Минерва часто бывала в Эдинбурге, но ей еще не доводилось въезжать в город на рассвете, верхом на лошади, чуть не падая от усталости.

Здесь тоже недавно прошел снег, но не такой сильный. Грязь на разбитых дорогах смерзлась, лед украсил окна причудливыми узорами, на которые не хватило бы фантазии никакому художнику.

– Очень скоро мы будем на месте, – пообещал Грей. Впрочем, слова ободрения звучали весьма вяло. – Этот дом принадлежит маркизу Стоунхейвену, дяде Макса. Когда я учился в Итоне, я однажды гостил здесь на каникулах.

– Незачем подбадривать меня, Грей, – отозвалась Минерва. – Я беспокоюсь только за лошадей.

Они сменили лошадей всего один раз на маленьком постоялом дворе, где уже была готова подстава. Минерва не стала расспрашивать, как Грею удалось позаботиться об этом. Она начинала верить, что для него почти ничего невозможного нет.

– Лошади тоже скоро отдохнут, – сказал Грей. – Теперь главное – сделать так, чтобы никто не заметил нашего присутствия в доме. Нам не нужны визиты любопытных соседей или друзей Россмара и Стоунхейвена, решивших, что хозяева вернулись в город.

Они медленно ехали по одной из улиц Эдинбурга, где дома стояли этаким полукругом. Высотой в три или четыре этажа, все они имели выходящие на улицу террасы. Минерва рассеянно поглядывала на лестницы, выскобленные добела усердными слугами, на черные перила, припорошенные снегом, на полированные двери с ярко начищенными медными молотками и почтовые ящики, поблескивающие в туманном свете раннего утра.

– А ты уверен, что те, кого ты ждешь, явятся сюда? – спросила Минерва. – Что, если ты просчитался?

– Они непременно приедут, – ответил Грей, обменявшись с любимой красноречивым взглядом.

– Мне тревожно, – призналась Минерва. – Я сама не своя от беспокойства. Ты меня понимаешь, Грей?

Он согрел ее нежной улыбкой, правда, при этом у него нервно задергалась щека.

– Понимаю. Мы связаны незримыми узами, мы почти читаем мысли друг друга, и это придает нам силы. Но давай сначала закончим путь. Прежде всего тебе надо будет отдохнуть. Надеюсь, незваные гости прибудут не слишком скоро.

Минерва придержала коня. Отъехав на несколько шагов, Грей остановился, оглянулся и вернулся за ней.

– Минерва, что случилось?

– По-моему, я очень сильно устала. Грей, почему ты снова заговорил так, словно решил взвалить на себя всю ответственность? У нас с тобой общие беды и цели. То, что волнует тебя, тревожит и меня.

Грей поерзал в седле, и Минерва поняла, что он придумывает убедительное объяснение.

– Поедем дальше, Минерва, – предложил он. – Чем меньше людей узнает о нашем приезде, тем лучше. Мы и без того задержались в пути.

– Грей…

– Минерва! Позволь мне сделать то, что я считаю нужным. Я не могу подвергать тебя опасности.

Несколько минут назад Минерве хотелось только лечь и заснуть – прямо в седле, если понадобится. Но теперь ее сонливость как рукой сняло.

– Как ты мог!..

Мысленно она уговаривала себя помолчать. Незачем устраивать ссору прямо на улице. И потом, чтобы преодолеть стремление Грея опекать ее как представительницу «слабого» пола, незачем демонстрировать ему истерические вспышки.

Грей наблюдал за ней с раздражающим спокойствием.

Минерва ждала.

– Так мы едем? – наконец спросил он.

– Нет, – невозмутимо ответила Минерва. – Пока я не узнаю, что ты намерен делать дальше.

Грей в изнеможении вздохнул, словно пытаясь пристыдить и образумить ее.

– Я намерен отвезти тебя на площадь Шарлотты, – объяснил он, – накормить и уложить в постель.

Минерва поняла, что на ее долю выпало очередное испытание.

– Продолжай, – разрешила она.

– Когда ты выспишься, я займусь осуществлением нашего с Максом плана, а тебя отправлю к его сестре Элле, которая вскоре приедет и поселится в одной небольшой, малоизвестной гостинице. Будь у нас время, я отвез бы тебя куда-нибудь подальше. Но времени у нас нет, поэтому я дождусь приезда Эллы и отвезу тебя к ней.

– Если бы ты отделался от меня заранее, – напомнила Минерва притворно-невозмутимым голосом, – то не сумел бы сбежать.

Грей потянулся к поводьям ее коня, но Минерва поспешно отъехала в сторону.

– Ну хорошо, – смирился он. – Да, ты права. Права во всем. Но неужели ты не простишь мне желания уберечь тебя от лишних забот? Не позволишь на сей раз просто быть мужчиной? Я обязан защищать женщину, которую люблю.

Стоит ответить согласием – и он без колебаний отошлет ее прочь.

– Тебя не за что прощать. Но я с тобой не расстанусь.

– Минерва! – Грей с досадой вздохнул, сердито сжал губы и рысью двинулся вперед.

Подавив улыбку, Минерва последовала за ним. Оба всадника свернули на красивую площадь. В сквере посреди ее шелестели голыми ветвями буковые деревья и торчали из снега кусты.

Грей уверенно направился к северной стороне площади, въехал в одну из конюшен и умело занялся лошадьми. С помощью Минервы он вытер их, накрыл попонами и накормил.

Перенеся багаж из конюшни в сад за одним из внушительных трехэтажных домов, путники быстро прошагали к черному ходу, ведущему на кухню.

Грей открыл дверь, впустил в дом Минерву и заперся изнутри. Они миновали кухню и кладовую, комнату дворецкого и чулан и поднялись по короткой лестнице.

– Не стоит зажигать свет, – сказал Грей. – Ни к чему. Здесь мрачновато, но света из окон достаточно. Сейчас растоплю камин, только сначала проверю, не следит ли кто-нибудь за домом снаружи. Будем надеяться, что дыма из трубы никто не заметит.

Минерва проследовала за ним в просторный, тускло освещенный холл, где сумела разглядеть только высокие напольные часы, да и то потому, что они гулко тикали.

Грей торопливо взбежал по лестнице и прошел по коридору в глубь дома, прямо в спальню. Ее окна были прикрыты снаружи деревянными ставнями, а изнутри плотными драпировками.

В этой комнате царила темнота. Минерве понадобилось всего несколько секунд, чтобы глаза привыкли к рассеянному свету, просачивающемуся из коридора.

– Садись, – коротко распорядился Грей, – а я растоплю камин. Не хватало еще, чтобы ты заболела. По-моему, тебе уже нездоровится.