— Заткнись! Жопа мне твоя не нужна. — Поспешил заверить обеспокоенного «потерей девичьей чести» несостоявшегося убийцу я.
А затем, поднял тот самый, предназначенный для близкого знакомства с моей бестолковкой кусок доски, в полную силу отварил первого по голове.
Для превращения живого и, вероятно строящего какие-то жизненные планы организма, в сочащийся кровью, похожий на фарш и совсем бездыханный кусок мяса, потребовалось не более пары десятков секунд.
Какую-то часть из которых потратил на произнесения, почему-то казавшихся важных слов, оповещающих пространство о том, что я — свободный разумный. Который полностью осознаёт содеянное и готов нести всю ответственность за свои поступки.
«Угандошивал» козлика я в два этапа.
Сначала, оглушив, я освободил болезному руки, чтобы восстановить кровообращение и не дать понять криминалистам, что жертва была связана. Ну а, затем, довёл до логического завершения начатое.
Закончив с одним я, обернув рукоять носовым платком, несколько раз ткнул лезвием во второго. Так же, поле первого, приведшего к болевому шоку ранения, сняв ремень и выждав некоторое время.
Затем вымазал руки забитого обломком доски покойника в крови, я сунул в правую нож. Оставляя отпечатки пальцев и — ну, по крайней мере, я очень на это надеялся, направляя следствие по ложному пути.
Потом полапал окровавленными руками второго обломок доски и решил, что сойдёт.
«Хреновая, конечно, инсценировка». — Вытирая при свете спички попавшие на голое тело капельки крови, печалился я. — «А, самый цимес в том, что расследовать двойное убийство придётся нашему отделу».
Но, поскольку времени было мало, я понадеялся, что «Создатель не выдаст, свинья не съест» и, аккуратно сложив носовой платок, быстро натянул одежду. Потом спрятал улику в карман и, напоследок оглядев «поле боя», направился к слуховому окну.
Специально наводить беспорядок не посчитал нужным. На этом чёртовом (прости, Создатель, за упоминание имени врага Твоего) чердаке и так царил почти что Вселенский Хаос.
Во всяком случае, строительного мусора было в избытке и пытаться что-то менять означало лишь потерю, драгоценного в этой ситуации, времени и стопроцентного подтверждения пословицы «лучшее — враг хорошего».
Под звуки следующей песни, исполняемой снова Викой я быстро спустился по пожарной лестнице. И, нащупывая в кармане захваченный с собою второй нож, быстро перепрыгнул через забор и, тихо и незаметно, присоединился к ребятам.
Чтобы, надев гитару, дождаться окончания мелодии и ответить на заданный тихим голосом вопрос Сергея.
— Что там? — Ели слышно спросил он.
— Нет никого. — Придав морде лица огорчённое выражение, извиняюще пожал плечами я. И, изображая досаду, буркнул. — Ушли, гады!
— Может, надо было милицию? — Снова занял принципиальную позицию басист.
— И прервать концерт и оставить в памяти зрителей и начальства совсем ненужную нам недобрую память? — Задал встречный вопрос я. И, закрыв один глаз и слегка наклонив голову, поинтересовался. — Ты хочешь, чтобы на считали командой, несущей с собой проблемы?
— Ладно, проехали. — Нехотя согласился Сергей. И, покосившись на так и валяющиеся на крыльце осколки, предположил. — Может, представители органов смогут снять отпечатки пальцев?
— А, уже появившееся у нас недоброжелатели, обвинили в пьяной драке и повесили всех собак? — Парировал я. И, проведя медиатором по струнам, отрезал. — Не было ничего! Да и вообще… Поздно пить боржоми!
Прислушивающиеся к разговору музыканты согласно закивали. Оксана дала отсчёт палочками, Вика заняла своё законное место за клавишами а я, исполнив вступление и приблизившись к микрофону, запел.
На часах двадцать ноль ноль
Мы идём на танцы с тобой
Город мой в ярких огнях горит
Весь район сегодня не спит
Весь район на танцы спешит
Виноват в этом Свердловский бит!
Сидящая за «кухней» барабанщица превзошла саму себя.
Пылающие энтузиазмом «трубачи» творили невозможное.
А над заполненной тысячами людей площадью летел мой задорный голос.
Этот новый танец, словно динамит
Пусть танцую с нами! Те, кто любит бит!
Киев и Магадан!
Пенза и Ереван!
Над страною звучит!
Свердловский бит!
Снова услышав в песне название родного города, преисполненные восторга слушатели, почти поголовно пустились в пляс. А на лица сидящих в импровизированной «царской ложе» людей появилось предвкушающе-довольное выражение.
«Слава Тебе, Создатель, что понравилось»! — Мысленно поблагодарил Всевышнего я. И, не снижая накала, начал второй куплет.
Это бит вечерних авто
Это бит, ночных поездов
Это бит, неоновых фонарей
Он так прост, что может любой
Танцевать, сегодня со мной
Это бит улиц и площадей
Забавно, но сначала пришла в голову слова про «ночное метро». Но, так как подземного вида транспорта в, постепенно становящемся «миллионником», родным городе не было,* пришлось спешно подыскивать другую, подходящую по смыслу и не выбивающуюся из общей канвы, рифму.
(*Свердловский, с 1992 года, Екатеринбургский метрополитен, начал работу 26 апреля 1991 года).
Просто невозможно, на месте устоять!
И сегодня с нами, будут танцевать!
Рига и Волгоград!
Тында и Ашхабад!
Над страною звучит!
Свердловский бит!
Саксофонист начал «отскакивающий от зубов» или, в данном конкретно случае, бодро и задорно слетающий с губ проигрыш. Который своим жизнеутверждающим и весёлым звучанием украсил эту, скажу без ложной скромности, ставшей настоящей жемчужиной концерта, песню.
Мы ещё два раза исполнили припев и, после неистовых оваций, могущих поспорить громкостью с двойным комплектом колонок, я снова тронул струны гитары.
Мы выбираем путь. Идём к своей мечте
И надо не свернуть, уже-е ни где
И, стоит шаг пройти
Заносит время сле-ед
Обратного пути
У жизни просто нет!
И, стоит шаг пройти
Заносит время сле-ед
Обратного пути
У жизни просто нет!
Притихшие зрители внимательно вслушивались в слова песни. Уверен, в эти мгновенья каждый вспоминал что своё. Особенное и присущее только ему одному.
Судя по враз посерьёзневшим лицам, на людей нахлынули будоражащие память образы прошлого. Весёлые и радостные, печальные и грустные.
И, тем неожиданней была смена ритма и разнёсшиеся над площадью и крышами окружающих домов, слова.
Поверь в мечту, поверь в мечту!
Поверь в мечту, скорей!
Поверь в мечту, поверь в мечту!
Как в красоту людей!
Поверь в мечту, поверь в мечту!
Поверь кода нибудь!
Поверь в мечту, Поверь в мечту!
Поверь в мечту и в путь!
Когда мы закончили то восторженный рёв больше напоминал проносящийся над океаном ураган. А вскинутые вверх и неистово хлопающие в ладоши руки были похожи на огромное бушующее цунами.
Мы стояли, улыбаясь и наслаждаясь волной энергии, исходящей от восторженной толпы почитателей.
Оксана отбивала большим барабаном ритм, а выражающие свой восторг люди громко скандировали.
— Мо-лод-цы! Мо-лод-цы! — В едином порыве гремела вся площадь.
И я даже начал опасаться за целостность оконных стёкол. Таким мощным и напористым было восхищение, выражаемое нашему, так понравившемуся людям, творчеству.
Собственно, этом, прекрасном и запоминающемся моменте, стоило бы и закончить выступление.
