Ей шептали о власти, о силе, о мести для семьи, иногда за спиной ее окликало голосами матери и Циарана, но она лишь скучающе смотрела на дверь в ожидании.

В конце концов, ей уже почти сотня, Мелани давно привыкла к опасным и несмешным шуткам духов.

Дверь открыла Изольда. Мельком глянула Мелани на спину, кивнула, — очевидно, какому-то знакомому духу — и посторонилась, впуская гостью.

— Опаздываешь, — пожурила ее Светомира, сидящая за столом. — Садись, небось, голодная.

Мелани улыбнулась, повесила пальто в прихожей и прошла на просторную кухню, совмещенную с гостиной. Привычные пучки трав, развешенные по сторонам света, обереги, вырезанные на деревянных стенах, мягкий и уютный свет светильников.

Изольда прошла за ней, усевшись на свой стул с совершенно отсутствующим видом, Светомира накладывала на тарелку салат и жаркое, распространяющее сильный и вкусный аромат, от которого у Мелани рот заполнился слюной.

— Наш маленький круг в сборе, — довольно подытожила Светомира.

Мелани не стала возражать — она долго спорила, отказываясь считать себя частью круга Светомиры, но той было глубоко наплевать на мнение несогласных. Светомира просто звала Мелани на все праздники, иногда помогала силой и знаниями, иногда обращалась за помощью сама.

— Спасибо, — Мелани села на свое место и с наслаждением взялась за вилку. — Что у вас нового?

Изольда глянула на нее блеклыми, подернутыми пеленой глазами.

— Двое мужчин, две женщины, — безэмоциональным, не своим голосом начала она. — Выживешь, если откажешься встречаться с ними до смерти танцующего барона, потом требуй встречу с женщиной, с которой все началось.

Мелани сглотнула.

— Благодарю и принимаю, — сказала она осторожно.

Изольда моргнула. Глаза ее вернули обычный голубой цвет.

— Опять пророчествую? — спросила она, оценив мрачные лица подруг.

— Да, — Светомира кинула неодобрительный взгляд на Мелани. — И во что ты влипла на этот раз?

Мелани устало прикрыла глаза. Громко заурчал ее желудок, и этот звук моментально разбил тяжелую атмосферу.

— Ешь давай, болезная, а то остынет, — фыркнула Светомира.

Дважды Мелани просить не надо было, она увлеченно заработала вилкой, наворачивая вкуснейший салат со сметанным соусом и такое же вкуснейшее жаркое, мягкое и сочное.

— Итак, — строго вопросила Светомира, когда Мелани отложила вилку. — Колись.

— Не могу, — та встретила взгляд подруги прямо и твердо. — Физически могу, печати молчания нет. Но расскажу и втяну вас, а этого я не хочу.

— Круг делит сложности, — словно невзначай обронила Изольда. — Для того он и нужен.