- В чем подвох? - я оборачиваюсь на Голубеву, - Что это ты вдруг такая добренькая? В комнату меня позвала, накрасила…

Стелла живет с Катями, у них большая и хорошо обустроенная комната.

- Ну ты ж хотела пожить по человечески, иди, живи…

- Ботинки сюда не подходят, - задумчиво говорит Гришина, - надо либо берцы, либо каблуки.

- Не надо ей каблуки, вдруг бежать придется, - встревает Стелла и я зажимаюсь.

- Они что реально такие извращенцы? - спрашиваю с опаской.

- Типа нашего Гофмана.

- А! Ну тогда я справлюсь, - говорю с облегчением.

- На, - Никишина плюхает передо мной два высоких ботинка, - Только осторожней, пожалуйста, это лимитка.

Я опять подозрительно на них кошусь. Да в чем прикол?

- Что вы задумали? - я хмурюсь, - Решили меня куда-то в лес вывести и прикопать?

- Если и задумали, то не мы, - Стелла опускается на кресло, - На всякий случай, будь аккуратна и ничего не пей.

- А с чего такая забота? Вы же меня ненавидите!

- Мы к тебе привыкли, - говорит Голубева, - К тебе и твоей экстравагантности. И вообще, ты, конечно, жуткая колхозница, но уже наша, поэтому если, что, сразу лупи их Васька…

Вроде бы меня только что оскорбили, но все равно приятно. Натягиваю берцы, беру свою куртку, накидываю ее на руку и еще раз оглядываю свое отражение в зеркале.

- Да Господи! - пищит Гришина, срывается с места, лезет в шкаф и протягивает мне темное, явно дорогое пальто, - Держи, мне в сиськах маленькое, можешь не возвращать.

- Ну спасибо, - говорю смущенно.

- Обещай, что завтра мы сожжем твою куртку на заднем дворе.

- В ней живут мои блохи!

Девчонки улыбаются, я бросаю на себя еще один беглый взгляд и выхожу из их комнаты. Они живут в противоположной от меня стороне, с парнями мы договорились встретиться в сто восемнадцатом, у Гаврилова, они обещали мне показать, как можно без проблем отсюда выбраться в любое время. Только спускаюсь на первый этаж и заворачиваю в нужный пролет, сразу замечаю Гофмана, сидящего на подоконнике, около своей комнаты. Он быстро с него спрыгивает и уверенной походкой идет в мою сторону.

- Офигеть, Чумакова! - останавливается и восхищенно на меня смотрит.

От его взгляда мне не уютно и хочется одернуть подол платья. Но в душе все равно немного приятно. Я никогда не ходила в красивых нарядах и мне не делали комплиментов, даже таких тупых.

- Ты собралась идти в этом? - Фил возмущенно на меня пялится.

- Да… а что не так? - говорю неуверенно.

- Да все не так! - он вспыхивает, - Никуда ты так не пойдешь! Ты вообще никуда с ними не пойдешь!

- Не слишком ли ты раскомандовался, дятел? - у меня сразу портится настроение.

- Нет, не слишком! Вот зачем ты туда собралась? Не терпится найти себе приключений?

- Почему бы и нет?

- Потому, что мне ты говорила, что никаких приключений не ищешь! - он сверлит меня гневным взглядом.

- Не ищу приключения с бабниками, а они нормальные ребята!

- Не дури, Чумакова, туда ездят бухать и снимать телок. Нечего тебе там делать, еще и в этом долбанном красном платье!

- Тебе ли не знать, что я больше не маленькая и вполне могу за себя постоять! - смотрю на него язвительно.

- Домой иди, вояка! - Гофман не на шутку распетушился, выглядит через чур разъяренно.

- Разберусь без твоих советов!

- Да я же волнуюсь за тебя, дура!

- А ты не волнуйся!

- Прости, Чумакова! - он тяжело вздыхает.

- За что? - я непонимающе хлопаю глазами.

Фил ничего мне не отвечает, резко дергается и закидывает меня на плечо. У меня дежавю, я дергаю ногами и кусаюсь, пока он тащит меня к своей комнате. Снова ставит, снова толкает внутрь и закрывает дверь. Только на этот раз свет не гаснет. Гофман вытаскивает ключ из замочной скважины и убирает его в свои голубые джинсы. Я стою нахохленная и жутко возмущенная и дую губу.

- Я сейчас буду кричать! - смотрю на него злобно.

- Кричи, - он падает на кровать, невозмутимо лезет в телефон и начинает играть в какую-то игру.

- Открой дверь, а то всеку! - я топаю ногой в какой-то неизвестной мне лимитке.

- Всеки.

- Это свинство, Гофман! Я же пообещала, что пойду.

- Да мне вообще насрать. Тебе там не место и я знаю о чем говорю, - он даже на меня не поворачивается, так и щелкает пальцами по экрану.

- Я же готовилась, собиралась… - теперь говорю расстроено.

- Если хочешь куда-нибудь сходить, сходи со мной. Поехали поужинаем или просто покатаемся, мне машина пришла.

- Мы же с тобой договорись, что ты от меня отвяжешься!

- Я просто тебя в красном платье не видел, договор отменяется…

От возмущения я, кажется, краснею. Стою, как наряженная дура, посередине чужой комнаты и не знаю, что делать.

- Выпусти, Фил! У меня же только начали налаживаться отношения в коллективе…

- А наши с тобой когда начнут налаживаться, Чумакова? - он отвлекается от телефона и еще раз меня осматривает сверху вниз, потом поднимается, идет к шкафу, копается в нем и бросает мне какую-то кофту, - Надевай, тебе так будет лучше.

Разворачиваю длинный свитер и смотрю на Фила.

- Хотя, давай лучше схожу за твоим фирменным зеленым, - он идет к двери.

- Что за бред ты несешь? - я шиплю и Гофман оборачивается на мой голос.

- Хочу одеть тебя наглухо, для твоего же блага!

- Не буду я переодеваться! У меня красивое платье!

- Очень красивое, Чумакова! Слишком красивое! - глядит на меня страдальчески.

- Тогда зачем ты меня обижаешь?!

- Я пообещал себе никогда тебя не трогать, а этот твой соблазнительный вид опять заставляет меня думать не головой!

Я очень грустно вздыхаю и опускаю плечи. Я же просто хотела хотя бы один день быть красивой, настоящей девочкой, а не хулиганкой Васькой. Ну кого я обманываю? Мне все это совсем не подходит. Была бы я сейчас в штанах, Гофман бы уже валялся в отрубе, а так стою и неуверенно что-то мямлю. Надо собраться.

- Дверь открой, чепушила! - возвращаюсь в свое родное состояние.

- Нет! - Фил снова занят телефоном.

Бросаю пальто и свитер на спинку стула, уверенной походкой иду к кровати и луплю его кулаком под ребра, Фил сворачивается на бок, перехватывает мое запястье, я пытаюсь всечь ему еще раз, но выходит как-то не сильно. Я собой не довольна, пихаю его, а он отбрыкивается, ловит мои руки. Начинаю заводиться, сдуваю со лба прядь и стараюсь треснуть, как можно крепче, но вообще ничего не выходит. Дерусь ладошками, как баба, а он только хохочет и катается по кровати, отползает к стенке, чтобы я не достала, но я уже просто в бешенстве. Упираю колено в матрас и завожу руку высоко, в глазах Гофмана на мгновенье появляется тревожный блеск, видимо он уже прикинул траекторию и осознал, что сейчас ему прилетит нормально. Но он резко дергает меня за талию и валюсь на него, испытывая дикую неловкость, от того, что буквально сижу на нем верхом. Испугано замираю и тут же лечу вбок, сердце аж ухает, когда я оказываюсь зажатой между стеной и Гофманом, который вообще потерял страх и сейчас потеряет зубы!

Фил

Секунд двадцать Чумакова смотрит на меня возмущенными, широко распахнутыми глазами, но не дерется и не плачет. Я не знаю, о чем она сейчас думает, но меня очень сильно отпускает.

За эти дни я прогнал в своей голове кучу мыслей. Я не мог на нее смотреть и боялся подходить. Чумакова мне казалась настолько хрупкой- дотронешься и сломается. Естественно, не физически, не сомневаюсь, она вполне может завалить быка. А вот что у нее внутри… Когда смотрел на нее украдкой, думал, вот как она улыбается? Как вообще после такого выжить? Но Василиса выглядела совсем обычной, так мило радовалась, что наши одноклассники начали с ней общаться. Сначала меня напрягло, что Стелла больше не бычит, пошел к ней с разборками, думал, что-то задумала, хотел защитить мою дикарку. Но Голубева сказала, что защищать Чумакову надо от меня- похотливого козла и вообще она уже успокоилась и смирилась. Мне, конечно, хотелось погеройствовать, но я рад, что Чумакова справилась сама. Мне кажется, это для нее важно.