- Ну серьезно? Что тебе от меня надо, Фил?

- Много чего…

- Да ты что? - я довольно хмыкаю, - Ты же вроде очень честный принц! Будешь мне рассказывать, что влюбился в меня с первого взгляда?

- Ну… не то чтобы влюбился… - он поджимает губы и морщит нос.

- Я же тебя насквозь вижу, Гофман! Всех местных девок уже перелапал и теперь потянуло на экзотику? Захотелось посмотреть, как выглядят обычные хэбэшные трусы?

- Покажешь? - говорит иронично, сразу зажмуривается и выставляет защитный блок, ожидая моего удара.

- Знаешь, у меня сегодня очень толерантное настроение. Давай я кое-что объясню тебе на пальцах, как ребенку, - я делаю спокойный, уверенный тон, - Целоваться мы с тобой никогда не будем, просто смирись. Если хочешь заполучить в свою коллекцию новую медальку, то ты не по адресу. Меня не интересуют парни, Фил, я не хочу ни отношений, ни приключений, ни флирта. Меня раздражает и очень нервирует твое присутствие. Ты вроде бы не совсем дерьмо, я тебя просто прошу по человечески, прошу, понимаешь? Оставь свою дурную затею!

- Почему ты думаешь, что у меня есть какая-то дурная затея? - смотрит на меня внимательно, - Может мне просто хочется проводить с тобой время?

- Может быть, но мне не хочется. Для чего нам его проводить? Ну скажи честно, тебе же просто хочется затащить меня в кровать и укротить строптивую?

Гофман опускает голову и переминается с ноги на ноги, ничего кроме язвительной ухмылки у меня это не вызывает. Он не понимает ни угроз, ни ударов, ни нормального языка. Но этот дятел совесть, видимо, все таки имеет. Сейчас буду выглядеть жалко, но может, хоть так до него дойдет и Казанова наконец-то от меня отвяжется.

- У меня ужасно хреновая жизнь, Фил. Ты вообще не представляешь, какой она бывает за пределами твоего сказочного мира. Не усложняй мне ее еще больше. Я ведь буду плакать, когда ты меня бросишь, как Гришина и Никишина.

- Я никого не бросал, я ни с кем из них не встречался, - Гофман начинает оправдываться.

- И это очень многое о тебе говорит!

- Да что говорит? Мне надо было на ком-нибудь из них жениться?

- Делай с ними, что хочешь, главное меня не трогай! Все, Фил! Ты засиделся! За фонарь, большое спасибо, но давай-ка катись отсюда!

- В щеку хотя бы поцелуй, - говорит надуто и обижено, - А то меня не отпустит и завтра опять к тебе приду!

В груди сразу все дико сжимается. Ну до чего доставучий олень! Дохлого наколебает!

- Поцелуй и я отваливаю! Обещаю!

Издаю протяжный, агрессивный рык и сжимаю кулаки. Вот дубина непробиваемая!

- Ладно, Гофман! Ставь галочку! Но только попробуй дернуться, я сверну тебе шею одним ударом!

Фил плотно сжимает губы, сдерживая улыбку, закрывает глаза и замирает, как стойкий, оловянный солдатик. Под дикое биение своего сердца, осторожно, мягко подхожу к нему, слегка дотрагиваюсь до его плеча, поднимаюсь на носочки и неуверенно касаюсь его щеки губами. Хорошо, что он не устроил мне никакую подставу и так и остался спокойно стоять, дав мне возможность сделать несколько шагов назад.

- Не, Чумакова! Не сработало! - он открывает глаза, - Вообще не отпустило! Давай лучше я тебя!

Мои глаза широко распахиваются от такой фееричной наглости, только собираюсь накричать на него, как Гофман одним прыжком оказывается около меня и перехватывает мои запястья, дергаюсь, задеваю фонарь и он укатывается на пол, освещая другую половину комнаты. Я опять впадаю в ступор.

Чувствую, как Фил разжимает руки, освобождая меня, но его пальцы сразу же оказываются на моем лице, а потом его губы касаются моей щеки, он целует меня совсем не так, как я его, очень долго и влажно. Тук тук тук. Сердце бьется об ребра. Пока я пытаюсь вспомнить, как двигаться, он успевает скользнуть языком снизу вверх по моей коже и это меня отрезвляет.

Бью коленом в пах и пока Гофман скрючивается и корчится от боли, несколько раз приободряюще хлопаю его по плечу.

- Да за что? Я же просто поцеловал тебя в щеку…

- А это чтобы тебя точно отпустило и у тебя остались обо мне незабываемые впечатления!

Достаю фонарь и смотрю, как Фил выпрямляется, держится за ширинку и прихрамывает в сторону выхода. Вот и молодец! Я растягиваюсь в победной улыбке.

- Спокойной ночи! - сладенько шепчу ему в спину.- Угу, - бурчит и закрывает за собой дверь.

Сегодня у моих врагов трудный день. Зато у меня не самый плохой!

Пристроив лампу у кровати, собираюсь ложиться. Склоняюсь над ведром, в котором стоят цветы и вдыхаю их нежный аромат, а потом тру щеку, которую обслюнявил Гофман. Вот же дятел! Забираюсь в постель и думаю о том, что сегодня пало мое твердое убеждение, что я никогда никому не позволю себя поцеловать.

Фил

- Ну где тебя так долго носит? - слышу обиженный голос из своей постели.

Блин, Ленок! Совсем про тебя забыл!

Сначала обрадовался, что электричество выбило в очень подходящий момент и мне не придется вставать, чтобы выключить свет, ведь Ленка немного стеснительная, а потом вспомнил про Чумакову. Федорова на нее немного похожа, только совсем не дикая и дает себя целовать. А если без света, то не только целовать. Это то, что доктор прописал, из-за строптивой Чумички я постоянно в бешеном возбуждении. Подумал, что ту, которую я представлял вместо Ленки, сейчас наверно бьет в дикой панике, пришлось останавливаться на пол пути и идти на улицу за фонарем. Меня чуть не сбило ветром.

Ожидаемо, мои благие намерения никто не оценил и на этот раз я получил по яйцам. Зато поцеловал Чумакову в щеку. Капец меня торкнуло! Ленке похоже сегодня достанется. Только братан все еще гудит, мне нужно немного времени восстановиться.

Скидываю мокрую толстовку, швыряю ее в угол и забираюсь под одеяло.

- Эй, ну что ты делаешь, не кусайся, - шепчет Ленок в мое ухо и извивается, - Ай! Фил! Дурак!

- А ты не могла бы не разговаривать, - говорю рассерженно и агрессивно целую ее в губы.

Если Федорова не прекратит болтать, она испортит мою эротическую фантазию своим голосом. А так выходит очень даже неплохо. Очень жаль, что это не Чумакова, когда я представляю, что целую сейчас ее, внутри происходит какая-то катастрофа.

Мы целуемся уже минут двадцать, меня это уже немного бесит, Федорова постоянно что-то бормочет, а мы не ради этого тут собрались. А еще она сидит на мне верхом и я даже в полумраке вижу, что Ленка это Ленка. Но как только мне дали зеленый свет и кружевной лифчик полетел на пол, я облегченно выдохнул, но тут же чуть не сдох от приглушенного: «Извините», зазвучавшего у порога.

Дверь хлопнула. Если бы не этот звук, я бы подумал, что мне все это примерещилось. Скидываю Ленку и быстрым шагом лечу в коридор, в темноте, в шагах пятнадцати от себя вижу знакомых силуэт и сломя голову бегу ее догонять. Мне удается сделать это только на лестнице. Сердце колотится, как безумное, отчего-то мне ужасно стыдно и я готов просто провалиться. Особенно, когда тяну Чумакову за плечо и вижу, как в ее глазах сверкают слезы. Вот дерьмо!

- Извини, дверь была открыта, - она начинает тараторить, - Я хотела постучать, но она сразу распахнулась.

Ее глаза натыкаются на мой голый торс и она их сразу отводит в сторону. Даже в темноте они у нее очень яркие и блестящие. Черт! Какая подстава!

- На фонаре сели батарейки. Я хотела спросить, может у тебя есть запасные, - Чумакова все еще быстро шепчет.

Я опять ее не узнаю. Она очень испугана. Выглядит очень уязвимо, от былой воительницы не осталось и следа. Неужели темноты можно бояться до такой степени? Эх, а я сначала подумал, что она плачет, потому что приревновала меня.

- Нет, запасных нет, - говорю хрипло и не узнаю свой голос.

- Ладно, - отвечает быстро и опять собирается бежать.

- Слушай… если тебе так страшно, может тебе лучше не оставаться одной? - спрашиваю неуверенно.