Но в распоряжении министра внутренних дел было оружие куда более страшное: секретные и сверхсекретные архивы, списки приговорённых к репрессиям по «первой категории» с резолюцией не только Сталина, но и Молотова, Ворошилова, Хрущёва и прочих. Этого было достаточно, чтобы наследники Сталина дружно ополчились на одного из своих и попросту предали его, чтобы спасти если уж не свои жизни, то посты и репутацию. Берия был обречён не с того момента, когда, как утверждал Хрущёв, руководству стали известны «заговорщицкие планы врага народа и английского шпиона Берии», а с того мартовского дня, когда они же назначили его одним из первых заместителей председателя Совета министров и министром внутренних дел СССР. Заговор действительно имел место. Но во главе его стояли Хрущёв и Маленков, а не Берия.

Энергичные меры, предпринятые Берией по наведению порядка в стране, лишь ускорили созревание хрущёвско-маленковского заговора.

26 июня 1953 года в кремлёвской борьбе за власть, наметившейся после смерти Сталина, была поставлена точка. В этот день на заседании Президиума ЦК был арестован Берия и обвинён в шпионаже в пользу западных держав, попытке ликвидации Советского государства и установления власти буржуазии.

Победу в кремлёвской борьбе за власть одержал секретарь ЦК КПСС Хрущёв и поддержавшие его Булганин, Маленков и Молотов.

Вскоре стали известны детали победы, одержанной над всесильным министром МВД. Виктор Степаков, в частности, пишет: «Приказ на арест Лаврентия Павловича был отдан лично Хрущёвым при единодушном одобрении Булганина, Маленкова и Молотова. Выполнение важного задания Президиума ЦК КПСС было поручено группе военных: маршалу Жукову, генералам Москаленко и Батицкому…

Затем группа “захвата” спряталась в помещении рядом с кабинетом Маленкова, где началось заседание Президиума ЦК КПСС. Примерно в 13.00, по условленному сигналу (звонку), группа вошла в кабинет.

– Встать! Вы арестованы!! – подойдя к Берии, что было сил грянул Жуков.

Берия был в шоке. Не давая ему опомниться, Георгий Константинович вывернул арестованному руку, плеснул “леща” и поволок к комнате отдыха, где имелся запасной выход.

В этой комнате Лаврентия Павловича держали до вечера, после чего на ЗИСе вывезли из Кремля. Берию доставили в тюрьму Московского военного округа, где он содержался до конца следствия и суда».

26 июня, в пятницу, возвращаясь с работы на дачу, Судоплатов с удивлением увидел движущуюся колонну танков, заполнившую всё шоссе. Первой его мыслью было, что это обычные учения, плохо скоординированные со службой ГАИ.

Затем последовали аресты либо увольнения из МВД многих генералов и старших офицеров как в центральном аппарате, так и на местах. В частности, были арестованы и осуждены впоследствии к пятнадцати и двенадцати годам лишения свободы соответственно Павел Судоплатов и Леонид Эйтингтон. Арестовали и Леонида Райхмана.

16–23 декабря 1953 года в Москве под председательством маршала Ивана Конева состоялось Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР, образованное для рассмотрения дела Лаврентия Берии, Богдана Кобулова, Всеволода Меркулова, Владимира Деканозова, Павла Мешика, Льва Влодзимирского и Сергея Гоглидзе.

В числе вменённых подсудимым преступлений упоминались измена Родине и шпионаж в пользу разведок империалистических держав. Эти обвинения могли вызвать у ветеранов разведки и контрразведки, хорошо представляющих, что такое шпионаж, только недоумение…

Тем не менее все подсудимые были признаны виновными во множестве преступлений и приговорены к высшей мере наказания.

В тот же день, когда был арестован Лаврентий Берия – 26 июня 1953 года, – новым министром внутренних дел СССР был назначен Сергей Круглов.

Обязанности начальника внешней разведки Александр Коротков исполнял примерно два месяца. 17 июля 1953 года начальником Второго главного управления МВД (внешней разведки) был назначен председатель Комиссии по выездам ЦК КПСС, бывший посол СССР в США и Китае Александр Панюшкин. Александр Коротков остался его заместителем. <…>

Новый начальник разведки Александр Панюшкин хоть и проработал в МВД недолго, сумел за считаные месяцы кое-что доброе и полезное сделать. В частности, он по своей инициативе не один раз обсуждал с Коротковым будущее нелегальных операций советской разведки. Оба они признали необходимым реорганизовать это направление работы и нашли в том поддержку и у нового министра Сергея Круглова, и в пресловутых «инстанциях». Собственно говоря, Круглову, как и Игнатьеву, тоже особого дела до нелегалов не было, вся его карьера была целиком связана с буквальным наименованием министерства: «внутренних дел». Но и возражать он не стал – полагался на авторитет руководителей разведки. Что же касается «инстанций», то здесь ключевую роль, конечно, сыграло большое личное влияние Панюшкина: как бывшего посла в весьма серьёзных странах – США и Китае, так и в недавнем прошлом заведующего отделом ЦК КПСС.

Итак, санкция была получена, в результате во внешней разведке было создано так называемое специальное управление, или «управление С» – единственное, которое стало руководить отбором людей, их подготовкой, выводом за кордон, документацией, легализацией, ну и, конечно, работой разведчиков-нелегалов, поддержанием с ними надёжной связи.

«Управление С» наряду со службами, ведающими кодами и шифрами, было самым засекреченным во всей системе органов госбезопасности. Вплоть до того, что его сотрудники, как и сами нелегалы во время их пребывания в СССР, работали не в известном всему мире «доме номер два» на площади Дзержинского, а в неприметных особнячках без каких-либо вывесок, разбросанных по всему городу, предпочтительно в тихих, нелюдных переулках, кои ещё сохранились с дореволюционных времен в районе Кропоткинской (Пречистенка. – А. Б.), Метростроевской (Остоженка. – А. Б.), Арбата…

Но даже в них нелегалы появлялись лишь в исключительных случаях. Встречи с ними непосредственных кураторов и руководителей управления, в том числе и самого Короткова, проходили, как правило, на конспиративных квартирах, а то и в дачных посёлках Подмосковья. Засекреченность в нелегальной разведке достигала максимума возможного.

Каждого сотрудника, который каким-либо образом соприкасался с нелегалом хотя бы визуально на протяжении считаных минут, брали на учёт, чтобы точно знать, кто с ним работал или знаком. Это позволило бы в случае провала нелегала из-за предательства или оплошности Центра в кратчайшие сроки выявить виновника.

В субботу 27 июня Судоплатов пришёл на Лубянку и сразу понял: произошло что-то чрезвычайное. Портрет Берии, висевший у него в приёмной, отсутствовал. Примерно через час Судоплатова пригласили в малый конференц-зал, где собрались все руководители самостоятельных отделов и управлений и все заместители министра, кроме Богдана Кобулова. Сидевший на председательском месте Сергей Круглов сообщил, что «за провокационные антигосударственные действия, предпринятые в последние дни, по распоряжению правительства Берия арестован и содержится под стражей» и что министром внутренних дел назначен он. Круглов обратился к собравшимся с просьбой продолжать спокойно работать и выполнять его приказы.

Выступивший затем первый заместитель министра внутренних дел Иван Серов сообщил, что за преступную связь с Берией арестованы Богдан Кобулов и его брат Амаяк Кобулов, являвшийся с мая 1953 года заместителем начальника Контрольной инспекции при МВД, начальник военной контрразведки Сергей Гоглидзе, министр внутренних дел Украины Павел Мешик, начальник охраны Берии Рафаэль Саркисов и начальник секретариата Берии Борис Людвигов.