– Если что-то будет нужно, я всегда к вашим услугам. Вот видите, на лестничной площадке висит колокольчик. Просто позвоните, и я приду. Может быть вы голодны? Сегодня жарили ягненка. И я могу принести вам обед прямо в комнаты на подносе.

Диамин застыл в ожидании приказания.

– Пожалуй, мы поедим ягненка. Хотя это будет трудно. В горло ничего не лезет, аппетита нет. Но надо хорошенько подкрепиться, – сказал Кесо.

Он сглотнул слюну, представив на вкус ягненка.

– Принеси еду на одном подносе ко мне в комнату. Мы обсудим с Кесо дальнейшие действия. Кстати, как нам найти лекаря Лера? – спросил Гаррет.

– Очень просто. Он живет через вниз по улице. Я могу проводить.

Гаррет кивнул и сделал жест рукой, чтобы Диамин шел за ягненком.

В комнате пахло плесенью и затхлостью. Гаррет подошел к окну, отодвинул щеколду и с усилием распахнул. Свежий воздух наполнял покои. Гаррет облокотился на выступ подоконника, наслаждаясь прохладой.

– Ну что, предлагаю быстро поесть и идти к лекарю, расспросить его. Он проводил вскрытие младенцев и может рассказать подробности, о которых не знает наместник.

Кесо сел на кровать и задумался. Он пытался побороть внутреннее напряжение, но тревога только усиливалась. Ему казалось, что они с напарником открыли двери, которые нельзя было открывать. А значит теперь они в смертельной опасности.

– Ведьма нас почуяла, Гаррет. Нам несдобровать, – сказал Кесо, – эти золотые флорины, которые мы заработали, нам еще боком выйдут, уж поверь.

Гаррет скрестил руки на груди и ухмыльнулся.

– Не узнаю я тебя, Кесо. Ты же весельчак, душа компании! Именно за это тебя и любят. А сейчас ты стал настоящим занудой. Эти самокопания до добра не доведут. Гони черные мысли прочь, – подбодрил Гаррет.

– Но я не могу это сделать! Понимаешь, это не мысли. Это чувство внутри. Сначала идет это чувство, а потом на него накладываются мысли, мрачные, удручающие. Чувства как будто идут изнутри против воли, и я совсем не могу с ними справиться.

Гаррет кивнул, давая понять, что понял мысль друга.

– Так может в тебя ведьма вселилась, и ты тоже становишься монстром? – Гаррет пытался перевести разговор в шутку.

– И знаешь что еще? – Кесо как будто не слышал реплику Гаррета, – а ведь я хотел, просто мечтал чтобы этот ребенок через стену заткнулся, чтобы его придушили! Как говорится, бойтесь своих желаний.

– Ну в его смерти ты точно не виноват. Как мы узнали, трагедия случается со всеми детьми. Вот и ребенок у молочницы, по ее словам, тоже умер от тех же проклятий, – успокаивал Гаррет.

Раздался стук. Дверь открылась и в комнату вошел Диамин. Он положил большой позолоченный поднос на кровать рядом с Кесо. На подносе стояли две глубокие серебряные тарелки и лежали две лепешки из ржаной муки. Внутри тарелок дымились кусочки мяса с подливой, отварная фасоль и кубики обжаренного в сливочном масле картофеля.

Гаррет подошел, взял тарелку, вернулся на своем место к окну и с аппетитом приступил к трапезе. Он накалывал мясо и картофель вилкой и отправлял в рот, а следом новые и новые порции.

– Ты жди нас внизу, Диамин, мы сейчас быстро перекусим и сразу пойдем к лекарю Леру. Надо спешить, – сказал с набитым ртом Гаррет и махнул вилкой, чтобы Диамин уходил.

Кесо придвинул к себе поднос и приступил к трапезе. Есть не хотелось, но аппетит, как говорится, приходит во время еды.

После сытного завтрака охотники спустились по лестнице в гостиную. Там их ожидал послушный Диамин.

– Лошадей брать не будем, пройдем пешком, – сказал Гаррет.

– Да тут недалеко. Несколько домов вниз по улице пройти. А лошадей я уже отвел в конюшню. Конюх распряг, дал овса и воды, – сказал Диамин.

Путники прошли вниз по улице. Все дома в этом городе, кроме дома наместника, в целом похожи друг на друга. Это были двухэтажные маленькие здания из серого камня с небольшими окнами. Терракотовые крыши из глиняной черепицы сливались в одну сплошную крышу, иногда обрываясь на узких улочках. В условиях маленького города это здорово экономило пространство. Но, похоже, теперь эти дома по большому счету пустовали.

Диамин показал на дверь, на которой висла небольшая белая табличка с надписью «Доктор Лер. Лечу от всех болезней, кроме душевных». Путники остановились.

– Ты скажи, Диамин, отсюда много людей уехало? – спросил Гаррет, взявшись за ручку двери.

– Много, – ответил юноша, – особенно те, кто с детьми. Но ехать особо некуда. На западе в Монмарке чудище. А дальше на восток – совсем гиблые места. Там начинается королевский лес, в котором, говорят, творятся жуткие дела. Вампиры и оборотни убивают людей. А те, которые выжили при встрече с ними, сами становятся монстрами.

Гаррет потянул массивную деревянную дверь на себя. Зазвенели колокольчики.

– Хорошо, Диамин, пока ты свободен. Мы поговорим с Лером без тебя.

Внутри было темно и сыро. Пахло опилками, лекарствам и гнилыми яблоками.

– Здравствуйте, чем могу помочь? Я доктор Лер, – в гостиную вышел встречать путников хозяин.

Это был толстый невысокого роста мужчина лет сорока с большой черной бородой. Он был одет в белую рубашку и белые штаны, а сверху – черный фартук. Лер вытирал руки об кусок сукна. Охотники отвлекли его от работы.

Слово взял Гаррет.

– Мы охотники за головами, слуги короля. Наместник поручил нам расследовать таинственные смерти детей. Он сказал, что вы проводите вскрытия и поэтому можете помочь нам установить истину. Сегодня умер очередной малыш… У хозяина трактира Экила и его жены Виты. Мы были свидетелями материнского горя.

Доктор явно обрадовался, что путники займутся расследованием. Он улыбнулся, кивнул и сказал:

– Надеюсь, вы с утра не ели? Тогда милости прошу в мой кабинет. Я как раз вскрываю дочь Виты.

Доктор прошел на другой конец гостиной и открыл дверь.

Путники вошли и сразу поняли: странные запахи шли из кабинета.

– Вы не обращайте внимание. Пахнет не очень хорошо. Но такова моя работа. Опилками я слегка приглушаю вонь. Впрочем, я уже привык. Ребенок за ширмой, вот, полюбуйтесь.

Лер открыл ширму. На деревянном высоком большом столе, обитом железными листами, лежал годовалый малыш. Его грудь была разрезана от шеи до пупка и раскрыта. Органы – печень, сердце, легкие – вырезаны и лежали рядом в металлическом лотке.

Голова малыша привлекала внимание. Ротик и щеки были разорваны. выпирающими белыми зубами. Из нижней и верхней челюстей выбирали белые ровные зубы, в два раза крупней, чем у взрослых.

– Не знаю, зачем я их продолжаю вскрывать. Всё итак ясно. Но таков порядок. В легких всех младенцев я нахожу какую-то непонятную субстанцию. Я не знаю, что это.

Доктор достал из лотка легкое и разрезал скальпелем.

– Вот, смотрите. То ли пух, то ли порошок, – Лер подковырнул скальпелем и показал на кончике белые катышки, которые действительно напоминали мокрый комочек пуха.

– Как от моей собаки, только мелкий. Ее Пух звали, и с нее постоянно лезла шерсть, а если в дождь я проводил по ее спине рукой, то такие же катышки оставались на ладони, – сказал Кесо.

Он вспомнил детство, как бегал с Пухом по полю.

– Смерть младенцев наступает от удушья, правильно? – спросил Кесо.

– Да, это скорее всего так. Никаких признаков на теле нет. Шея не сдавлена, борозд от удавки или следов пальцев нет. Но я как лекарь могу точно сказать, что малышкам перекрыли воздух. На это указывают кровоподтеки в легких и черная кровь в сердце.

Гаррет почесал кулаком щеку и спросил:

– Лекарь, скажи… Ведь роды ты у Виты принимал? Ничего необычного не заметил? Она какая-то странная…

– Роды я принимаю, да. Но родов все меньше и меньше. Ну а то что она расстроена была, тут все понятно! Она же знала, что ее ждет. Вита беременна вторым малышом. Дай бог ей пережить все это. Возможно, они уедут с мужем. Те кто уехали – от них вестей нет никаких. Вороны не приносят, нет. Видно сгинули в лесах и на болотах.