Отчасти поэтому, когда ей понадобился новый цвет волос, она выбрала коралловый.

Потому что на фотографии на задней обложке ее книг у Лорел Льюис были коралловые волосы.

Эдвин повернулся на бок, приподнявшись на локте. Белая простыня, прикрывавшая его нижнюю половину, соскользнула ближе к пупку, обнажив рельефный пресс.

Этим утром она провела языком по линиям на его тазовых костях.

— Ты думаешь, он знает? — спросил Эдвин. — Мой дедушка?

— Я не знаю. Ты мог бы спросить его.

Он вздохнул и покачал головой.

— Если он не знает, значит, она скрывала это от него по какой-то причине. Я не стану разрушать ее тайну.

Кассия перевернулась на живот, прижимая подушку к обнаженной груди.

Пальцы Эдвина поглаживали ее спину вверх и вниз, выводя буквы и невидимые узоры на коже.

Две недели, и они нашли новое времяпрепровождение, помимо совместных занятий в библиотеке. Казалось, он был так же одержим ее телом, как и она его.

— Что у тебя на сегодня запланировано? — спросил он.

— Учеба. — Быстро приближался конец семестра, и объем работы, которую ей предстояло выполнить в выходные, был ошеломляющим. Вот только она не могла заставить себя встать с этой кровати. — Ты говорил с Айви?

— Пока нет.

Это объясняло, почему Айви не ворвалась в ее комнату, требуя, чтобы она немедленно покинула поместье. Был хороший шанс, что она ничего не знала о Кассии и Эдвине. Пока.

— Почему? — спросила она. Он был так непреклонен в том, что это не было секретом.

— Мне нравится наш пузырь.

— А она лопнет его?

— Может быть.

Кассия прикусила нижнюю губу. Это была ее идея сохранить это в секрете, но она чувствовала надвигающуюся гибель, и чем дольше они будут молчать, тем хуже будет реакция, когда правда раскроется.

Кое кто — вероятно, несколько членов семьи Кларенс — возразит против того, чтобы богатый, красивый Эдвин, у которого весь мир под рукой, связался с бедной студенткой, которая надеялась прожить последний семестр менее чем на тысячу шестьсот долларов и восемьдесят два цента.

— Ты припарковался снаружи?

Он покачал головой.

— Я шел пешком.

— Подожди. — Кассия подняла голову с подушки. — Ты можешь прийти сюда? Как далеко отсюда до твоего дома?

— Примерно четыре квартала.

— Что? Четыре квартала? Где ты живешь? — И почему они проводили ночи в ее спальне, а не в его, где под одной крышей не было злой Айви?

— Я купил это место на первом курсе. Не хотел жить в общежитии и не имел никакого желания вступать в студенческое братство.

— Слава богу, — пробормотала она.

— Не фанатка студенческих братств?

— Не особенно.

— Почему?

— Долгая история.

В мгновение ока она оказалась на спине, а Эдвин навис над ней.

— А что, если я хочу длинную историю?

Если он останется с ней надолго, возможно, он станет тем человеком, который услышит ее первым. Но она не могла открыть Эдвину свою правду, пока нет. Во-первых, она должна была сама во всем разобраться. Ей нужно было исцелиться настолько, чтобы вновь пережить прошлое, изучить его. Чтобы разобрать его на части и посмотреть, где она ошиблась.

Чтобы увидеть, где все пошло не так.

— Зачем тебе что-то покупать, если ты можешь жить в этом поместье?

Он возвел глаза к небесам.

— Она меняет тему.

Кассия улыбнулась, взяв его лицо в ладони, чтобы вернуть ему сосредоточенность.

— Да, это так. Но ты все равно должен мне ответить. Почему ты не живешь здесь?

Были еще по крайней мере две неиспользуемые спальни, а может, и больше, хотя она потратила недостаточно времени на осмотр, чтобы знать наверняка. Она держалась в своем крыле дома и не отходила далеко от своего обычного пути.

— Просишь меня переехать к тебе? — Эдвин наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй на ее губах. — А я-то думал, ты хочешь продвигаться медленно.

Медленно? С тех пор как они начали заниматься сексом, ничто в этом не было медленным. Каждый день ей хотелось поскорее пойти в класс и зубрить, чтобы после наступления темноты побыть с Эдвином.

— Но, чтобы ответить на твой вопрос… — Он отодвинулся от нее и лег на бок, его пальцы снова скользнули по ее коже, на этот раз выше грудей.

Эдвин научил ее привлекательности разговоров в постели. К ней никогда не прикасались так, как будто не могли оторвать от нее своих рук. Большинство парней, с которыми она была, вылезали из постели после секса. Что касается Джоша, то она должна была воспринять это как тревожный сигнал.

Не пропустила ли она каких-нибудь тревожных сигналов с Эдвином?

Кассия отбросила опасения в сторону. Она вернется к ним через несколько часов, когда он уедет.

— Это поместье всегда принадлежало Айви, — сказал он. — После того, как моя бабушка переехала, она приехала сюда, чтобы избегать моего дедушку и Бриджит. Она прожила здесь недолго. Это место было слишком близко к «Астону», и в этом районе было слишком много молодежи.

— Эта ужасная молодежь. — Она закатила глаза. Чем больше Эдвин говорил о своей бабушке, тем больше Кассии не нравилась эта женщина.

— Она переехала в одно из их других поместий и передала поместье моему отцу. Когда я был ребенком, мои родители не очень хорошо ладили — что на самом деле ничем не отличалось от любого другого года. Но папа сделал кое-что, когда я учился в третьем классе, что привело маму в ярость. Она переехала сюда и взяла с собой Айви и меня.

— Вы жили здесь?

Он кивнул.

— Это была моя спальня.

Глаза Кассии расширились.

— Эта комната? Моя комната?

— Раньше это была моя комната. — Эдвин ухмыльнулся. — Айви жила в той же комнате, что и сейчас. Мамина была на втором этаже.

— Хм. — Она откинулась на подушку и уставилась в потолок, представляя юного Эдвина в этой большой комнате одного. — Как долго вы тут пробыли?

— Год. Папа убедил маму вернуться домой. Или, может быть, он пригрозил развестись с ней, если она этого не сделает. Я не знаю. Я давным-давно научился не задавать вопросов о браке моих родителей.

Кассия тоже не задавала вопросов о личной жизни своего отца, не потому, что боялась ответов, а потому, что предполагала, что ее не существует. Ее мать разбила ему сердце и оставила на воспитание дочь. Она предполагала, что была для папы целым миром.

Ей действительно следовало задавать вопросы.

Теперь было уже слишком поздно.

— В тот год, который мы провели здесь, Айви здесь очень понравилось. Больше всего, я думаю, ей нравилось быть вдали от нашего отца.

— Они не ладят? — спросила Кассия.

— Папа… требовательный. Он любит деньги примерно так же сильно, как и контроль, — сказал Эдвин. — Он хочет, чтобы Айви была кем-то, кем она не является. Он бросает ей в лицо ее ошибки и то, что, по его мнению, является ее недостатками.

Иронично, потому что впечатление Кассии об Айви не совсем изменилось.

— Он размахивает морковкой, зная, что она не сможет устоять перед соблазном манипулировать ею, — сказал Эдвин. — Он хотел, чтобы она поработала стажером в его компании. Сказал ей, что, если она будет работать в течение шести месяцев, он передаст ей поместье после того, как она закончит колледж. Посмотрим, действительно ли он это сделает. Я не очень верю в это.

— Значит, поместье на самом деле не принадлежит ей?

— Не по закону. Но каждое лето она умоляла наших родителей позволить ей приехать и пожить здесь. Оно стало ее убежищем. И во время учебы в старших классах никогда не возникало вопроса о том, где она будет жить, когда приедет в «Астон». Это поместье принадлежит ей.

— Но, если она хочет поместье, ей придется играть в игру твоего отца.

Эдвин коснулся кончика ее носа.

— Именно так.

Намек на сострадание к Айви закрался в сердце Кассии. Что было нелепо, учитывая их немногочисленные встречи. Но Айви оставила в покое Кассию на несколько месяцев. Они сосуществовали как соседки, и ничего больше.