Вот стерва! Сонные глаза Тошика мгновенно увеличиваются вдвое.

- Так что, не жди, Лавренов, тряси с него деньги, спор ты выиграл!

Не дожидаясь моей реакции, Чумакова срывается с места и скрывается за входной дверью.

- Это че такое? - шипит Тошик, - Ты совсем попутал? Ты нафига ей все рассказал?

- А нафига ты рассказал об этом Стелле?

- Так ее же спор не касается! И сколько раз ты мутил такие схемы за моей спиной?

- Да ни сколько, - говорю расстроено и виновато.

- Капец, Гофман, ты мудак! Тебе теперь вообще нет никакой веры! Ты, наверно, половину своих телок нафантазировал и ездил мне по ушам, какой ты удачливый!

- Гонишь что ли? - бубню обижено.

- Это вообще не по-пацански… Я в тебе разочарован…

- Ну прости… Больше не повторится.

- Да я и не буду больше с тобой спорить. Это же надо иметь такую наглость, настолько откровенно мухлевать!

Черт! Проклятая Чумакова! Мало того, что кинула меня на деньги, еще и разругала с лучшим другом! Тошик в такой ярости, что похоже теперь не сможет мне доверять, а еще мне дико перед ним стыдно.

- Да я никогда раньше так не делал, клянусь!

- Ага, охотно верю! Жду бабки на карту и давай, до свидания!

- Сейчас перекину… - лезу за телефоном, - Тошик, братан, ну не злись! Ты же все равно в плюсе!

- Да пошел ты! Из-за каких-то долбанных денег, кинул брата!

Лавренов с психом толкает меня плечом и скрывается вслед за Чумаковой.

Конец тебе, Чумичка, за твои выкрутасы! Я потерял сто сорок тысяч, с учетом благотворительной акции и покупки свечей и прочей лабуды. А еще, похоже, потерял друга. Из-за одного несчастного поцелуя!

Поздравляю, дикарка, похоже, скоро ты будешь со мной целоваться добровольно- принудительно, потому что за этот поцелуй я уже всем слишком дорого заплатил!

Василиса

У меня сегодня просто фантастическое настроение! Ни одна дрожащая тварь не назвала меня Чумичкой, оборванкой, вонючкой или другими обидными словами. Кажется, я поняла, как их дрессировать. Надо просто притворяться невоспитанной неандерталкой, чтобы меня никто не трогал и боялся со мной связываться. После того, как я показала девчонкам пятно от ожога и сказала, что у меня лишай, их как ветром сдуло и они перестали крутиться перед моим носом, чтобы я слышала, как они называют меня между собой. А за обедом, когда Стелла в очередной раз попыталась устроить новую провокацию, я громко рыгнула, скинула ботинки, задрала ноги в разных носках на стол, прямо перед ее носом, и сказала, что буду делать так каждый раз, если она не прекратит меня кошмарить. Видели бы вы красное, нервное лицо Фила! Я чуть не умерла от хохота! Наверно, весь класс знает, что он должен был целоваться с блохастой, лишайной голодранкой и все ему страшно сочувствуют. Я тоже ему сочувствую. Так глупо и наивно прошляпить столько денег. Но уверена, что Антон Лавренов просто счастлив, а как была счастлива тетя Зина, которая теперь сможет оплатить коммунальные услуги и жить со светом, вообще не передать словами! Молодец, Гофман! Очень наивный олень! Кстати, пирог с капустой мне понравился, теперь тетя Зина обещала принести для меня беляши, их я пробовала, правда, на вокзале. Домашние, скорее всего, намного вкусней.

С учебой у меня проблемы, я вообще ничерта не понимаю, что здесь происходит. Особенно по тригонометрии, все что они делают, для меня темный лес. В этой странной школе не задают домашние задания, зато уроки немного длинней и все задания выполняются не отходя от места, что дает мне прекрасный шанс стать круглой двоечницей. Так можно было бы найти какого-нибудь ботаника и под угрозой расправы, заставить писать мою домашку. Я заметила, что даже среди мажоров есть лохи. Хотя, в нашем классе есть рыженькая девчонка, с которой тоже особо никто не общается, возможно, она бы дала списать и без угроз, глаза у нее добрые.

Видели бы вы, что сегодня творилось на физкультуре. Физрук сказал, что сегодня мы на самовыгуле, так как его срочно заставили заполнять какие-то планы и отчеты. Девчонки сразу уселись на скамейки, а парни пошли играть в футбол. Зал здесь просто шикарный, не то, что наш сельский, раздолбанный. Я с завистью смотрела, как они делятся на команды, смеются, подначивают друг друга и мои ноги просто не смогли усидеть на месте, уж слишком сильно я люблю футбол. Резвой походкой я подошла к середине зала и сказала, что тоже буду играть. Они надо мной смеялись, это было унизительно. Интернатовские знают, что я могу надрать задницу кому угодно, я даже пару раз выигрывала Скворцова, а у здешних, кроме хохота это ничего не вызвало. Пришлось демонстрировать свои навыки. Я выхватила мяч у Гофмана, начала быстро чеканить его на ноге, показывая разные техники, принимая его то носком, то коленом, а когда я стала перебрасывать его по разные стороны голени, они вообще обалдели и в зале начался громкий галдеж. Мне было приятно, когда откуда-то из-за спины звучал хор разных голосов: «Давай, Васька! Жги! Молодец, Васек!», я даже почувствовала себя, как дома. Чтобы финал был красивым, я высоко подбросила мяч, поймала его головой, удержала пару секунд ухом, снова подкинула и забила отличный гол в правые ворота. Впервые в жизни мне аплодировали. Я не знала, как на это отреагировала Стелла, я на нее не смотрела, в этом момент я отбивала пятюни восторженным одноклассникам и внутри удивлялась, что они совсем забыли, что у меня мифический лишай. Фил, кстати, мне не хлопал, я пару раз взглянула на его нервное, недовольное лицо и пошла в другую команду. Ха! Мы надрали им задницу! Какой прекрасный день! Кажется, жизнь начинает налаживаться!

Вечером, совершенно, счастливая валяюсь в кровати, ноги немного гудят с непривычки, я сегодня очень старалась. Вспоминаю, как приятно быть частью команды, когда ты забиваешь гол или передаешь хороший пас и от тебя не шарахаются, как от прокаженной, а хвалят и треплют за плечо. Такие прикосновения меня не пугают, я даже слегла обняла Диму Артемова, после финального мяча. Только думаю о том, что нужно сходить в душ и достать пижаму, мои уши напрягаются от отдаленного, знакомого голоса, раздающегося где-то со стороны улицы и сердце сразу же замирает.

- Чума! Чума!

Сердце колотится, как бешеное. Я спрыгиваю с кровати, подлетаю к окну, хватаюсь пальцами за подоконник и вглядываюсь в темноту, слегка освещенную фонарями.

- Васька! Чума!

В груди просто ураган, а спина покрывается мурашками. Снизу, около решеток кованого, высокого забора вижу фигуру Дениса Скворцова. Трындец! Зачем он сюда заявился? Наверно, не надо было блокировать его номер! Быстро бегу к шкафу, накидываю куртку, влезаю в говнодавы и выбегаю из комнаты, не думая о том, что нужно закрыть дверь. Какое же это позорище! Скворцов орет просто на всю округу! Как спринтер покидаю здание, чуть не сворачиваю себе шею, поскользнувшись на подмерзшей луже, огибаю торец и быстрым шагом иду к забору.

Когда подхожу достаточно близко, чтобы хорошо его разглядеть, морщусь. Опять весь избитый! На лице снова нет живого места, переносица раскурочена, под глазом фингал и разбита губа. Замедляю шаг, Денис стоит по другую сторону забора и держится руками за прутья. Костяшки пальцев сбиты до крови.

- Ну привет, Чума, - говорит хрипло.

- Привет, - отвечаю робко.

- Что с твоим телефоном? - смотрит прямо в душу очень рассерженно, взволнованно сводит брови.

- Некогда болтать, много уроков…

- Как ты?

- Неплохо, - я прячу глаза, рассматриваю землю под ногами.

- Тебя никто не обижает?

- Нет.

- Ты говори, если что.

- Хорошо…

В воздухе висит нервная пауза, я стою всего в трех шагах от него и боюсь двигаться, хочется развернуться и бежать, как можно дальше. Я не знаю, что ему говорить, он тоже некоторое время молчит, но потом как-то устало хмыкает и я снова поднимаю на него глаза.

- Ты совсем чужая стала, Васька… - смотрю, как играют его желваки и на лбу напрягается вена.