Теперь команда Громова прочёсывает соседние посёлки.

С Бурятовым тоже связь потеряна, Пашкин телефон теперь недоступен.

Плюхаюсь на диван рядом с Даном.

– Узнай у Громова, где конкретно они ищут.

– Зачем?

– Лишняя пара глаз не помешает. Можно Филю с Тимом подключить. Ну или я сам. Это ведь моя девочка! И я должен её искать!

– Он не скажет, – отрезает Дан.

Да бл*ть!

Вновь вскакиваю. У меня даже тачки теперь нет, чтобы просто прыгнуть за руль, прокатиться, проветриться. И меня это бесит. Очень бесит быть беспомощным.

Не успеваю отойти от Дана, как его телефон начинает звонить.

– Это Громов, – оживляется друг и ставит на громкую.

– Лера в больнице, – говорит майор. – В сознании, но говорить ни с кем не хочет. Требует Царёва. Богдан, ты там?

– Да, – просаживается мой голос. – В какой больнице?

– В городской.

– Там же, где Ильдар, – подрывается на ноги Аверьянов.

– Богдан, поезжай, успокой девочку, – продолжает командовать Громов, будто я сам не знаю, что надо делать. – И подготовь её к тому, что следствие будет длиться долго, и её много раз ещё побеспокоят.

Мы с Даном тем временем уже вылетаем на улицу и садимся в его тачку. Он отдаёт мне свой телефон.

– Да, хорошо, сделаю. Она сильно пострадала?

– Сотрясение, ушибы. Она молодчина, боец. С Бурятовым разобралась сама. Ублюдок почти сдох от потери крови. Жаль, врачи откачали.

У меня эта инфа пока в голове не укладывается. Переглядываемся с Даном, и он ухмыляется.

– Ладно, парни. У меня много работы, – говорит Громов каким-то зловещим тоном. – В больнице один из наших будет приглядывать за Лерой. Познакомитесь там. Ломовой его фамилия.

– Спасибо, майор! – успеваю сказать я, прежде чем он вешает трубку.

Отдаю Аверьянову телефон. Он врубает музыку на полную и мчится по шоссе, прыгая из ряда в ряд. Сумасшедшие поступки всегда Дана расслабляли. А сейчас расслабляют и меня.

Неужели всё закончилось?

В больнице Ломовой встречает нас у палаты Леры. Она на втором, и у нее отдельная палата. Данчик уходит к Ильдару, тот лежит на третьем.

– Можно, я один зайду? – смотрю на Ломового.

Здоровый парень со взглядом упёртого, выдрессированного под систему военного. Но всё же он не препятствует и открывает для меня дверь. Внутри медсестра ставит Лере какую-то капельницу.

– Сейчас подействует обезболивающее, и ты поспишь, – ласково воркует женщина.

– А Богдан? – слышится тихий голосок моей девочки.

– Я здесь, – делаю шаг к кровати.

То, что я вижу, заставляет меня вскипеть от ярости. На голове Леры повязка, лицо отекло. Вместо глаз – две маленькие щёлки. Вряд ли она вообще меня видит.

Вслепую тянет ко мне руки. Тут же оказываюсь рядом с ней и сжимаю её кисти. Руки у неё холодные и дрожат. Целую ладошки, запястья.

– Я здесь… Знаю, что это всё было очень долго… Прости… Как ты? Тебе очень больно?

– Терпимо, – врёт она и пытается улыбнуться.

Ощупывает моё лицо пальчиками, проводит по губам.

– Я… Я не сразу поверила, что всё закончилось. Не верю теперь никому, кроме тебя.

– Всё закончилось. Клянусь!

Душу рвёт от того, что мог сделать с ней Бурятов. Она была в его власти целых три дня.

Но я проглатываю все неуместные сейчас вопросы и ласково уговариваю Леру:

– Ты поправишься… Всё теперь будет хорошо. Виновные получат по заслугам. Тебя выпишут из больницы, и мы сможем поехать куда угодно. Хочешь на море? Ты была на море?

– Не была, – выдыхает она. – И я домой хочу, Богдан. К маме.

Подвисаю от её слов.

Она хочет к родным? Значит ли это, что она навсегда исчезнет из моей жизни?

Лера

Десять дней спустя

Держась за руки, гуляем по унылому коридору больницы. Я настояла на выписке, а Богдан меня поддержал. Теперь вот ждём мои документы.

Я тут устала. К тому же у меня нет никаких серьёзных травм. Отёк сошёл с лица, а синяк на виске можно прикрыть волосами.

Подходим к пустой лавочке, садимся. Богдан поглядывает на Ломового, застывшего у окна в конце коридора. Он появляется время от времени. Чаще всего ведёт себя незаметно, исполняя обязанности моего секьюрити-невидимки.

Вчера ко мне последний раз приходили следователь и майор Громов. Он настоял, чтобы я не присутствовала на суде по делу Бурятова. Мол, не надо мне лишний раз светиться. Не всех его подельников поймали. А вот Богдан на суде будет, ему нужно возвращать свои миллионы.

У меня до сих пор в голове не укладывается, что он потерял такие деньжищи из-за меня.

Что там с Матвеем, проектом «Лиса» и фирмой «Автодрайв» мы не знаем. Громов сказал нам, что это не в юрисдикции ФСБ. Скорее всего, там как раз и замешано ФСБ...

А я просто хочу уже всё забыть, как страшный сон.

– Лер… – неожиданно хриплым голосом начинает Богдан, сжимая мою руку. – Так уж нужно ехать к родителям прямо сейчас? Твоя мама даже в больнице тебя не навестила.

– У неё ребёнок маленький, – оправдываю маму. – Но она очень ждёт меня дома.

– Ясно… Только сегодня я тебя не отпущу, – с чувством говорит он и заглядывает мне в глаза. – У нас мероприятие запланировано на этот вечер.

– Какое? – улыбаюсь я.

Качнув головой, заставляю прядку упасть на висок, чтобы прикрыть синяк. Делаю это уже по инерции.

Богдан разворачивается ко мне всем телом, обхватывает лицо руками и нежно проводит пальцами по лицу, убирая прядку за ушко.

– Ты очень красивая. Не прячься.

Он хочет меня поцеловать, а я зажимаюсь. Потому что это неправильно – целоваться под взглядами персонала и Ломового.

– Так какое мероприятие, Богдан?

– Узнаешь, – его губы вздрагивают в улыбке. – И завтра тоже мероприятие, поэтому к родителям я тебя отвезу только послезавтра. И ты не имеешь права мне отказать.

Да, не имею. Не после того, что он для меня сделал и делает.

– Хорошо. Я согласна.

– Отлично.

Богдан всё-таки целует меня, правда, в щёку. Его взгляд устремляется поверх моего плеча, и он вдруг радостно восклицает:

– Вот это ничего себе! Франкенштейн вышел на свободу?

Обернувшись, вижу Дана. И ещё одного Дана, только на костылях и всего в бинтах.

Это его брат Ильдар. После аварии он был сильно переломан и не покидал палату. Но никто не сказал мне, что они с Даном – точная копия друг друга. Рядом с ними миниатюрная девушка с пышными кудрявыми волосами.

Богдан встаёт с лавочки, я тоже. Уступаем место Ильдару. Дан помогает ему сесть.

– Ну вот, собственно… Лера, это мой бедовый братец и его девушка Ася, — знакомит нас Даниил. – А это Лера, девушка Царёва.

Смущаюсь.

– Я давно хотела к тебе заглянуть, – щебечет Ася. – А меня не пускали. Что с тобой стряслось?

– Ничего, – вклинивается Богдан. – Так… Здоровье поправляла после той аварии.

Дан активно кивает, подтверждая слова Богдана. Я не очень понимаю, почему они себя так ведут.

– Ты выглядишь намного лучше меня, – улыбаясь, говорит Ильдар. – Прости, что я врезался в тот джип.

– Не извиняйся. Ты мне жизнь спас.

Да, я не могла этого не сказать. И плевать мне на то, что мои откровения не входили в планы Богдана и Даниила.

– Ларина! Документы на выписку готовы! – кричит дежурный врач с другого конца коридора.

– Ну я тогда в палату за твоими вещами, – торопливо произносит Богдан.

– Очень приятно было познакомиться, – говорю ребятам. – Надеюсь, тебя тоже скоро выпишут, – смотрю на Ильдара. – Спасибо ещё раз.

– Пожалуйста, – тихо отвечает он. – А можешь сказать, за что?

Чувствую, как Аверьянов напрягается.

– В том джипе меня удерживали силой, и я смогла сбежать благодаря этой аварии.

– Какой ужас!.. – охает Ася.

– Лер, там тебя на выписку ждут, – бесцеремонно спроваживает меня Дан.

А Богдан берёт за руку и утягивает от ребят.

– Я тебе позже всё объясню, – обещает он, прежде чем сворачивает к палате.