Охнув от неожиданности, я сдержал удар и, на долю секунды замешкавшись, получил по лицу. Правда, доводить дело до крайности сидящий во мне неведомый истязатель не стал. И мне, если можно так выразиться, было позволено, смазывая удар, дёрнуть бестолковкой.

Отчего плюха прошла скользь а я, поняв, что меня только что уберегли от непоправимой ошибки, сделал шаг назад. А потом, сообразив, что «уделай» я сходу местного заводилу и вся, не то, чтобы очень тщательно но, всё-таки, всем отделом подготовляемая операция, пошла бы к коту под хвост.

Ну, или к чертям собачьим, прости меня Создатель, за упоминание имени врага Твоего.

Не попав по моей, не желающей подвергаться неожиданной и, на мой взгляд, абсолютно несправедливой экзекуции, тушке, черножопый агрессор (ну, не вежливым же и приветливым юношей мне его называть, а?) начал злиться и выказывать недовольство. Правда, пока что невербальным способом.

Его морда лица пошла красными пятнами, стали начали раздуваться, а губы иксривились в злобной и презрительной усмешке.

— Стой на месте, русская свинья! — Оскалившись, сквозь зубы выплюнул он. — Когда с тобой настоящий мужчина разговаривает!

«Эх, показал бы я тебе, ублюдок, что такое реальный разговор по-пацански». — Чувствуя, что начинаю раздражаться, подумал я. — «Так объяснил бы, что только зубы бы успевал выплёвывать».

Но, поскольку голова моя оставалась ясной, а обе извилини (да-да, и та, что прямая, и та, которая «от фуражки») работали в штатном режиме, я быстренько пришёл к выводу, что мой неведомый мучитель никогда и ничего не делает зря.

В самом деле, «отоварь» я сейчас цыганёнка (всё-таки, несмотря на высокий рост, вкупе с широкими плечами, это ходячее недоразумение я воспринимал именно как глупую и дурную малолетку) и что дальше?

Полагаю, пришлось бы гасить всю кодлу. И это было бы равносильно провалу моей, прямо скажем, не сильно блистающей мудростью и дальновидностью затеи.

В общем, трезво оценив ситуацию, я моментально сделал шаг назад и постарался создать у напавшего на меня шакалёнка впечатление забитого и испуганного существа, готового «сделать ноги».

— Ты чего дерёшься? — Так, как придать голосу дожи не получалось, я просто слегка повысил тембр и, вместо нормальной человеческой речи из моего горла вырвался какой-то задрипанный писк. — Я, может, по делу?

— Вы только посмотрите! — Всё ещё гневно щурясь, картинно удивился вожак. И, явно играя на публику, оглянулся на свою кодлу. А потом, манерно выгнув бровь, снова соизволил обратить внимание на меня. — Какое может быть дело к нам, у случайно и, явно по недомыслию, забредшего сюда барана?

«Спокойно Коля, спокойно»! — Осаживал я себя. — «Ты, главное, постарайся выведать хоть что-нибудь. А уж потом, завтра или послезавтра, вернёшься и закончишь этот, так веселящий неприхотливую публику и унижающий тебя разговор».

Обидней всего было то, что в шараге были девчёнки. И, на фоне намечающегося спермотоксикоза и хронического недотраха, их звонкое хихиканье больно било по самолюбию и наждаком проходилось по оголённым нервам.

И я, ещё раз напомнив самому себе, что ты здесь не для того, чтобы бодаться с альфа-самцами цыганского племени за внимание смуглокожих самочек, на всякий случай сделал пару шагов назад и еле слышно проблеял.

— Мне сказали, что у вас кое-что купить можно…

При столь толстом намёке на товарно-денежные отношения, главарь малолетней банды сделал стойку и, требовательно протянув руку, заявил.

— Бабки горни! — И, стараясь надавить голосом, рявкнул. — «Быстро, кому сказал»!

«Да-а, бля! Сходил, что называется, за хлебушком»! — Начал расстраиваться я.

И, в самом деле… Был готов к чему угодно. К полному игнору со стороны предполагаемых торговцев дурью. И даже к посылу в пешее эротическое путешествие.

Но, чтобы вот так, сразу же нарваться на мордобитие и беспардонный отъём с таким трудом полученных от Викеньтьича денег… Это, скажу я вам, несколько выбивало из колеи и заставляло пальцы непроизвольно сжиматься.

К счастью то, что сидело в моей голове, снова не дало совершить, не то, чтобы непоправимую и совсем уж фатальную ошибку. Но, лёгкий болевой импульсь вернул с небес на землю, а местный «Робин Гуд» по этой причине остался целым и невредимым.

А то ведь, на периферии сознания снова замельтешил образ забиваемого бычка, ощущение рукояти рабочего ножа в ладони и запах, льющейся из разрезанного горла животины, горячей крови.

В общем, не дал мой цербер взять грех на душу. И за это ему огромное человеческое спасибо!

Правда, что делать дальше я толком не представлял. Но, на всякий случай, отбежал чуть подальше и, всем своим видом давая понять, что напуганного и, дрожащего словно заяц, меня фиг догонишь, остановился.

Мол, «и хочется — и колется». И боязно и шмаль нужна. И вообще… Понимай, как знаешь…

Цыганёнок замер, перекатываясь с носка на пятку, а шобла гиен, в предвкушении расправы на «беззащитным» мной, была готова броситься в погоню. Но, по какой-то, неведомой мне причине, дисциплинированно дожидалась команды «фас».

К счастью для всех и, для моих хитромудрых планов в особенности, сзади, к излишне взбудораженной гоп-компании подошёл представитель старшего поколения.

Он перекинулся несколькими фразами с потерявшим большую часть апломба «предводителем апачей» и вся банда, не то, чтобы потеряв ко мне интерес но, скажем так… «слегка охладев», расступилась и пропустила мужчину вперёд.

— Не бойся! — Ласково, словно разговаривая с испуганным животным, прошелестел он. И, дёрнув головой назад, информировал. — Тебя никто не тронет. Ребята просто пошутили.

Губы его, при этом, растянулись в приветливой улыбке, а глаза источали дружелюбие.

Здраво рассудив, что вряд ли взрослый, умудрённый и, судя по седине и еле видимому шраму над верхней губой, битый жизнью, человек задумал лишить меня денег или, тьфу-тьфу-тьфу, здоровья, я несмело растянул губы в ответ и сделал небольшой шажок навстречу.

Ну, не дурак же он. И не отмороженный на всю голову. И, если мои предположения верны, то этому персонажу гораздо выгодней и, разумеется, безопаснее, видеть во мне потенциального покупателя их, весьма сомнительного и очень вредного для здоровья товара, чем жертву.

Ведь, как ни крути, а торговать, в конечном итоге, и долгосрочной перспективе, гораздо выгодней, чем грабить. Ведь, обобрать можно лишь один раз. Да и то, с весьма непредсказуемыми и, вполне вероятно, неприятными последствиями.

В то время, как толкать дурь дурачку можно, так сказать, на постоянной основе. И тот, кто купил, ни в коем случае не побежит жаловаться в милицию. А, наоборот, придёт сюда снова и снова.

А избитый и ограбленный несостоявшийся клиент вряд ли направит свои стопы сюда. И, ведомый неумолимой потребностью, просто-напросто обратится к конкурентам. Или же, что ещё хуже, движимый злобой и отчаянием, а так же вполне закономерным желанием отомстить, напишет заявление в милицию.

Которая, хочет она того, или не хочет (скорее все второе, но это не суть) будет вынуждена хоть как-то, да отреагировать.

А если таких сигналов будет не один-два, а несколько? Тут и до сворачивания бизнеса недалеко. Накроется прибыльное дело медным тазом и привет… Пиши — пропало!

В общем, я решил, что в данном конкретном случае опасаться мне нечего и стоял молча. Ожидая развития событий. А так же продолжения и марлезонского балета и предложения, от которого, в силу своего мнимого пристрастия к наркотику, вне всякого сомнения, не смогу, просто не сумею отказаться.

— Я так понимаю, ты пришёл в поиске двери в волшебный мир грёз? — Витиевато и завуалированно поинтересовался цыган.

«Эк кучеряво завернул, барыга хуев». — Саркастически подумал я.

Но вслух, как вы понимаете, ничего подобного высказывать не стал. А, молча, стараясь выглядеть естественно для торчка во время ломки, судорожно кивнул и, словно опасаясь, погладил по переднему карману одолженных у фарцовщика джинсов.