Мужчина бросил на меня взгляд через плечо и скорчил жалостливую рожу.

– Вот так, детка. За поступки одного дебила приходится расплачиваться таким невинным овечкам, как ты.

– Что… Что Вы со мной собираетесь сделать? Я ничего не знаю! – задрожал мой голос.

– Жить будешь. Правда, новая версия твоей жизни будет не такой сладкой, как предыдущая. Никаких Мальдив, детка. Никаких шмоток по тысяче евро от известных брендов. Никаких тусовок на крышах небоскрёбов.

Да, такова была жизнь Матвея. Всё самое лучшее, дорогое, вкусное. А я просто вписалась в эту жизнь.

– Всё. Приехали. Закрой рот и получай удовольствие, – отрезал мужчина, заглушив мотор.

Я забилась в угол, но он ловко вытащил меня из машины.

Мой мозг ничего не соображал, я мечтала отключиться. Чтобы не чувствовать ни грязи, ни боли.

Но всё равно всё чувствовала...

Как меня раздевали, связывали руки, фотографировали в грязном подвале, трогали там, где нельзя трогать. Никому.

Слышала мужской смех, грязные шуточки. О том, что если Матвей не явится, получив эти фотки, то меня, скорее всего, будут насиловать все, кому не лень.

И это были совсем не шутки…

Мои рыдания они тоже фотографировали. А потом я всё-таки отключилась…

Потихоньку прихожу в себя. Горячий вкусный чай, добрые глаза Богдана, его утешающие слова…

Кажется, впервые за последние несколько дней я чувствую себя живой. Дышащей. Да, оплакивающей ту часть себя, которую, наверное, навсегда потеряла... Но ко мне медленно, но верно возвращаются силы, а значит, я ещё поборюсь за свою жизнь.

Постфактум во мне просыпаются воспоминания о том, как я бежала через лес и упала в глубокую яму. Как ободрала руки, карабкаясь и пытаясь вырваться.

Это словно была не я, а какая-то напуганная девочка, которая увидела вместо Богдана тех грязных мужчин.

Со мной это навсегда?

Я теперь всегда так буду реагировать на ласки?

По щеке вновь скатывается слезинка. Богдан протягивает руку, пытаясь её стереть, но я отшатываюсь и вытираю щёку сама. Ставлю чашку на столик возле дивана. Делаю глубокий вдох и выдох, чтобы наконец-то успокоиться. И, сглотнув колючий ком, застрявший в горле, тихо выдавливаю:

– Меня никто не насиловал, если ты об этом. И Матвей тоже. Просто я попала к очень плохим людям из-за него.

– Что они с тобой сделали? – шепчет парень, а его глаза злобно прищуриваются. – Что, Лер?

– Раздевали. Унижали. Фотографировали.

Богдан тихо матерится, отводя от меня взгляд. Меняет положение, плюхнувшись на задницу, и растерянно проводит ладонями по волосам. Отчего они красиво взъерошиваются.

– Да сколько же Матвей этот должен? – задаёт вполне логичный вопрос.

Пожимаю плечами. На самом деле деньги – это меньшее, что должен Матвей. Он фактически убил компанию. Слил все разработки какого-то сверхнадёжного и экологичного мотора, состав сплава для мегалёгкого кузова, дизайн… Матвей всё продал европейским конкурентам. А помогала ему жена генерального директора фирмы. «Лиса» никогда больше не будет производиться в России. А владельцы тех моделей, которые уже сошли с конвейера, не смогут их обслуживать. Гарантия слетит, на фирму будут направлены многомиллионные иски.

Этими знаниями со мной «любезно» поделился тот тип. Буквально за минуту до аварии.

А ещё он сказал, что я, скорее всего, закончу плохо. Ведь жена генерального директора этим утром тоже улетела на Мальдивы.

Матвей выбрал сучку вместо сестры. На его возвращение можно не рассчитывать.

– Так, ладно… Давай пока выкинем из твоей головы всё, что произошло тогда.

Богдан придвигается ко мне, накрывает мои колени руками.

– Я пытаюсь… не думать об этом, – горестно усмехаюсь.

– Я могу помочь. Не думать.

– Как?

– Давай куда-нибудь смотаемся, м? Хочешь на озеро? Мы мимо него проезжали.

– Так бассейн же есть.

– Озеро круче. Погнали!

Богдан вскакивает и протягивает мне сразу обе руки. Неуверенно смотрю на его ладони.

Атмосфера между нами наполнена тягучей горечью моих страданий, но я чувствую, как через эту пелену пробивается сильное, искреннее желание Богдана сделать хоть что-нибудь. Для меня.

– Лер, правда… Я хочу тебе помочь. Без подстав и приколов.

– Почему? – невольно вырывается у меня.

Реально, почему? Зачем такому, как он, помогать мне?

– Ты хорошая девчонка, – отвечает Богдан.

Вот так просто... И добавляет ещё кое-что, что заставляет моё сердце совершить кульбит и рухнуть куда-то вниз.

«Ты мне очень нравишься, Лера!» – вот что он говорит.

Царь

«Ты мне очень нравишься», – мысленно передразниваю себя.

Ну что за признание такое? Весь словарный запас растерял, Царёв?

Мы медленно катимся по грунтовке. Лера смотрит в окно, а я, постоянно отвлекаясь от этой хреновой дороги, скашиваю глаза на неё.

Мало что понял из ответа Леры, но уверен, что у её бывшего рыльце в пушку. А тот тип, который её ищет, вообще конченый ублюдок.

В голове засели слова девушки: унижали, трогали, фотографировали.

У меня мороз по коже от этих слов. И жутко хочется помыться.

Девочку обидели… Посмотри-ка, герои какие!

Наконец прибываем на озеро. Останавливаюсь буквально в двух метрах от воды, и Лера сразу выскакивает из машины. То, что она закрылась от меня теперь ещё больше, видно невооружённым взглядом.

Особенно после моего дебильного признания.

– Ты мне очень нравишься, – язвительно бормочу себе под нос.

Мля…

С ней как-то по-другому надо. Просто «нравишься» не решит её проблем. И в мои нелепые обещания она не верит. Наверняка попытается сбежать, когда я заплачу ей, как и договаривались, по окончании нашей сделки.

Выхожу из авто. Лера уже стоит по щиколотку в воде. Разуваюсь, встаю с ней рядом. Вода приятно охлаждает стопы.

– Умеешь плавать? – спрашиваю я.

Лера поворачивает ко мне голову.

– Умею. Но меня смущает тёмная вода. А ещё тина... Брр…

– Боишься тёмной воды?

– Да, немного.

– Ну я же рядом буду.

Она вновь задумчиво смотрит вдаль.

Вот так. Медленно буду пробиваться к её сердцу. Хочу, чтобы она мне доверяла.

Стянув футболку, кидаю её на берег. Остаюсь в шортах. У Леры купальника, конечно, нет. Она подворачивает свою футболку, делая что-то типа топа. Потуже завязывает поясок на своих шортиках.

Захожу по пояс. Поворачиваюсь к Лере и маню рукой.

– Вода просто супер! Идём.

Делает неуверенный шажок вперёд. И ещё один.

– Ай-ай… Фу! Тут тина! – взвизгивает Лера.

Оступившись, начинает заваливаться набок и отчаянно махать руками, пытаясь сохранить равновесие. Успеваю поймать девушку и прижать к себе.

– Вот тут нормальное дно, – ставлю на своё место, а сам утопаю стопами в какой-то вязкой трясине.

– Холодно, – говорит Валерия.

Но на губах появляется задорная улыбка.

– Сейчас привыкнем. Ныряем?

Вода и правда прохладная, потому что большая часть озера прячется в тени деревьев.

– Ныряем? – вновь спрашиваю я, протянув Лере свою ладонь.

– Ладно.

Берёт меня за руку.

– На счёт три, – ухмыляюсь я. – Раз, два, три!

Мы уходим под воду, не расцепляя рук. Проплываем несколько метров, выныриваем. Ноги уже не касаются дна. Руки приходится расцепить, чтобы держаться на воде.

– К берегу поплывём? Или на глубину? – спрашиваю я.

– Давай на глубину, – решается Лера.

И мы плывём, держась всё время рядом, до самой середины озера. И только сейчас я понимаю, в какой рай мы внезапно попали... Здесь очень красиво. И тихо. И даже волшебно как-то.

Солнце проглядывает сквозь ветви высоких сосен, его лучи играют на глади озера. Вода и правда тёмная, это из-за илистого дна. Но довольно чистая и очень ласковая, и приятно холодит кожу.

Ложимся на спину в позу звезды и дрейфуем, время от времени случайно касаясь друг друга пальцами.