Неизбежное наконец свершилось: Минерва осталась наедине с Греем, не зная, стоять ей на месте или бежать наутек.

– Ты меня удивила, – признался Грей. – Никогда бы не подумал, что ты согласишься провести рядом со мной хотя бы одну минуту.

– Меня не так легко запугать, – заявила Минерва, вскинув подбородок. – Если ты надеялся, что я убегу, поджав хвост, то совершенно напрасно. Ничто не изменилось, Грей, кроме одного: теперь я тверже уверена в том, что ты ошибся.

– Я и не рассчитывал, что ты испугаешься и убежишь. Ты же никогда не была трусихой. Минерва, нам надо поговорить. Ни тебе, ни мне не удастся забыть случившееся. Нас по-прежнему разделяет стена.

Прежде чем уткнуться в записную книжку, Минерва наткнулась на испытующий взгляд Грея. Неожиданно на глаза ей навернулись слезы. Не хватало еще расплакаться!

– Здесь можно устроить великолепный салон, – продолжал Грей. – Кажется, это бальный зал?

– Да.

– Как тебе понравилась идея с поиском клада?

– Пока не знаю.

– Пожалуй, такое развлечение больше подходит для детского праздника.

– Все зависит от того, каким будет клад.

– Ты неисправимый прагматик, Минерва… Я не прочь осмотреть винтовую лестницу, о которой говорил Минер, но не знаю, где она находится.

– Сейчас покажу дорогу. Я часто бываю здесь. Когда-то этот дом поражал великолепием.

Грей замешкался, подбирая подходящие слова.

– Сегодня выглянуло солнце. Редкое явление для зимы. Но признаюсь, я бы предпочел оттепель. Впервые вижу такие долгие морозы.

– А я бы хотела, чтобы на Рождество шел снег, – отозвалась Минерва срывающимся голосом.

Грей не ответил.

Время шло. Минерве казалось, будто часы отсчитывают минуты, оставшиеся до… она не знала, что ждет впереди, но не могла смириться с мыслью, что ее будущее – всего-навсего многолюдный салон, гости в костюмах, поиски клада. Невыносимо думать, что Грея подстерегает смертельная опасность!

Беспокойство неотступно терзало ее.

– Я покажу тебе лестницу, – наконец сказала Минерва, развернулась, шурша юбками, и почти бегом бросилась прочь из бального зала.

Грей догнал ее. Вместе они поднялись по широкой лестнице на площадку второго этажа. Оттуда Минерва свернула в темный коридор, уходящий в западное крыло дома. Она шагала посредине коридора, а поскольку он был узким, Грею пришлось молча идти следом.

Коридор был тускло освещен свечами, горевшими в настенных подсвечниках. Полное отсутствие картин на стенах и мебели придавало крылу нежилой вид.

Модлин-Мэнор и вправду был на редкость большим домом – даже больше Драмблейда, и казался дворцом по сравнению с Уиллиноком. С незапамятных времен обитатели Модлин-Мэнора пользовались лишь малой частью дома. Минерва вела Грея мимо пустых комнат, где зимнее солнце высвечивало толстый слой пыли на подоконниках.

После того как Минерва сделала несколько поворотов, Грей заметил:

– Я восхищаюсь твоей памятью и ориентацией. Наверное, ты часто бывала здесь с Брамби Макспорраном?

Значит, самоуверенному Грею все-таки не чужда ревность?! Минерва сделала вид, будто ничего не заметила. Очевидно, Грей и без того уже корил себя за выказанную слабость.

– Да, я была здесь с Брамби, – спокойно ответила она.

Они очутились в старом крыле дома. Здесь каменные серые стены возвышались над каменными полами, отполированными за долгие годы службы. Узкие окна в каменных стенах напоминали бойницы, правда, в них было вставлено толстое стекло.

Наконец Минерва подошла к подножию винтовой лестницы, которая даже в самой широкой своей части оказалась на удивление узкой. Причем сужалась лестница постепенно, становясь серьезным препятствием для любого упитанного человека.

Минерва быстро начала подниматься по лестнице, ноги ее так и мелькали под кружевной оборкой юбки.

Мягкие башмаки Минервы ритмично застучали по ступеням, и тотчас в шахте лестницы послышались тяжелые шаги Грея и его частое дыхание. Пыль забивалась в ноздри, но Минерва различала в воздухе аромат мыла и запах дорогого ей мужчины.

Она остро чувствовала его близость.

Лестница вела в башню, которая не имела определенного назначения, разве что служила удобным местом для осмотра окрестностей. Минерва очутилась на верхней площадке башни на секунду раньше Грея и немедленно подошла к каменной скамье у окна. Присев, она положила руки на узкий каменный подоконник и ладонью протерла запыленное стекло.

– Стало быть, ты часто бывала здесь вместе с Брамби, – снова сказал Грей.

Минерва оглянулась на него с мимолетной улыбкой, а затем приникла к стеклу.

– Да, бывала. Иначе я бы не знала, как пройти сюда. Мы с Брамби знакомы с детства, как и с тобой. Разница лишь в том, что Брамби я всегда считала просто другом.

Грей только глубоко и тяжело вздохнул.

– Помнишь, каким наказанием я была в детстве? – спросила Минерва.

– Ты никогда не была наказанием.

– Грей, я точно знаю: ты считал меня несносным ребенком, – возразила Минерва, не решаясь взглянуть на него. – Я повсюду ходила за тобой по пятам.

– Я помню праздник в саду, который мы устроили в Драмблейде, когда тебе было двенадцать. Ты нарядилась в розовое платьице и соломенную шляпку с розами.

Вместо заснеженных холмов перед глазами Минервы появился парк Драмблейда, множество роз с тонким запахом, клумбы за домом, пестрящие оранжевыми, лиловыми, желтыми и алыми цветами. А затем она увидела саму себя – в розовом платье, которым несказанно гордилась, поскольку это был ее первый «взрослый» наряд.

– В шляпе мне было жарко, – призналась Минерва, – она жала мне на уши.

– Помню, – тихо отозвался Грей. – Когда ты выследила меня и вошла следом за мной в зимний сад, то заявила, что в парке слишком жарко и к тому же тебе мешает шляпа.

Его воспоминания были в точности такими же, как у нее.

– А что ответил я? По-моему, ты забыла.

– Что ты! – Минерва обернулась к нему. – Ты спросил, не лучше ли было присесть в тени под деревом и снять шляпу, вместо того чтобы идти в зимний сад. И мне стало ясно: ты понял, что я преследую тебя. Я покраснела.